Ковен озера Шамплейн

– Я слабее тебя, – сказала я, чтобы добить Паука окончательно. – Без Морган нам не победить.

– Это тоже правда. Бедняжка! Такая грустная… Приходи в гости, маленькая ведьма! – проурчали головы, облизнувшись длинными языками. – Мы поиграем с тобой, и ты сразу развеселишься! Только приходи одна…

– Я буду не одна, но никто из тех, с кем я приду, не сможет убить тебя.

– Тоже правда… Хорошо… Главное, возьми сестренку, – оскалился Паук. – Возьми Фернаэль! Ты же приведешь Фернаэль?

Я напряглась:

– Зачем она тебе?

– Личные счеты. Хотим… откусить, как она каждый день откусывала от нас по кусочку, унижая и приказывая. Приведи Фернаэль! – Паук провел языком по стеклу, оставляя на нем скользкие зеленые разводы, и ночь за его спиной вдруг всколыхнулась, приоткрывая вуаль. – И, быть может, сегодня мы не станем пировать.

– Помогите!

Это был не мой голос. И не голос Паука. Он раздавался не в особняке, а там, за зеркалом. Голос был детским, надрывным, а затем закричал еще один:

– Кто-нибудь! На помощь!

Их было несколько – три или больше. Я оцепенела, впилась пальцами в швы между половицами, цепляя занозы, но не позволила себе дать слабину.

– Так и быть, – процедила я, и Паук довольно заурчал. – Но не трогай детей до нашего приезда! Тогда будет тебе Фернаэль.

– Договорились. Мы ждем!

– Жди, – прошептала я, когда зеркало потухло, кольцо перестало вибрировать и жечь, а тьма за толщей стекла рассеялась и снова открыла мне мое собственное отражение. – Скоро мы встретимся.

Меня все еще потряхивало, когда я объявила ковену о первой победе и принялась одеваться. Фермерский наряд уступил место обтягивающей водолазке и эластичным штанам с кроссовками – в одежде должно было быть достаточно удобно, чтобы карабкаться, драться и резать демона на части. По той же причине я затянула волосы в тугую косу. Вплетенные в нее ленты из золотого шелка были необязательны, но придавали мне уверенности – мама всегда вплетала их, когда отправлялась улаживать дела ковена вдали от дома. Застегнув на поясе запасные ножны Коула, я продела в них атам и накинула сверху длинный вязаный кардиган, чтобы оружие не было видно. Золотой браслет вибрировал на запястье, и если прислушаться, можно было уловить подбадривающее кошачье мурлыкание, доносящееся из него.

Приготовления остальных заняли куда больше времени, чем я рассчитывала. Пока Коул дремал после бессонной ночи, Монтаг уплетал на кухне позавчерашний ужин, а Сэм рисовал карту боевых действий. Когда я вошла в чайный зал, все толкались перед схематичной картой с маленькими фишками из настольной игры. Каждому была отведена своя роль, как в американском футболе: Коул, Сэм и Джефферсон – защитники, Исаак и Морган – нападающие, Тюльпана и Диего – сдерживание, а Зои – та цепь, что должна связывать всех воедино и превратить в один отлаженный механизм.

Когда я вошла, она только-только закончила ритуал освящения. Забрав у нее шкатулку, я ощупала пальцами прорези в крышке – те были забиты металлическими пластинами изнутри и образовывали печать Соломона. С помощью этой печати великий еврейский царь пленил семьдесят двух демонов Гоетии в медном кувшине. Эта шкатулка наверняка была способна и не на такое, пусть и занимала всего половину моей ладони. Благодаря этому она отлично вместилась в бархатный мешочек, привязанный к моим ножнам.

– Ферн, – окликнула я, найдя ее в опустевшей кухне. Кружка с мятным чаем дрожала в бледных руках, и, не знай я Ферн, решила бы, что ей страшно. – Ты поедешь со мной и Коулом.

Ее лицо осталось бесстрастным, но руки предательски дрогнули, стиснув чашку покрепче.

– Зачем?

– Поможешь отвлечь Паука, – сказала я всю ту же полуправду, решив умолчать о подробностях уговора. – Это ведь ты его создала. Не думай, что сможешь отсидеться в стороне.

