Красный олигарх

Когда я спускался по широкой мраморной лестнице заводоуправления, в голове уже выстраивалась многоходовая комбинация. «Бьюик» и вправду ждал у подъезда, урча прогретым мотором. Снег все усиливался.

Но перед тем как заехать к Бауману, я отправился в другое место. Не только у Крестовского есть секреты.

Ресторан «Прага» встретил меня теплом и приглушенными звуками джаз-банда. Метрдотель, узнав меня, почтительно поклонился:

— Ваш столик готов, Леонид Иванович. В малом кабинете. Никаких посторонних лиц.

Это хорошо. Не хватало мне сейчас посторонних.

В отдельном кабинете, отгороженном от общего зала тяжелыми бархатными портьерами, уже сидел человек лет сорока в потертом костюме канцелярского покроя. Иван Петрович Смирнов, делопроизводитель секретариата ВСНХ.

Типичный мелкий чиновник. Тусклый взгляд из-под пенсне, блестящие локти пиджака, стоптанные башмаки. Но должность позволяла ему видеть все документы, проходящие через высокие кабинеты.

— Заказывайте что хотите, — кивнул я на карту вин. — За мой счет.

Смирнов нервно поправил узел потертого галстука:

— Благодарствуйте… Пожалуй, рюмочку «Шустова». И котлеты по-киевски.

Я сделал знак официанту. Тот бесшумно удалился, плотно прикрыв дверь.

— Ну-с? — я достал портсигар.

Смирнов воровато оглянулся, хотя в кабинете были только мы:

— Все сделали очень хитро, — зашептал он. — Формально комиссия была назначена правильно. Но… — он сделал паузу, — накануне Николаев встречался с Крестовским. В неофициальной обстановке.

— Где?

— В «Метрополе». Отдельный кабинет. И не одни, был еще кто-то из военного ведомства.

Официант принес заказ. Смирнов жадно опрокинул рюмку коньяка, торопливо закусил.

— Самое интересное в другом, — продолжил он, промокнув губы салфеткой. — На следующий день через канцелярию прошло письмо. Якобы запрос из Промакадемии о довоенных технических журналах. С личной визой Николаева.

— А потом эти журналы всплыли на заседании, — понимающе кивнул я.

— Именно! — Смирнов возбужденно подался вперед. — И еще… — он снова оглянулся. — Есть разговоры, что Крестовский обещал поддержку неким исследованиям. В той самой Промакадемии, где брат Николаева работает.

За портьерой послышались шаги, кто-то прошел по коридору. Смирнов вздрогнул и умолк.

— Продолжайте, — подбодрил я. — Что еще удалось узнать?

— Да вот… — он замялся. — Понимаете, такие документы… их ведь непросто достать… — его взгляд красноречиво скользнул по моему карману.

Я достал конверт:

— Здесь как договаривались. И премия за особо ценные сведения.

Его пальцы проворно спрятали конверт за пазуху:

— Так вот… Есть еще протокол предварительного совещания. Неофициального. Там уже все решили, до заседания комиссии.

Он торопливо проглотил вторую рюмку:

— Я могу… могу достать копию. Но это будет стоить… — он снова замялся.

— Сколько?

Смирнов назвал сумму. Я молча кивнул.

— И еще, — добавил он совсем тихо. — Говорят, Крестовский готовит какой-то доклад наверх. О нецелесообразности допуска к оборонным заказам предприятий… как бы это… с сомнительным прошлым руководства.

Джаз-банд в зале заиграл что-то быстрое, тревожное.

— Когда сможете достать протокол? — спросил я.

— Дня три надо… Документ в спецчасти, просто так не возьмешь.

— Хорошо, — я поднялся. — Через три дня здесь же. В то же время.

Когда я выходил из ресторана, снег повалил сильнее. У подъезда в «Бьюике» дремал Степан.

Я задержался на ступенях, глядя на вечернюю Москву. Прикидывал, как быть дальше.

Ладно, теперь Бауман. Интересно, есть ли у него что-то новенькое для меня. Или тоже будет жаловаться о том, что мы провалили конкурс?

— В райком, Степан, — скомандовал я, устраиваясь на заднем сиденье. — И поторопись.

Пока ехали, я думал, как теперь быть. Сам не заметил, как приехали.

Автомобиль остановился у здания райкома на Мясницкой. Несмотря на поздний час, в окнах второго этажа горел свет.

Я поднялся по широкой мраморной лестнице, машинально отметив, как поскрипывают старые дубовые ступени. Коридоры ярко освещены, людей полно. Как будто сейчас полноценный рабочий день.

Машинистка в приемной все так же стучала по клавишам пишущей машинки. Увидела меня, ничего не сказала, только продолжила печатать, сверяясь с рукописной бумагой.

Бауман сидел за столом, что-то быстро писал. На столе полно документов.

— А, Леонид Иванович, — он поднял голову, поднялся и протянул ладонь. — Присаживайтесь. Чаю?

Я отметил, что его длинные нервные пальцы слегка испачканы чернилами. Значит, долго уже работал с важными бумагами, которые доверял только себе.

— Спасибо, но давайте сразу к делу.

— Да-да, конечно, — Бауман присел за стол, аккуратно расправляя смятый китель. — Ну что, прокатили нас сегодня? Со свистом. Но вы не отчаивайтесь. Ситуация интереснее, чем кажется на первый взгляд.

Он достал из стола папку:

— Смотрите. Крестовский не просто так торопился с решением. Он связан с группой Рыкова-Бухарина. Правые сейчас пытаются укрепить позиции в промышленности.

— Через полную независимость частного сектора? — уточнил я осторожно.

— Именно! — Бауман слегка подался вперед. — Они хотят максимальной автономии от государства. Никакого контроля, никакой координации с общим планом индустриализации. «Дайте нам свободу действий, и мы всё сделаем сами…»

Я задумался. В этом принципиальная разница наших подходов с Крестовским. Сохранение частной инициативы — да, но в тесном взаимодействии с государством, а не в противовес ему.

А иначе в социалистическом государстве никак. По крайней мере, на первых порах.

— Понимаете, Леонид Иванович, — Бауман понизил голос, — наверху сейчас идет серьезная дискуссия. Не о том, быть или не быть частному сектору в промышленности. Вопрос в том, как его встроить в общую систему.

— И Крестовский своими действиями вредит нашему делу?

— Именно! Он таким поведением только укрепляет позиции противников НЭПа. Показывает, что частники готовы идти на любые махинации, лишь бы избежать государственного контроля.