Красный лист

Айварс забрал первого вперёд, и мы двинулись сначала медленно, потом ещё медленнее, потом быстрее, быстрее и встали. Прошло полчаса.

Местный привёл... шатающегося, осунувшегося, плохо выглядящего... пара в фургон, который ехал предпоследним. Последний – фургон главы каравана. Сам глава шёл где-то впереди.

– Следующий, – сказал тот, что привёл первого.

Глава 11

Сейчас шли медленно и очень медленно, зато два часа. Потом... хреново выглядящего пара провели в фургон. Мы шли дальше, но прошли расстояние, наверное, такое же, как с первым паром, значит есть какая-то закономерность.

Нет. Третьего привели через десять минут, четвёртого – через час, пятого – Андрея – через двадцать шагов.

Меня вывели вперёд.

– Видишь, горы виднеются?

– Да, старший.

– В среднем темпе, как мы шли, нам до них двое суток топать. Пока не дойдём, без остановок... Иди, пар!

Я пошёл. Так, что я уже думал или можно обдумать сейчас? Во-первых, все живы, выглядели плохо, но живы, о чём это говорит? Ни о чём. Вот дали бы нам поговорить... Ладно, дальше. А что дальше? Поток... всё нормально. Ветерок – свежий, трава – странная, запахи – одурманивающие, но... Что ещё? Я стоял, меня никто не дёргал, не торопил. Я потыкал копьём камни перед собой. Шаг, потыкал, шаг... иду. Потом куда тыкал, туда и наступал... Так... ага, если бы так, мы бы тут стеночкой шли – разминировщики... Можно было бы бочку катить.

Пошёл, тыкал только подозрительные камни, сначала их было много, потом меньше, может, я ускорился. Стоп. Прошло десять минут, я уже ускорился... О чём это говорит? Тороплюсь. Куда?

Я снизил скорость до медленной. Камни, камни... Стоп. Сбоку от дороги... кустик нехороший. Может, дело-то, конечно, не в камнях. Так, а в чём? Смотреть и чувствовать!

Я подошёл к кустику, посмотрел... почувствовал. Пошевелил его копьём... сильнее. Пара гусениц упали на дорогу и, как ошпаренные, рванули с неё. Неудачно. Одна уползла, другая, пододвинутая копьём чуть дальше от обочины, замедлилась, потом свернулась и замерла. Я откинул ее в поле копьём, конечно. Свернувшаяся гусеница – размером с теннисный мяч, ну а я знатный гольфист, копьё моё не клюшка, но что, я зря у мастера копья учился?

Гусеница летела ровно, красиво, пока её не шибануло чем-то, и она осыпалась пеплом, метров пять всего пролетела. Так неинтересно… мне неинтересно, зато оказалось интересно местным. Я увидел местную народную забаву – йо-йо, мячик на верёвочке... кристалл.

– Стой, пар, на месте, – сказал Болли, подошёл ко мне и стал кидать свой йо-йо в то место, где осыпалась гусеница. Один, второй, с пятого раза, видимо, поймал... попал. Шарик заискрился и полетел назад, сжигая нитку, на которой крепился. Бойли поймал его в коробку.

– Иди, пар!

Что ж, давай рассуждать логически, предложил я себе. Давай, эта хрень невидимая, возможно, бывает у дороги, да и на дороге. Может, это мы и ищем? Логично. Ага, вопрос в том, что... как её искать?

Стал водить копьём по дуге, шевелить траву, кусты, искать гусениц... В один момент, когда я шевелил совсем небольшой кустик, что-то так дёрнуло за копьё, сначала на себя, потом на меня. Только за счёт того, что дёрнуло на меня, я и удержался, но шибануло по рукам знатно, а ведь мог и улететь с дороги.

– Ахш-ахш-ахш, – подтвердило мои размышления нечто. Довольно неприятное «ахш». Как... как неприятно.

