Красивые лица
Шрифт:
Она дольше думала над каждым последующим шагом. Под ее ногами так же могли встретиться педали запуска.
Мы все уже не валялись спокойно на диванчиках. Все стояли на ногах, уставившись в экраны.
Ботаник держал кулаки.
Сахарок чаще смотрела на Ботаника, чем на экраны.
Топор, Бицепс, Медведь – нетерпеливо подпрыгивали. Иногда взволнованно восклицали что-то вроде:
–
Барби старалась затесаться в мужскую компанию и так же активно поддерживала Перчинку с этой стороны экрана.
Весельчак нетерпеливо жевал свои губы. Вот уж кто точно даже не дышал, глядя на Перчинку.
Я тоже была взволнована, но держалась чуть с краю и поодаль.
Рядом со мной встал тот парень. Без собаки.
– Как она? – спросил он, кивнув на экраны.
– Прошла большую половину пути, - прошептала я.
Впрочем, можно было смело кричать, все равно парни шумели больше. Они придумывали короткие речевки и нараспев скандировали их. Будто Перчинка могла их слышать.
– Пер-чин-ка! Думай больше – живи дольше!
– Пер-чи! Пер-чи! Ты не стой – ты кричи!
– Молодец. А Арчи почти сразу погиб.
– Пер-чи-нка! Пер-чин-ка! Шаг влево, шаг вправо, ты крута!
– Но ведь он не погиб на самом деле, - фыркнула я. – Это всего лишь шоу.
Одиннадцатый пристально посмотрел на меня таким взглядом, который невозможно как-либо трактовать или объяснить на пальцах.
Я вспомнила, что мы все еще не знакомы.
– Как тебя зовут?
– Меланхолик, - неохотно произнес он.
– А я – Малявка, - протянула ему руку, но он не ответил, только нахмурился.
– Почему такое странное имя?
– Это не имя, это глупое прозвище, - я закатила глаза и пояснила, - все из-за моего возраста. Я тут самая молодая.
– Так тебе восемнадцать лет?
– Вообще-то шестнадцать.
И хотя я очень широко и мило улыбнулась, на лице Меланхолика появился самый настоящий неподдельный ужас.
– У них совсем нет границ, - пораженно выдохнул он. – Обрекать ребенка…
– Я не ребенок.
– Ну конечно.
– Тебе самому-то сколько? Выглядишь не старше меня.
– Но я совершеннолетний.
– А выглядишь моложе, - настаивала я. – Лет на пятнадцать-шестнадцать, как мне.
– Зря ты во все это ввязалась.
– Почему зря?
Перчинка дошла до финишной линии. Ее ликованию, радости других участников - не было предела.
– Да! – неслось со всех сторон.
– Молодец! Так держать! Ура-а-а-а! Гиб-гиб, ура-а-а!
Общий смех, после порции адреналина.
На экране крупно показали, как удивленно-отстраненно я посмотрела на прыгающих от радости. Я
стояла в стороне и, кажется, пропустила все самое интересное.– Ура! Я это сделала! – радостно вопила Перчинка. – Я сильнее всех! Я – молодец! Ура! Да! Да! Да! Никто не верил, а я смогла! Я круче всех!
Мы знали, что она нас вряд ли видит, но ребята активно ей отвечали и вторили ее счастью.
Однако мы с Рок-звездой почти одновременно заметили небольшой красный выступ прямо за пританцовывающей Перчинкой. Мы обратили на это внимание остальных.
– О нет, нет, нет, - испуганно зашептала Барби, - Перчик, прекрати прыгать, оглянись! Прекрати танцевать! Перчик!
Все затаили дыхание.
В замедленной съемке показали, как с широченной, довольной улыбкой Перчинка в каком-то странном танце задела локтем тот самый красный маленький шип.
Все случилось в долю секунды.
И там, и сейчас, я резко, непроизвольно, отвернулась от экрана как раз в тот момент, как десятки ножей и кинжалов разрубили ее на мелкие кусочки. Но тогда никто не воспринял это серьезно.
– Теперь вас – девять, - оповестил механический голос из холла (оно же фойе). – У вас есть шестьдесят часов для праздной жизни. До следующего жребия.
Все стояли как громом пораженные. Экраны погасли и исчезли так же быстро, как появились сперва.
Рок-звезда медленно села на табурет у барной кухонной стойки.
– Мы должны почтить ее память минутой молчания, - предложила она. – Малое, что мы можем.
– Крошка, что за драма? – хохотнул Весельчак и прошел к холодильнику. – Мы должны отметить: теперь нас на одного меньше в борьбе за миллион.
Увидев в его руках бутылку шампанского, Барби задорно подпрыгнула и, глупо хихикая, подбежала к нему.
– Абсолютно согласна с этим веселым мальчиком.
– Скажем «нет» скорби, - поддержал Бицепс.
Итак, нас стало девять и на большинство это произвело приятный эффект.
Вещи Перчинки из девчачьей комнаты исчезли в мгновение ока. Когда мы ложились спать в тот день, их уже не было. Что наводило на мысль – мы в этом доме не одни. Но кроме нас, больше никого не должно было быть.
Глава 4. Бицепс.
Нас обязали одеться в шикарные наряды, пошитые специально для каждого индивидуально. В этих пафосных, помпезных платьях и смокингах мы должны были теперь ходить всегда, если не занимались спортом или не спали.
Но обновление гардероба было не слишком масштабным. Потому такие модницы, как Сахарок и Барби, удачно имевшие схожие размеры, резво менялись и перемеривали наряды друг дружки.
– Дом выдержан в готическом стиле. В этом сезоне, - рассказала мне Рок-звезда, - они решили стилизовать нас под дом.