Красивые лица

«Весельчак, 24»:

– Сейчас девчонок больше, чем нас, мужчин. У нас есть выбор. С кем я хочу… что? Кого бы я пригласил на танец? Ну что вы, мне не хочется никого обижать. Я с радостью потанцую с каждой. Но если серьезно, то я балдею от Рок-звезды. «Королева» ей подошло бы больше. Мы с мужиками готовим трон. Ну чтобы выбрать королеву маскарада. Хочу всех подбить проголосовать за Лику, то есть Рок-звезду.

«Топор, 23»:

– Нас осталось семеро. И скоро маскарад. Весельчак предложил выбрать королеву. Я считаю, это должна быть Сахарок – она миленькая. Уверен ли я до сих пор в своей победе? Конечно, уверен. Это даже не обсуждается, если что.

«Медведь, 20»:

– Барби, я и Малявка – здесь самые молодые. Нам нужно держаться вместе. С Барби легко все устроить, а вот Малявка – странная какая-то. Разговаривает сама с собой. Исчезает неизвестно куда и появляется чуть ли не из стен.

– Что мы делаем в подвале? – спросила я Меланхолика.

Сразу после завтрака он потащил меня вниз. Я сильно нервничала. Сегодня должна была быть жеребьевка. Могло выпасть мое имя, а я в это время в подвале брожу не понятно зачем.

– Мы идем к выходу.

– Но зачем?

– Ты до сих пор не поняла? – он резко развернулся ко мне. – Этот дом – ловушка. Живым и в здравом уме отсюда не выбраться. Чем раньше ты покинешь дом, тем лучше для тебя. Ведь у тебя есть родители. У единственной из всех участников, у тебя есть семья.

– Почему это так важно?

– Отсутствие родных, семьи – главный критерий отбора. Чтобы тебя никто не искал.

– Где-то я уже это слышала.

– Все, что здесь происходит – реально. Знаешь, как наши… Участники первого сезона расшифровали аббревиатуру «Д.О.М.»? Дом Отчаянных Молитв.

– А как на самом деле «Д.О.М.» расшифровывается?

– Дмитрий, Олег, Матвей. Три брата – основателя. Старший – Дмитрий – владелец деревообрабатывающей фирмы. Весь лес вокруг дома – его. Олег – основатель и креативный директор фирмы «Система». Новинки шпионского оборудования для массового пользования, всевозможные ловушки, капканы. Все испытания в доме – придумывает он.

Мы уткнулись в стену, и Меланхолик замолк. Он прощупал стену и попросил помочь открыть дверь. Она не была тяжелой. Но новое помещение, в которое мы попали, мне совсем не нравилось. Мрачно-зеленоватое освещение. И сырость.

– А младший?

– Что?

– А младший – Матвей?

– Владелец телеканала и главный продюсер этого шоу.

– Понятно.

– У них нет семей: жен, детей. Вряд ли есть подружки. Десять лет они конструировали этот дом. Сейчас их труд окупился сполна.

– За счет чего? Я думала, здесь только траты. Посмотри на эту махину! Это ж не дом. Это целый особняк. Или даже дворец!

– Ты ошибаешься. Траты значительно меньше прибыли. Дизайнерская одежда, эксклюзивная мебель, первоклассная еда – все это реклама поставщиков и спонсоров.

Одежда.

– Сегодня же будет маскарад! – вспомнила я.

– И что?

Я поразилась его безразличию.

– А то. Получается, мне ты помогаешь сбежать, а как же остальные?

Из-за угла появился Смерч. Меланхолик пропустил мой вопрос мимо ушей и радостно почесал пса за холкой.

– Меланхолик, - громко окликнула я, - нечестно спасаться вдвоем. Если тут так опасно, как ты говоришь, то мы обязаны помочь другим.

Он плавно выпрямился и посмотрел на меня. Пристально и раздраженно.

– И почему в этот раз меня можешь видеть ты, а не какой-нибудь умный взрослый человек?

– Стоп, стоп! – вспыхнула я, задетая за живое.
– Я не дура.

– А я это и не утверждал.

– И что значит, могу тебя видеть?

– Пораскинь мозгами, мелочь.

– И ты туда же. Все упрекают меня мои возрастом, снобы старые.

Парень несколько минут молча изучал меня. Губы поджал. Размышлял, наверное, что со мной делать.

– Ты не смотрела первый сезон, да?

– Мне родители не разрешали.

– А второй?

– Часть одной из последних серий.

– То есть ты ничего не знаешь.

– Чего не знаю?

Он посмотрел себе за спину. Ласково потрепал пса и позвал:

– Пойдем, познакомлю тебя с Белозубым.

– С кем?

– Аля, - не выдержал парень, - просто иди за мной.

Хорошо. Я сдалась. Без особого энтузиазма поплелась за ними – Меланхоликом и Смерчом.

Мы прошли небольшой подкосившийся тоннель и вышли к бассейну. Теперь понятно, откуда сырость и зеленоватые оттенки – отсвет от плиток. Но вот откуда мерзкий гнилой запах? Я огляделась по сторонам. Грязновато, не более.

– Он наполнен черной икрой.

– Почему ее не уберут, она вся скисла.

– В доме проведена вентиляция, вытяжки и кондиционеры плюс ароматизаторы воздуха. Почему не убирают? Потому что любят смотреть.

Парень подвел меня ближе к краю бассейна. Не знаю, какой он глубины и кто его делал. Но даже в таком виде, он шел не вниз, а вверх. То есть край его был мне по грудь.

– На что смотреть? И кто любит?

– Братья – основатели. На что? Приглядись.

Я как могла напрягала зрение, но тщетно. Тогда Меланхолик вздохнул и подошел к бортику с другой стороны.

– Смотри! – велел он.

И, Боже мой, я увидела.

У меня перехватило дыхание.

Сжало глотку.

Спазм.

И без особых усилий весь завтрак выплескался на пол рядом с бассейном.

Меланхолик равнодушно наблюдал мои мучения. Помочь не стремился. Утешить – нет. Успокоить – нет. Ни одного доброго слова. Девушке при нем стало плохо, а он молча наблюдал.

– Извращенец, - прошипела я, вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Я хочу тебе помочь, - вздохнул Меланхолик. – Кто-то должен все это прекратить. Три сезона. Полтора года. Тридцать человек. Включая пока живых, всего двенадцать – живы. Они любят извращенную смерть, им нравится смотреть. Не обращала внимания, как только погибает участник, минут десять его фотографируют камеры с разных ракурсов.

Я уставилась на парня снизу вверх и не верила своим глазам. И ушам тоже. Он утверждал, что все здесь настоящее, никаких подделок. И тело в бассейне с черной икрой – тому подтверждение.