Красная королева

Возвращаясь в свои апартаменты, я обратила внимание на одну интересную деталь: комната перед покоями короля называлась приемная, дверь в его личные покои, куда я заходила, охраняли гвардейцы. Там, в этой самой приемной, толпились придворные, которые не были допущены на малый утренний прием. В этой комнате они просто дожидались, пока его королевское величество соизволит выйти.

Перед моими покоями была точно такая же комната, чуть скромнее обставленная и чуть меньше размером. И даже двое гвардейцев, охраняющих вход ко мне, были точно в такой же форме, как и у покоев короля. Но при этом моя приемная была абсолютно пустая. Никто не спешил пожелать доброго утра королеве и попросить её о милости.

Вернувшись к себе, я решила: хватит затворничать! На улице прекрасная весенняя погода, на улице встречаются придворные и служащие. Возможно, это шанс приблизить к себе хоть кого-то. Поэтому я громко объявила:

— Мадам Лекорн, я собираюсь на прогулку.

Миледи очередной раз всполошилась:

— Но ваше королевское величество, скоро на прогулку отправится сам король!

— Встречаться в парке с королем запрещено этикетом?

— Нет, не запрещено… Но так не принято, ваше королевское величество! Мы можем столкнуться с королем на одной аллее!

— Значит, мы отойдем в сторону, уступим королю дорогу и низким поклоном окажем ему все возможные почести.

— Но вы так никогда не делали, ваше величество. Это будет смотреться вызывающе! — миледи Лекорн явно не собиралась отступать.

— Мадам Лекорн, я всего лишь сообщила вам, что я отправляюсь на прогулку. Я же не приглашала вас с собой, не правда ли?

Миледи покраснела и не нашла, что сказать, зато я нашла:

— Я отправляюсь гулять в обществе Софи. А вы, мадам, садитесь и продолжайте готовить мне отчет. Я хочу точно знать свое финансовое положение.

Миледи Лекорн молча поклонилась и обиженно отправилась к столу, где лежала расходная книга. Я с сожалением подумала о том, что у меня нет даже преданной лично мне горничной, которая могла бы проследить: побежит ли миледи на доклад к королеве-матери.

Тщательно прячущая довольную улыбку Софи накинула мне на плечи тонкую кружевную накидку, что-то вроде удлиненой пелерины. Притихшие фрейлины, вооружившись парасольками, выстроились за мной следом, мадам Менуаш замыкала процессию.

В парке и в самом деле было удивительно хорошо! Я находилась в этом мире почти полгода, и только сегодня первый раз за все время смогла выйти на улицу. Софи шла рядом и держала над моей головой зонт из белого атласа с кружевной оторочкой. Весенний воздух даже слегка пьянил, мне хотелось бегать и прыгать, а вместо этого приходилось чинно вышагивать по мощеной дорожке.

Даже такая медленная и неторопливая прогулка радовала меня. Я чувствовала, как постепенно крепнут мышцы, как тело наливается силой. Возраст королевы был, как мне казалось, чуть больше двадцати лет. И то, во что лежание во время беременности превратило молодую женщину, было довольно отвратительно. Я очень быстро устала от ходьбы, ноги начали предательски дрожать от слабости, но я пообещала себе, что вечером совершу еще одну короткую прогулку.

Поскольку, наблюдая за королевскими прогулками из окна, я достаточно быстро запомнила привычные его величеству маршруты, то в этот раз встречи, которая так ужасала миледи Лекорн, не произошло. Я хотела дать своему телу немного больше времени, чтобы окрепнуть. Но в то же время точно знала: мы будем попадаться на пути моего мужа и его сопровождающих, я буду с ними разговаривать, я буду искать там сообщников, я буду создавать свою партию.

* * *

Возможно, все эти «ужасные» проступки имели бы совсем другие последствия, но, на мое счастье, королева-мать отбыла в паломничество по святым местам в сопровождении личного духовника. Это путешествие она, как выяснилось, проделывала каждый год, продолжая традицию, созданную предками.

