Красная королева

Вся наша процессия на мгновение остановилась около огромных двустворчатых дверей, которые почти мгновенно распахнулись, и чей-то громкий голос прокричал:

— Ее королевское величество Элен из дома Солиго! Подданные, приветствуйте свою королеву!

Когда мы проходили первый раз тронный зал в поисках моего сына, он выглядел холодным и пустым. Сейчас от самых дверей до некоего подиума из трех ступенек в конце тянулась широченная ковровая дорожка густо-зеленого цвета. С двух сторон от этой дорожки, боясь наступить на алые полоски по ее краям, толпились разодетые придворные. Было их значительно больше, чем в моей спальне во время родов.

Софи тихо и незаметно скользнула назад, а я почувствовала настоящий страх: я понятия не имела, как я должна приветствовать придворных, как должна сесть в одно из двух кресел, стоящих на ступеньку ниже трона, да и просто не представляла, какое из двух моё.

Впрочем, выбора у меня все равно не было…

С совершенно каменным лицом я двинулась по проходу между людьми и поняла, что мне нет нужды кого-либо приветствовать: все склонили головы, никто не пытался поймать мой взгляд. Когда дошло до выбора кресла, все оказалось еще проще: фрейлины привычно начали заносить мою мантию так, что у меня даже сомнения не осталось. Моим оказалось кресло по правую руку от трона.

Только сейчас я заметила одну небольшую деталь, которая сперва ускользнула от моего внимания. Третье кресло для королевы-матери стояло на ступеньку ниже моего. Разместившись с максимальным удобством, я дождалась, пока фрейлины займут свое место в толпе, слегка потеснив первый ряд придворных, и застыла с видом сфинкса, одновременно пытаясь разглядеть людей и понять, кто есть кто.

Следующей под вопль мажордома вошла королева-мать. Она прошагала почти две трети ковровой дорожки, когда обнаружила, что на мне не то платье. Я очень четко отследила этот момент. Она на секунду притормозила, но тут же взяла себя в руки и продолжила шествовать, изредка милостиво кивая головой направо или налево. Движение это я запомнила, а скандала прямо сейчас не боялась. У меня еще будет время к нему подготовиться.

Следующим в зал прибыл дофин. Под торжественные возгласы четверо лакеев внеслим люльку, и на нижней ступеньке трона, прямо на ковровую обивку уселась старшая леди опочивальни дофина мадам Суллер. С моего места мне было видно только крошечное личико, выглядывающее из кучи кружев, да и то вверх ногами. Сердце забилось, мне хотелось схватить малыша и прижать к себе, подержать его на руках хоть немного, почувствовать его запах и тепло.

Наконец выкрикнули:

— Его королевское величество Ангердо Пятый из дома Солиго! Подданные, склонитесь перед своим королем!

Сегодня на короле был темно-синий атласный камзол с золотом и королевскими рубинами. На его плечах такая же точно мантия, как и на мне, только еще длиннее. Ее несли восемь человек. Впрочем, сочувствовать мужу я не стала: для такого крупного мужика нагрузка вполне приемлемая. Зато заметила любопытные взгляды придворных, вдруг понявших, что мы одеты похоже.

Засуетились фрейлины королевы-матери и мои, и я, заметив, как кланяется сыну королева — не слишком глубоко, в точности скопировала ее движение. Его величество притормозил у ступеней и, с удивлением взглянув на меня, сказал:

— Вы сегодня хорошо выглядите, Элен.

Смотреть на лицо королевы-матери я не рискнула. Думаю, за эти слова она вполне готова была бы меня убить. Естественно, сегодня я выглядела гораздо лучше: просто потому, что, как и любой сероглазой блондинке, мне шел синий цвет, что мое лицо не казалось бледным и болезненным из-за болотного оттенка парадного платья.

Сама церемония длилась довольно долго, в конце я уже так сильно хотела в туалет, что готова была скинуть корону и мантию и побежать бегом на глазах у толпы. Но я вытерпела все. Под вопли мажордома партиями входили представители гильдий. Придворные брезгливо пятились к стенам, освобождая для простолюдинов место вдоль дорожки. И постепенно эту лакшери-толпу заменяли довольно забавно одетые люди.

Гильдия портных носила на плечах некую нелепую пародию на королевскую мантию — красные пелеринки, достающие до середины предплечья. Гильдия ткачей — удлиненные жилеты, обшитые по низу разноцветными кисточками. Гильдия кузнецов — яркие цветные рубахи с рукавами до локтя, а на запястьях у них были приспособлены кожаные напульсники с медными клепками.

Гильдия цветочниц и гильдия мясников, гильдия моряков и гильдия переплетчиков, гильдия каменщиков и гильдия пекарей… Они все шли и шли, и от воплей мажордома начинала болеть голова.

От каждой гильдии присутствовало по пять человек, очевидно, самых достойных. Молодых лиц не наблюдалось, все это были люди в годах, солидные и серьезные. И каждая гильдия имела какое-нибудь безумное отличие в одежде. Здесь были и преувеличенно пышные жабо пекарей, и высоченные сапоги кожевенников, и даже похожие на треуголки головные уборы шляпников. Кстати, они единственные, кто стоял при короле с покрытой головой. Наконец этот парад закончился, и мадам Суллер на глазах у всей толпы начала разворачивать одеяло и пеленки на моем сыне.

В зале горели два больших камина, но гуляли ощутимые сквозняки. Я только радовалась, что мантия согревает меня. Сейчас, глядя как на эти сквозняки вытаскивают из тепла моего сына в тонюсенькой батистовой рубашке, я с трудом сдерживала гнев.

Мадам Суллер понесла ребенка вдоль правого ряда, и все эти люди принялись рассматривать и одобрительно кивать головой. А я поджимала пальцы на ногах и впивалась ногтями в собственные ладони, только чтобы не закричать от гнева. Я понимала, что они запросто простудят ребенка, и проклинала себя за собственное бессилие. Когда мадам уже возвращалась по левой стороне, произошло то, что и должно было произойти: от холода малыш описался, что вызвало бурный восторг присутствующих.

Я с ненавистью смотрела на даму, видя, что она совершенно не торопится вернуть моего сына в тепло. Наконец этот бессмысленный цирк закончился и кричащего малыша прямо в мокрой сорочке уложили в колыбельку. Мадам прикрыла его одеялом и лакеи, слава тебе, Господи, унесли ребенка. После этого король встал и провозгласил:

— Добрые мои подданные! Сын мой наречен именем Алехандро и показан вам во всей его красе и силе.

Тут я с трудом сдержала усмешку, а король уселся на трон, и дальше гильдии начали подносить подарки. Кучка народу подходила к трону, вставала на колени, старший говорил что-нибудь бессмысленно-пафосное и громко провозглашал:

— Серебряный ковчежец, хранящий в себе фалангу большого пальца с правой руки святого Антонуса, от гильдии каменщиков его высочеству дофину!

— Серебряная сабля с золотой рукояткой от гильдии оружейников его высочеству дофину! — и так далее и тому подобное…

Весь этот балаган занял большую половину дня. Когда мой муж, наконец, покинул зал, с облегчением вздохнули все. И даже моя свекровь, не найдя прямо сейчас сил для скандала, торопливо рысила следом за мной: мы все хотели в туалет.