Красный олигарх

Доброхотов, безупречный в своем дореволюционном сюртуке, увлеченно объяснял:

— Основа — это магнезит высокой чистоты. Добавляем хромит в пропорции один к трем. И главное это особый режим обжига с плавным охлаждением.

Я быстро прикинул экономику. В будущем мы использовали похожую технологию на первом этапе модернизации старых печей.

— Где планируете брать сырье?

— Магнезит можно получить с Саткинского комбината. У меня там связи еще с царских времен, — глаза профессора азартно блеснули. — А вот хромит придется везти через Ригу — наш слишком грязный.

Величковский, до этого молча изучавший образцы, поднял глаза:

— Какова температура обжига?

— Тысяча семьсот пятьдесят, — Доброхотов показал график. — Но ключевой момент в выдержке. Не менее шести часов при максимуме, затем сутки на плавное охлаждение.

Из конторки мастера доносился знакомый стук «Ундервуда» — там готовили сменные рапорты. За окном пронзительно свистнул гудок, созывая утреннюю смену. В будущем все отчеты уже были цифровыми, а смены контролировались автоматикой. Здесь же каждая мелочь требовала ручного управления.

Я внимательно осмотрел образцы нового кирпича, привезенные профессором. Структура выглядела многообещающе.

— Когда сможем начать опытную партию?

— Я уже договорился с кирпичным заводом, — оживился Доброхотов. — Начальник цеха — мой бывший студент. Через неделю запускаем первую садку в опытной печи.

Сорокин что-то быстро подсчитал в блокноте:

— При такой технологии стойкость футеровки увеличится минимум втрое. Это позволит стабильно держать температуру для специальных марок стали.

— И главное — никаких неожиданных прогаров во время ответственных плавок, — добавил Величковский, протирая запылившееся пенсне.

Я достал записную книжку в сафьяновом переплете, сделал пометку о встрече с представителем «Уралметалла». Одну проблему мы, похоже, решили.

Осталось разобраться с системой контроля температуры и качеством легирующих. В памяти всплыли характеристики современных термопар, но здесь придется искать другие решения. Время поджимало. Оборонный заказ требовал стопроцентной надежности.

Мы перешли в заводскую лабораторию. После жара мартеновского цеха здесь казалось прохладно.

Массивные шкафы с приборами, колбы, реактивы, все как в музее промышленной археологии, который я посещал в будущем. Хотя, я уже привык.

— Вот результаты последних испытаний, — Величковский разложил на лабораторном столе графики. — При добавлении молибдена прочность повышается, но возникает проблема с пластичностью при высоких температурах.

Я внимательно изучал диаграммы. В будущем мы решали это комплексом редкоземельных элементов, но здесь придется искать другой путь.

— А что если изменить режим термообработки? — Сорокин придвинул свои расчеты. — Я тут прикинул новый график: медленный нагрев до восьмисот градусов, выдержка два часа, затем резкий подъем до тысячи ста.

Я покачал головой:

— При таком режиме слишком большой расход топлива. Нужно что-то более экономичное.

В этот момент в лабораторию вошел Котов с папкой документов:

— Леонид Иванович, пришли сводки по поставкам. С коксом опять перебои, Кузбасс срывает график.

Я взял протянутые бумаги. Проблема топлива была критической, Без качественного кокса мы не могли обеспечить стабильный режим плавки. В будущем эту проблему решали электропечи, но сейчас без кокса никак.

— Василий Андреевич, — я повернулся к бухгалтеру, — что у нас с запасами валюты? Может, через рижский канал закупить партию силезского кокса?

Котов достал свою черную книгу:

— Если через «Балторг», то можно провести как оплату за оборудование. Но цена будет выше процентов на сорок.

Я быстро прикинул варианты. Силезский кокс даст более высокую температуру горения при меньшем расходе. В итоге экономия может компенсировать разницу в цене.

— Давайте готовьте документы. И свяжитесь с Гринбергом из Общества взаимного кредита. Нам понадобится дополнительное финансирование.

Величковский тем временем колдовал над цейсовским микроскопом:

— Посмотрите на структуру излома. При текущем режиме термообработки зерно получается слишком крупное.

Я подошел к микроскопу. Картина была знакомой, такую же проблему мы решали на «Северстали» при освоении броневых марок стали.

— Профессор, а что если добавить ванадий? Совсем немного, десятые доли процента.

— Хм… — Величковский задумчиво потер бородку. — Теоретически это должно дать измельчение зерна. Но где взять ванадий такой чистоты?

— Можно через немцев, — подал голос Сорокин. — У «Круппа» есть технология очистки феррованадия. Я видел статью в последнем номере «Stahl und Eisen».

Вот такая молодежь мне по душе. Начитанная и полная энтузиазма.

Я улыбнулся. Молодой инженер схватывал все на лету. И сейчас и в будущем такие кадры всегда на вес золота.

— Отлично. Готовьте техническое обоснование для закупки. И еще… — я повернулся к Величковскому. — Профессор, нам нужно провести серию экспериментов с разным содержанием ванадия. Как думаете, лаборатория потянет?

Величковский взглянул на приборы:

— Для полноценных испытаний нужен новый дилатометр. Старый «Аббе» уже не обеспечивает нужной точности.

Когда прекратятся эти расходы? Проклятый заказ оставит меня без штанов. Что-то меня беспокоило. Ах да, точно, мы все-таки переплатим за силезский кокс.

— Погодите, — я остановил Котова, который уже собирался уходить готовить документы. — А что если пойти другим путем? Напрямую с немцами работать невыгодно.

Я вспомнил похожую ситуацию в будущем, когда мы уменьшали расходы путем махинаций через азиатские страны.

— Василий Андреевич, свяжитесь с нашими рижскими партнерами. Пусть оформят это как транзитную поставку через Латвию в Финляндию, а потом возврат груза из-за якобы несоответствия спецификации. При таком варианте таможенные пошлины будут вдвое ниже.

Котов прищурился, быстро что-то подсчитывая в уме:

— А если финны запросят реальную поставку?

— Не запросят. У меня есть договоренность с «Оутокумпу». Они возьмут комиссию за оформление, зато мы сэкономим на пошлинах. И главное, груз пойдет как возврат, по льготному тарифу.