У меня, кстати, тоже где-то был свой личный духовный наставник. Первой встречи с ним я весьма серьезно боялась. По моим представлениям, он знал королеву с той стороны, с какой не знал никто. Даже Софи не могла оказать помощь в такой ситуации. Спрашивать ее о местной церкви я не рисковала. Однако постепенно волнения мои чуть успокоились: священник все не появлялся. Как ни странно, но, похоже, церковь не имела здесь слишком сильного влияния на светскую жизнь. Или же пока я не видела этого самого влияния.

Я помню, что на моих родах присутствовал святой отец и где-то там в углу молился. Но пока я лежала и еще с месяц после, никто не пытался приходить и беседовать со мной. Это казалось мне еще одним знаком, подчеркивающим ничтожность королевы в глазах окружающих. Но со временем я поняла, что это не так.

Постепенно утренние прогулки вошли у фрейлин в привычку и больше не вызывали такого возмущения и ажиотажа. Миледи Лекорн, по-прежнему киснущая в это время над записями в книге расходов, приглашения на прогулку не получала, но и возмущаться моим поведением перестала. Кажется, на шестой или седьмой день, бродя по парковым дорожкам, мы встретили забавную пару.

Невысокий сухонький мужчина в серой хламиде. На его груди я заметила непонятную мне эмблему, это был не привычный крест, а скорее буква «Х». Золотая буква «Х», вписанная в черный круг с колючками, напоминающий терновый венец. Второй мужчина, идущий рядом, имел не менее колоритную внешность. Также невысок ростом, но пухл и изрядно пузат, одет дорого и весьма кричаще. Он имел расплывшиеся черты лица: вялый двойной подбородок, масляно-пухлые губы, отекшие щеки и расплюснуто-картофельный нос. Но самым необычным в его внешности были очки в круглой золотой оправе. Из-за толстых линз глазки выглядели как две черных изюминки в непропеченной булке.

Забавная парочка отошла на краешек широкой мощеной дорожки, давая путь мне и моим фрейлинам. Когда мы поравнялись, то пожилой, тот, что с эмблемой на груди, поднял руку, осенил меня крестным знамением, исполнив его одним-единственным, указательным пальцем и напевно произнес:

— Да убережет тебя Искупитель, дитя мое!

За это время в новом мире я уже привыкла быть настороже почти постоянно, поэтому краем глаза уловив движение Софи и фрейлин, замерших рядом со мной, я повторила их движение: молитвенно сложила руки на груди и слегка поклонилась.

Священник, а я думаю, что это был именно он, достаточно небрежно заметил:

— Дитя мое, ты давно не посещала храм Искупителя. Как я вижу, после родов здоровье уже вернулось к тебе. Жду тебя завтра с утра.

Я покорно кивнула головой, про себя подумав, что допустила серьезную ошибку в планировании. Я, как и любой агностик, совершенно не принимала во внимание остальных священнослужителей, боясь только встречи с духовным отцом. А ведь они в этом мире присутствовали. И наверняка местная религия чем-то да отличается от привычного мне православия. А если вспомнить историю, то в любой стране моего мира церковь была весьма мощным партнером или противником. С ней стоит считаться.

Тут, главное, понять, как действует местная система. В какой-то момент на меня накатило сожаление о том, что я не могу просто взять учебник и разобраться в основных линиях развития этого мира. Впрочем, как накатило, так и откатило: надо работать с тем, что есть в наличии.

Именно этому я учила своих девочек: не можешь убежать — пни по яйцам. Пни так, чтобы напавший не мог разогнуться и у тебя появилось время. Не можешь пнуть или боишься, что не попадешь — кинь перцем в глаза. В любой критической ситуации самое ценное — это время. А я сейчас находилась именно в критической ситуации.