Краски вне линий (фанфик Сумерки)

– Он не неблагодарный, – твердо сказала Шэрон, – И все это стоит одного единственного тычка мокрым носом в руку или благодарного ржания.

– Я тронут, что ты так заботишься обо мне, – Эдвард ухмыльнулся ветеринару, – Мне на это плевать, я хочу, чтобы ты позаботился о ней!

– А ВЫ заплатите за все это? – спросил ветеринар у Эдварда.

И я возненавидела тот взгляд в его лицо. На секунду в нем промелькнуло злорадство.

– Я заплачу, – тут же сказала Шэрон, произнося то, что Эдвард не мог сказать. У меня навернулись слезы на глаза, когда я увидела, какой взгляд Эдвард бросил на Шэрон – бесконечно благодарный.

– Эта лошадь никогда не сможет выступать на родео, – ветеринар смущенно взглянул на Шэрон, мысленно задаваясь вопросом, зачем тратить кучу денег на «бесполезную» лошадь.

– Это ТО, чего мы ждали весь день и вечер? – спросил Эдвард, толкая ветеринара, – Какого-то КОНОВАЛА, который пожимает плечами и говорит: «Просто смиритесь с этим – она не сможет выступать!». Может быть, когда я закончу с ТОБОЙ, ТЫ ТОЖЕ НЕ СМОЖЕШЬ БОЛЬШЕ РАБОТАТЬ!

– Энтони, – Боб положил ему руку на плечо, – Я не хочу, чтобы сегодня ты загремел в тюрьму, парень. Ты нужен мне здесь. Понял?

И Эдвард просто принялся сверлить ветеринара взглядом, не говоря больше ни слова.

– Порой ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы облегчить боль, вылечить то, что можно вылечить лишь для того, чтобы принять самое трудное решение. Не лучше ли для лошади тихий мирный конец мучениям и боли, чем тот, который финансово и эмоционально уничтожит Вас? Если Вы не думаете, что сможете принять такое решение, тогда, пожалуйста, не спасайте лошадь. Или любое другое животное. Иногда мы просто не в состоянии вылечить их. Порой даже всех мер недостаточно.

– Такое впечатление, что ты ХОЧЕШЬ смерти этой лошади! – Эдвард со злостью и отвращением взглянул на него.

– Он не так уж и неправ насчет этого, Муравей, – сказал Боб с теплотой в голосе, глядя на своего друга, – Порой все в руках Господа.

– Снова Бог, – он ухмыльнулся, словно это слово было ядовитым, и немного походил туда-сюда, – Нет, это не в БОЖЬИХ руках,… а в наших,… так что скажи нам, что нужно сделать, чтобы она снова была в порядке!

– Прежде всего, – сказал ветеринар, – Эта лошадь выглядит так, словно она сама уже приняла решение. Когда они ложатся так, то это значит, что они потеряли волю к жизни. Вы сами сказали, что она не ест. Она хочет уйти. Ей нечего терять.

– Нет, – голос Эдварда треснул, когда он взглянул на нее, а затем он с яростью посмотрел на ветеринара, – НЕТ, ты не понимаешь, о чем говоришь! Она просто устала и ослабла! А ты не пошевелил и пальцем, чтобы помочь ей!

Теперь глаза Эдварда были полны слез, и я почувствовала, что тоже плачу, просто глядя на него.

– Потому что она не может ЗАРАБОТАТЬ денег для ЕБАНОГО РОДЕО! – крикнул Эдвард и швырнул его чемоданчик с такой силой, что тот пролетел через все помещение и ударился о противоположную стену загона.

– Это все из-за ДЕНЕГ, да, ты, ебаный УБЛЮДОК? – крикнул Эдвард, – Сколько же, блять, для ТЕБЯ СТОИТ жизнь?

– Энтони,… прекрати…, – попытался вмешаться Боб, но Эдвард набросился на него так же, как на ветеринара.

– Я позвоню отцу сегодня,… и он заплатит тебе, сколько захочешь, – сказал Эдвард, и мой рот открылся. Он не может этого сделать!

– Теперь ты можешь ей помочь? – он взглянул на ветеринара как на паразита, – Держу пари, что можешь.

– Конечно, если Вы не собираетесь принимать правду, – ветеринар пожал плечами, – Есть кое-что, чем Вы можете облегчить ее боль,… облегчить и смягчить ее кончину. Но это не прекратит агонию этой лошади,… это не излечит ничего. Порой случается чудо,… порой, но не факт, что это произойдет. Из-за того что ВЫ не хотите смириться с обстоятельствами, это бедное животное будет мучиться и дальше.

– Я не услышал из твоего рта НИ ОДНОГО медицинского термина, – проскрежетал Эдвард сквозь зубы, – У тебя вообще есть лицензия?

Теперь пришла очередь ветеринара злиться и обижаться.

– Боб…, – ветеринар взглянул на него, игнорируя злобный взгляд Эдварда, – Обычно я имею дело с ТОБОЙ. Эту лошадь нужно усыпить. Если этого не сделать, она будет жить, испытывая постоянную боль. Я могу сделать это сейчас. Всего два укола: первый – чтобы она потеряла сознание… и второй – чтобы она сразу после этого умерла. Сто пятьдесят долларов… вместо нескольких тысяч, чтобы оттянуть ее неминуемый конец.

– Мне НЕ ПОНАДОБИТСЯ ДВУХ уколов, чтобы стать причиной ТВОЕЙ немедленной смерти! – пригрозил ему Эдвард, снова встревая в разговор.

– Или можно просто воспользоваться пистолетом, – ветеринар по-дурацки пытался разозлить Эдварда, – Большинство ковбоев поступают именно так,… стреляя прямо лошади в лоб…

Я набросилась на ветеринара раньше, чем Эдвард выпил его крови.

– Уноси отсюда свой зад! – я толкнула его назад, подальше от Эдварда, выталкивая его из загона, – Передохни! Нам нужно поговорить с ним, обсудить все, но только нам – ЛЮДЯМ!

– Засранец, – пробормотала я, возвращаясь назад.

– Хорошая работа, Мэри, – Шэрон ухмыльнулась, глядя на меня.

Эдвард не обратил на это внимания, потому что с ним говорил Боб.

– Я знаю, что ты привязался к этой лошади, приятель, знаю…, – говорил он, – Я понял это еще в каньоне. Но может быть он прав насчет нее,… он много лет работал на меня…

– Ты считаешь, что он прав в том, что нам не стоит даже ПОПЫТАТЬСЯ? – у Эдварда в глазах снова появились слезы, когда он снова стоял перед больной лошадью, – А что, если бы на ее месте лежал человек? Что бы мы тогда говорили?

Дженна стояла в дверном проеме, молчаливо наблюдая за нами.

– Но это не человек, Муравей…, – мягко заметил Боб, пытаясь говорить так, чтобы Эдвард его понял.

Шэрон молча с грустью опустила глаза.

– Она – живое существо! – Эдвард заплакал, глядя каждому в глаза в поисках поддержки, и слезы катились по его лицу, – Пожалуйста,… я заплачу, сколько бы это ни стоило, клянусь! Она не хочет умирать,… я знаю это.

Затем он взглянул на меня так, как смотрит на тебя утопающий, и прокряхтел:

– Белла…

Он нуждался во мне, и я поспешила к нему,… обнимая и целуя его там, где билось его сердце, через рубашку. Он обнял меня и коснулся моих волос. Его руки дрожали.

Я не знала, что сказать. Я ничего не знала о лошадях, и – если честно – не знала, какое из решений будет более гуманным: попытаться спасти ее … или просто избавить ее от мучений. Я знала, почему Эдвард хочет спасти ее. Он БЫЛ ею. Я видела, что они стали очень близки, словно родственные души, …и это было так прекрасно, …но сейчас лошади было чертовски больно.