Больше в окружающие кусты я копьём не тыкал. Минут пять не тыкал. Уж больно куст хорош. Принял все необходимые меры – поза, стойка. Готов... шевелю кустик… Гусениц, к сожалению, не выпало. Ничего не выпало. Зато следующий меня чуть не сбил с ног. Голова заболела, закружилась, мышцы... ослабли. Оседая, я ускорил движение назад, на спину. Уф… полегчало. Состояние... пф... хреновое, но то, что падал я назад, помогло. Впереди на дороге находилась штуковина. Как её назвать?..

– Что ты видишь, пар? – появился Болли.

– Как будто воздух... плотнее, старший.

– Ощущение?

– Головная боль, упадок сил... старший.

– Это называется яма. Если в неё попадёт что-то мелкое, то будет как с гусеницей, а ты бы лишился сил... здоровья, жизни за пять-десять минут. Вокруг ямы обычно бывает поле боли – то, что ты почувствовал. Пары обычно чувствуют боль... поле боли, но не всегда. Теперь, когда ты понял, что такое поле боли, смотри – перед полем боли есть граница боли. Ощути её.

Я встал. Копьём тут не поможешь, выставил руку перед собой и ступил вперёд. Рука сначала... что-то ощутила, потом покалывание, потом удар в голову, вновь осел вниз – и назад.

Второй заход. Нет, границу не чувствовал, сначала пусто, потом каскадное нарастание ощущений… Боль, отскок назад. С пятого раза научился не падать на спину, а отскакивать.

Росло раздражение, злоба... разочарование. Поток показывал только яму как яму – провал в пространстве.

Болли молчал, смотрел на меня выжидающе. Он меня учит... Он не знает, что делать, что вряд ли. Слишком спокоен... ему по фигу.

Идти вперёд нельзя, назад нельзя, стоять бессмысленно. Так, а зачем границу чувствовать? Примерно знаю, где она. И что?

Я остановил руку там, где точно нет поля боли. Да, поле расширилось и остановилось на границе кожи и воздуха, словно поток ветра упруго воткнулся в ладонь, надавил... сильнее надавил. Я поставил вторую руку – физическое ощущение преграды. Поле боли расширяется, расширялось, но упёрлось в руки и не может дальше. Тогда давить стал я... по чуть-чуть... Поле стало уменьшаться, но чем больше давил, тем больше становилась плотность, как в камень толкаешь. Пришла шальная мысль, но рука соскользнула... провалилась внутрь, и поле встало на место, охватив всего меня, отшатнувшегося... Я осел, боль втекала в меня, проходила через меня, впитывалась в меня, как разряд тока, проходила и уходила в землю. Мышцы свело, я застыл. Потом боль кончилась.

Болли подошёл, закинул новый йо-йо в яму, и он засветился. Яма исчезла. Йо-йо оказался в шкатулке, а я – на земле. Руки трясло... нет, трясло всего меня... Меня увели в фургон, и я отрубился.

– Вставай, пар! – Меня трясли за плечо.

Я открыл глаза – лежу в фургоне. Привели шатающегося Андрея. Наталья спит.

– Твоя очередь, – говорил мне местный. Остальные даже... не отреагировали.

Состояние нормальное: во рту помойка, руки тянутся к опохмелу, тело... идёт. Сознание... отсутствует.

Что ещё сказать? Мы прошли половину. Болли нет. Айварс смотрит на меня уставшими глазами, кивает головой – иди.

Иду… Поток… Копьё... Десять шагов, полшага... Стоп. Чувствую границу. Сознание взрывается сиреной – стоп, назад, сюда нельзя, переживать прошлые ощущения... нет, нельзя.

Нельзя, а придётся. Видимо, таков способ перемещения. Пары убирают поле боли, яму убирают с помощью йо-йо. Да? Возможно. Может, и нет.

– Стоп, давай рассуждать логически.

– Давай. – О, диалог с самим собой... Круть.