Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Нашелся,— кричит,— пропащий!

И все вместе с Табарко и простоволосой дамочкой бегут к краю города. А туда с другого боку поспешает в бричке предисполкома и другое разное начальство. Ну и, доложу я вам, увидели…

Тут умники делали многозначительную паузу и старательно начинали раскуривать трубку или мусолить вертушку. А простачки, сгорая от любопытства, сучили ногами и понукивали.

— Вот вам и ну,— наконец прерывал тягостное молчание кто-либо из умников,— зрелище представилось такое, от которого человеку нервному не поздоровится. На дощатом заборе у перекрестка двух улиц — Вокзальной и Коминтерновской,

там, где наклеена была афиша гала-вечера, над самым тем местом, где по алому полю жирным шрифтом размахнулась реклама:

ПРЫГНУВШИЙ С ЭКРАНА

живой

ДУГЛАС ФЕРБЕНКС

висел головою вниз, раскинув ноги, голый и уже закоченевший, с отрезанным языком, с тугою золотисто-каштановой косою на шее и с запискою на груди: «Собаке — собачья смерть», наш злосчастный приезжий.

На этом месте рассказа простачки женского пола легонько вскрикивали и оглядывались опасливо по сторонам, простачки мужского пола сочувственно тянули:

— М-мда-а. Вот оно как…

А умники окутывались дымом, как бы завесой непроницаемой тайны.

Долгое время никто не решался подать голос — одни из желания продлить произведенное впечатление, другие из боязни выскочить с каким-нибудь необдуманным вопросом. Наконец один из более смелых замечал как бы вскользь:

— Нужно сознаться, трагическая смерть… и, по всей вероятности, месть за выдачу бандитов…

— Должно быть…

— А у арестованных бандитов не допытались, кто бы это мог сделать?

— Какой там! Их тем временем уже вывезли из города на вокзал, согласно решительному приказанию Табарко…

— А в губернии не допросили?

— Нет, не успели в тот раз.

— То есть как это не успели?

— Не довезли их до губернии…

— Почему не довезли?

— Выпустили.

Здесь у простачков вместо вопросов выскакивал из горла звук, весьма схожий с тем, какой слышен, когда человек поперхнется, а умники снисходительно поясняли:

— Утверждать наверное не беремся, но по всем данным полагаем, что выпустили по соглашению. Не дошел поезд до следующей от нашего города станции, как бандитов уже и след простыл. Только и довезли — семью Николини да Клуню…

— Ну и номерок! — вскрикивали восхищенные простачки.— Незнакомец в город ваш соскочилс поезда, а бандиты выскочили. Но, однако, если память нам не изменяет, вы недавно обмолвились, что бандиты эти оказались очевидцами исчезновенияКозлинского в день его прибытия… Это откуда же у вас такое сведение, если очевидцы скрылись, ничего не успев сообщить…

— А они по дороге с Николини и охраной своей по-приятельски разговорились…

— Ну, и что же они им сообщили?

— В точности не можем сказать, так как при этой беседе не присутствовали, а узнали о ней значительно позже из третьих уст и к тому же в связи с другими разоблачениями. Так что позвольте и нам пока что этого не касаться для соблюдения логики.

— Ох уж и томильщики же вы,— вздыхали простачки,— все жилы нам вымотали своей логикой.

— А как же иначе. Если бы не выдержка и не логический метод, мы бы и до сих пор во всей этой путанице не разобрались,— с достоинством отвечали умники,— великое дело логика!

— Ну, господь с вами,— покорялись простачки,— шпарьте

по логике, только все-таки объясните раньше, кто такая была та простоволосая дамочка, которая на Табарко насела.

— Жена принявшего мученическую смерть…

— Сонечка Нибелунгова?

— Нисколько. Фактическая его жена, приехавшая к нему с младенцем, которого увидел Клейнершехет у себя в комнате.

— Как же она сюда попала?

— Да она в одном поезде с Козлинским в Киев ехала…

— И вместе с ним невидимо в городе вашем обтерлась?

— Нет, в город наш она только в знаменательный вечер попала, узнав адрес Козлинского по счастливой случайности.

— Опять загадки загадываете?

— Ничего подобного. Со слов дамочки выходит так, что она, сев в поезд в Конотопе, где гостила у своей тетки, встретила Козлинского, едущего из Москвы, имела с ним в вагоне крупный разговор, после которого Алексей Иванович пропал.

— Опять пропал? Ну и судьба же у этого человека пропадать.

— Это вы верно изволили заметить. Пропащий он человек, и пропал в конечном счете за понюшку табаку.

— Как же он на сей раз пропал?

— Дамочка этого не заметила. А то бы, судя по ее комплекции и решительному характеру, вряд ли она ему бы дала пропасть задаром. Во всяком случае, можно предполагать, что от ее разговорчика Козлинскому стало не только круто, но и жарко, и он решил от нее улизнуть…

— Соскочить с поезда? — воскликнули простачки, восхищенные своей догадливостью.

— Ну, если вы всё сами знаете,— недовольно прервали их умники,— так нам и рассказывать больше незачем…

— Молчим, молчим — не сердитесь только…

Глава пятнадцатая

Анкета по существу и по теории относительности

— Догадываться можно тогда, когда сверены и установлены все факты,— наставительно заметили умники,— а факты устанавливаются свидетельскими показаниями. А свидетельские показания, в данном случае — нашей дамочки Марьи Павловны Волчиковой, домашней портнихи,— таковы:

«Гражданин Козлинский Алексей Иванович, будучи со мной в долголетней связи, прижил от меня ребенка — мальчика полуторагодовалого (так она и выразилась на допросе), но от уплаты алиментов гнусно уклонялся, несмотря на мои неоднократные слезные письменные просьбы, а в суд я не подавала из благородства души и не имея возможности установить заработка его для наложения ареста как лица свободной профессии.

Так продолжалось долго, без возможности лично с ним побеседовать для благоприятного результата, до 18 июля сего года, когда, сев в поезд с побывки у тетушки в Конотопе, я направилась по месту своего постоянного жительства в Киев. Войдя в вагон, я сюрпризом встретила умершего Козлинского и миролюбиво высказала ему свое материнское возмущение его антиотцовскому отношению к невинному младенцу, которого держала на руках. Но сей Козлинский отнюдь мною не был убежден, а напротив, даже горячился и просил его оставить в покое. Я, конечно, со своей стороны настаивала. Тогда Козлинский перешел в другой вагон. Желая раз навсегда покончить с больным вопросом, я через некоторое время, накормив сына грудью, пошла за ним и здесь, конечно, не сдержавшись, высказалась вполне…»

Поделиться с друзьями: