Красная Элла

Именно ей я обязана запойным чтением классиков русской литературы. А уж классикам… Об этом поподробнее. Например, прочитала я «Жизнь Клима Самгина» Горького в девятом классе и разгадала… Впрочем, по порядку. В нашем классе учился мальчик из семьи, родители которого представляли собой местную элиту. В девятом классе Витька, сам по себе неплохой парень, вдруг задружил с Ликой – двоечницей из двоечниц.

Как такое возможно? В пару Витеньке подойдут только самые умные и красивые девочки поселка, были уверены аборигены. И они были правы. Виктор – победитель по жизни, мальчик из интеллигентной обеспеченной семьи с высоким социальным статусом, сам видный парень, красавец.

Белый Лебедь, охарактеризовала как-то его историчка, имея ввиду его белый свитер, в котором он выделялся на фоне скромно одетых наших одноклассников. И попала в точку. Кличка прилепилась к Витьке намертво. Конечно же, белый свитер был здесь только лишь отправной точкой.

Рядом с Белым Лебедем виделась… М-м-м… Красавица, умница, отличница, девочка из хорошей семьи. В общем, Белая Лебедь. Но никак не безликая Лика. Мезальянс! Скандал! Как это могла допустить Вера Ивановна, гадал весь поселок. Я же провела аналогии.

– Ты читала «Жизнь Клима Самгина»? – спросила я Катю, свою троюродную сестру-одноклассницу.

Катька – стабильная хорошистка, но Горького, конечно же, не читала.

– Так вот, – продолжила я свою просветительскую деятельность, – когда Клим Самгин вступает в пору полового созревания, заботливая матушка подсовывает ему белошвеек: мальчик в безопасных условиях теряет девственность, успешно проходит школу сексуальных отношений.

Вера Ивановна рассчитала точно: дружить Витьке с отличницей и красавицей, общественницей… Слишком девочка яркая, в случае чего скандал на весь поселок, школу: обязывает к дальнейшим отношениям. А так… Меньше общественного резонанса.

Что можно здесь сказать? Только одно: лучшие друзья девушек, что бы там ни говорили, это только хорошие книги. Прочитала? Значит, вооружена и очень опасна! Умная начитанная девушка, разложившая в своей головке по полочкам весь опыт взаимоотношений мужчины и женщины, препарированный и показанный в мировой литературе до мельчайших психологических нюансов, вот кто победительница по жизни.

При встрече с объектом в ее умненькой головке в секунду на сознательном и бессознательном уровне совершается миллион операций по анализу по всем мыслимым и немыслимым параметрам качеств типчика, заинтересовавшего девушку.

Тягаться с этой высокотехнологичной машиной нет смысла: любой Белый Лебедь болтается на ее крючке, сколько бы ни кудахтала его заботливая матушка! И никаких незапланированных «залетов»!

В общем, хорошую книгу – в сумочку каждой девушке! Вместо газового пистолета. Рядом с зеркальцем и губной помадой.

В моей же сумочке… Нет-нет. Не «Жизнь Клима Самгина» Горького. Ха! Пройденный материал, школьная программа. Разные книги перебывали в моей сумочке. Например, «Дама с собачкой» Чехова, «Легкое дыхание» Бунина. Обожаю! Ну… Еще, скажем, сборники стихов Есенина, Басё, «Кармен» Проспера Мериме, «Письма незнакомки», «Амок» Цвейга. Что еще? Ага, «Пышка» Сомерсета Моэма. Но я немного отвлеклась.

Так вот, раньше директрисы школы, которая нас гоняла по школьной программе по русской литературе как сидоровых коз, вкус к чтению с детства привила мне старшая сестра. Самым, надо сказать, иезуитским способом. Вот уж кто читал запоем…

Моя сестрица прочитала всю (именно так: всю!) мировую и русскую классическую литературу еще в отрочестве. Таков результат ее соревнований с двоюродным братом. Оба – книгочеи, каждый из них старался перещеголять друг друга в этом литературном турне.

Впрочем, собрание сочинений Конан Дойля они читали, подписав мировое соглашение: обменивались друг с другом прочитанными томами.

От этого пиршества гурманов от литературы мне, признаюсь, перепадали крохи. Сестрица прятала от меня книги, которые читала, на шифоньере. Высоко для малявки-пятиклассницы, посему книгу не достать – так, видимо, рассуждала сестрица. Но не тут-то было.

Однажды выследив это потайное местечко, я обеспечила себе постоянный доступ в библиотеку мировой литературы.

Происходило это так. Убедившись, что сестры нет дома, я начинала нелегкую борьбу за свою долю на литературном пиру. На диван, который стоял у шифоньера, я ставила стул, взбиралась на диван, затем на стул и, балансируя на этом хлипком сооружении, рукой нащупывала книгу, спрятанную наверху. Хватала ее и с величайшими предосторожностями сползала вниз со своей добычей. И, буквально, проглатывала книгу.

Уже старшеклассницей я предъявила счет сестрице за перенесенные муки:

– «Дженни Герхард» зачем же было прятать? Или Диккенса, О'Генри…

– Наверное, думала, что тебе рано еще такие книги читать, – просто ответила сестра.

Мне оставалось лишь с молчаливым укором смотреть на нее: ведь девчушка не претендовала на Джеки Коллинз или Сидни Шелдон…

Кто в детстве дрался, сражался со старшими сестрами или братьями за книгу ли, лишнюю конфету или соблюдение очередности при мытье посуды, поймет меня.

Кстати, с Иванкой Войт мы подружились благодаря литературе: обнаружили общность вкусов. Вот недавно после стихов Марины Цветаевой увлеклись творчеством Пикуля.

– Опасность повестей Пикуля – формирование у читателей искаженных представлений об исторических событиях, ведь в художественном произведении они вольно трактуются, – общий вывод, к которому мы пришли с Иванкой, начитавшись модного писателя.

Читаем мы модную литературу вперемежку с классикой. «Толстые» журналы – наши прибежища, каждый номер литературных журналов и «Иностранки» ждем с нетерпением. И не одни мы такие с Иванкой.

В общем, скажу без преувеличения, все группы на базе высшего образования в нашей альма-матер – сообщества интеллектуалов – высоколобых индивидуумов, собранных вместе в нужном месте в нужный час. Здорово и круто! Коэффициент интеллекта на факультете зашкаливает…

Достаточно посетить только один семинар, к примеру, группы журналистов и послушать спор по какой-нибудь дискуссионной теме. А запретных тем для дискуссий в нашем, заметьте, Партийном вузе не существует! Это без дураков.

И как не задаваться вопросами, если к концу первого курса мы изучили, к примеру, немецкую классическую философию, а также Ницше, Бердяева, Камю и Сартра, знали стихи Пастернака, Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, Бродского, читали Набокова, Фрейда, Карнеги. Не слабо?

Кстати, работа Ленина, которая произвела на меня впечатление, это «Материализм и эмпириокритицизм». Но об этом – позже.

Ах, да … Среда. Как известно, среда формирует личность человека. Так вот, среда в Партийном вузе была сформирована в немалой степени благодаря сложившейся здесь системе политических, культурных и научных связей. Например, часто в нашем вузе выступали главы различных государств. Каждую среду в нашем кинотеатре шли отечественные и зарубежные фильмы, запрещенные к широкому показу в Союзе.