– Ты это серьезно? Он ведь мечтает оторвать мне башку!

– Как и девяносто процентов твоих знакомых. Ничего нового. Но если тебе будет так спокойнее… – Я повела по воздуху ладонью, будто рисовала изгиб волны, и лицо Ферн тут же сделалось острее. Волосы под ее любимым голубым ободком отросли и побелели, будто выжженные супрой, а глаза замерцали, как аметисты. Даже шрам поперек левого века удалось повторить!

– Что ты со мной сделала?!

Ферн посмотрела на отражение в половнике, а затем растерянно поднесла к лицу руки. Те остались нетронуты метаморфозом – все такие же безобразные, со сточенными под корень ногтями и в шрамах до запястий. Однако Ферн все равно скривилась и стала совсем неотличима от оригинала.

– Это что, еще одно наказание?! – прошипела она голосом Тюльпаны.

– Нет, это страховка. Теперь к тебе точно никто подойти не осмелится! Можешь еще одолжить у Джефферсона нож – как-никак идти к Пауку совсем безоружной и впрямь глупо.

– Если ты собираешься подставить меня…

– В отличие от тебя, я всегда держу свои обещания, Ферн. Для этого мне даже не нужна клятва на крови. Ты выживешь и получишь свою магию назад, но сначала тебе придется хорошенько поработать. Мы победим Паука вместе… Или не победим вообще.

Нарочито швырнув чашку в раковину с такой силой, что та раскололась, Ферн фыркнула и вышла из кухни, даже не дослушав мою бравую тираду. Я последовала за ней и наткнулась на Зои, замотанную в шерстяную шаль. После нескольких часов колдовства выглядела она неважно: волосы-пружинки и кожа словно бы истончились, а желтые глаза стали просто светло-карими. Сэм стоял рядом, придерживая ее за плечи и уговаривая немного отдохнуть, но, увидев меня, тут же приосанился и демонстративно перезарядил «глок», вытащенный из наплечной кобуры.

– Я тоже еду, – сообщил он, и я лишь посмотрела на Зои, молча спрашивая ее одобрения.

Та кивнула и устало махнула рукой. Все прошлые недели я доставала ее СМС с вопросами о будущем, но на все получала один ответ: «Будет так, как должно быть». Иметь в ковене провидицу, но не иметь ее видений было как минимум странно. Мама, впрочем, предупреждала об этом – как и в чужие традиции, в будущее лучше не лезть. Провидцы и сами напоминают пауков: они плетут паутину так, чтобы ты, сам того не ведая, добрался до ее сердцевины. А Зои уже не раз доказывала мне, что плетельщица из нее отменная!.. Пускай иногда она и плела свою судьбу из нитей чужой, не спрашивая разрешения. Каждое маленькое решение, будь оно справедливым или нет, вело нас туда, куда нужно. Я должна была доверять ей, несмотря ни на что… Потому что если ей не доверять, то кому тогда?

– Будьте начеку, – сказала я напоследок Зои, Исааку, Тюльпане и Диего, вышедшим проводить меня. Гидеон выглядывал со второго этажа, прижимая к плечу любимый молоток, и очень подозрительно смотрел на нас с Коулом из-за спин остальных, будто тоже запоминал инструкции. – Держите телефоны и все, что может вам понадобиться, под рукой. У вас есть два часа.

Именно столько было ехать до Нориджа – города на границе с Нью-Гэмпширом в северной части хребта Аппалачи. Паук недаром выбрал такое местечко: пересеки бурную реку Коннектикут – и окажешься в другом штате, за пределами моего ковена и своих охотничьих угодий, а значит, в новой местности, где можно чинить беспредел еще несколько месяцев, пока о нем не прознают ковены-соседи (если таковые найдутся). Эти два часа дороги были бесценным подарком: разделив пассажирские сиденья с Ферн, я открыла гримуар и принялась лихорадочно освежать в памяти все существующие заклятия. В рюкзаке лежала курильница, позвякивающая на ухабах, и нотный листок, переписанный Тюльпаной. За него я взялась сразу после того, как перечитала главу Шепота. Мне хватило двух минут, чтобы выучить мелодию, но я повторяла ноты снова и снова, зазубривала, приложив к плечу невидимую скрипку и повторяя пассы.