Красноглазый вампир
Шрифт:
Одиннадцать часов!
Он считал каждый удар… Да, их было одиннадцать.
Может, над ним подшутили? Неужели всё сорвалось? Он скрипнул зубами, и на глазах у него навернулись слезы ярости.
Однако он машинально встал, напялил грубые хлопковые носки и накинул на плечи серую блузу.
Он с колебанием коснулся двери, потянул ее на себя.
Она медленно повернулась… открыв коридор, в котором светилась небольшая красноватая лампочка.
— Значит, всё правда? — У него в горле пересохло.
Гадюкой он скользнул по коридору, выложенному плитами из синеватого гранита.
Джим лихорадочно обшарил нишу с фонарями. Он едва не опрокинул один из фонарей, но нащупал ключ.
— Слишком хорошо! — проворчал он, открывая дверь во двор. — Может, через несколько минут проснусь и пойму, что всё это чудесный сон, какие часто бывают в тюряге! Черт подери, сколько раз я во сне так удирал из тюрьмы?.. Каждый раз просыпаешься от звонка в пять утра в одиночке, запертой на три оборота ключа!
Нет, Джиму Пайку не снился сон, поскольку в лицо ударил воздух дождливой ночи, а в первом прогулочном дворике его рука нащупала обещанный пакет. Он немного успокоился.
Люди, которые включили хорошо смазанный и отлаженный механизм, предусмотрели всё. Они не могли допустить ошибки! Он мог петь и кричать, но всё равно никто не помешает ему покинуть Ньюгейт!
Однако Джим постарался не производить ни малейшего шума, а когда крюк, брошенный умелой рукой, зацепился за стену, окружавшую дорожку, и позволил пленнику натянуть веревку, он злобно усмехнулся, покидая ненавистное тюремное убежище.
В тени фонаря южной стены тюрьмы тихо беседовало несколько человек.
— Под вашу ответственность, господин Диксон, — угрюмо проворчал директор тюрьмы. — Не забывайте, этого человека, несомненно, судьи приговорят к смертной казни. После его ареста выявились новые его преступления.
— Мне кажется, министр юстиции дал четкие распоряжения на этот счет, господин директор, — с иронией ответил сыщик.
Чиновник ощутил укол и покорился.
— Ваша правда, господин Диксон. Мне остается только подчиниться. Но это противу всех правил!
— А пока это приказ! — с недовольством возразил Гуд- фельд, который стоял в самом темном углу ниши, но его глаза не отрывались от верха стены. — Как он задерживается! Надеюсь, он всё понял и всё сделает, как надо. Мы всё правильно подготовили?
— Всё, — лаконично ответил директор.
— Записка в котелке!
— Я сам положил ее туда. И сам делал десятичасовой обход. Замок двери был буквально залит маслом.
Они насторожились. Едва слышный легкий скрип донесся до них.
— В любом случае, он работает тихо, — с удовлетворением прошептал Гудфельд.
— Помолчите! — приказал Диксон. — Я сам проведу слежку за ним.
Со стены на улицу спрыгнул человек.
Он был одет в мешковатый костюм. На его голове сидела жокейская шапочка. Он долго всматривался в пустую улицу, но никого не заметил. Люди, следящие за ним, задержали дыхание.
Потом бывший заключенный бросился бежать.
Но в ночи возникла еще одна тень и последовала за беглецом.
Это
была странная слежка.Беглец явно торопился, не делая крюков и не петляя. Он спешил куда-то добраться. Он направлялся в запущенные кварталы в районе Темзы. Один раз Диксон заметил, что он с колебанием замер перед баром, чьи окна еще светились в ночи. Он порылся в карманах, недовольно покачал головой и снова бросился бежать.
В какое-то мгновение сыщик испугался. По улице побежали первые туманные волны смога. Что, если Джим спрячется в благоприятном тумане?
Но поднялся ветер и разогнал туман. Сыщик облегченно вздохнул.
Джим Пайк углубился в безликий квартал Шедуэлл. Он замедлил шаг. Он принимал невероятные предосторожности, поскольку четверть часа кружил по пустынным улочкам, каждый раз возвращаясь на прежнее место.
Наконец он, похоже, принял решение и спокойным шагом направился к большому темному дому, который прятался в тени сада.
Вдруг Джим исчез.
Гарри Диксон не увидел, как он исчез, но услышал, как осторожно закрылась дверь.
Одним прыжком сыщик вскочил на высокое крыльцо с шестью или семью ступеньками и оказался перед искусно отделанной дубовой дверью.
— Старые замки, часто дьявольски сложные, — пробормотал сыщик, играя отмычкой.
Ему не пришлось жаловаться, поскольку замок после нескольких неудачных попыток повернулся, и Гарри Диксон проник в коридор, где стоял стойкий затхлый запах.
— Не похоже, чтобы кто-нибудь живет здесь, — сказал он сам себе.
Он слышал шаги Джима на верхних этажах, скрипели открывающиеся двери, потом мелькнул свет от зажженной спички.
Лестница, как и дверь, была сделана из прочного дуба и даже не скрипнула во время подъема сыщика.
До него донесся запах керосина, и на лестничной площадке появился светлый прямоугольник, указывающий на открытую дверь.
Сыщик осторожно приблизился к проему и вскоре смог заглянуть в комнату. Она была пуста и почти без обстановки.
Стояло только несколько разрозненных предметов мебели. Только что зажженная лампа чадила на углу камина. Диксон увидел Джима, стоящего спиной к нему. Тот тщательно обследовал шкаф.
И тут же сыщик ощутил необычное присутствие. Все его существо наполнилось невыразимым ужасом.
В свете лампы он увидел длинную темную вещь, которая покачалась и слетела с потолка. Она приблизилась к Джиму.
Диксон хотел крикнуть, но из его горла не вырвалось ни единого звука.
Вещью была длинная, невероятно длинная обезьянья рука, которая заканчивалась когтями.
Рука быстро дернулась, и сыщик услышал хрип.
Джим Крысиная Башка был схвачен этой рукой. Через мгновение он рухнул на пол с разодранной глоткой.
Секунду Диксон колебался, потом выхватил револьвер, прицелился в медленно поднимающуюся руку и дважды выстрелил. Он услышал пронзительный стон, потом шум бегства. Он схватил лампу и стал ею светить во все стороны. Комната была пуста! Ни единого отверстия в потолке, через которое могло бы проникнуть неведомое существо или даже обезьянья рука. Шкаф никого не прятал и не имел двойной стенки.