Красный олигарх

Главный инженер понимающе кивнул. Судя по его взгляду, такие схемы были ему не в новинку.

Когда мы возвращались к проходной, я еще раз окинул взглядом заводские корпуса. За облупившимися стенами и грязными окнами скрывался огромный потенциал. Нужно только правильно его использовать.

— Семен Артурович, — обратился я к секретарю, когда мы сели в машину. — Запишите. Первое — срочно связаться с коломенцами, нужна встреча на высшем уровне. Второе — поднять все документы по землеотводу под новые цеха. Третье. Прямо сейчас соберите руководство завода. Мне нужно поговорить.

Голова кружилась от усталости и боли, но мысли были ясными. Я точно знал, что нужно делать. В конце концов, кризис — это всегда возможность. Неважно, в каком году.

Мы медленно направились к местам дислокации администрации. Из заводской трубы вырвался сноп искр — очередная плавка подходила к концу.

Кабинет технического директора встретил нас теплом от голландской печи и запахом машинного масла, смешанным с ароматом «Капитанского» табака. Массивный дубовый стол, оставшийся еще с дореволюционных времен, был завален чертежами и техническими журналами. На стене висели схемы оборудования и диаграмма выполнения плана, а рядом — портрет Ленина в простой рамке.

Я с трудом опустился в директорское кресло с высокой спинкой, чувствуя, как немеет раненое плечо. Последний час обхода дался особенно тяжело. Семен Артурович молча положил на стол папку с документами и встал у окна, готовый вести протокол на портативном «Ремингтоне».

Постепенно кабинет заполнялся людьми. Первым явился Соколов, все еще возбужденный после осмотра цехов. За ним — начальники производств: Михаил Степанович Лебедев из мартеновского, грузный мужчина с окладистой бородой и золотой цепочкой от карманных часов; Виктор Карлович Штром из прокатного — худой, педантичный мужчина, оставшийся еще с довоенных времен; Николай Павлович Гришин из механического — молодой выдвиженец из рабочих, в кожаной тужурке и со свернутой в трубочку «Правдой» в кармане.

— Господа… то есть, товарищи, — начал я, внимательно глядя на собравшихся. — Сегодняшний обход показал, что завод нуждается в серьезной модернизации. Предлагаю обсудить первоочередные меры.

— Позвольте, Леонид Иванович, — Штром достал аккуратно сложенный лист с расчетами. — Мы с германскими коллегами уже вели переговоры о поставке нового прокатного стана. Фирма «Демаг» предлагает…

— Нет, — я покачал головой, морщась от прострелившей шею боли. — Немецкое оборудование сейчас не потянем. Да и с запчастями будут проблемы. Нужно искать другие варианты.

— Какие же? — Лебедев скептически погладил бороду. — Отечественные производители пока не могут…

— А вот тут вы неправы, Михаил Степанович, — я достал из папки документы, переданные Соколовым. — Коломенский завод предлагает интересное решение. Петр Николаевич, расскажите о их проекте.

Соколов воодушевленно развернул чертежи на столе:

— Смотрите, это принципиально новая конструкция мартеновской печи. Увеличенный объем регенераторов, улучшенная система подачи топлива. Главное — она спроектирована под наш уголь.

— Чепуха! — фыркнул Штром. — Наши инженеры еще не могут…

— Могут, Виктор Карлович, — я прервал его резким тоном. В висках стучало от усталости, но нужно было расставить точки над i. — В Коломне работают отличные специалисты. И главное — они готовы не просто продать оборудование, а обеспечить полное техническое сопровождение.

— Позвольте, — подал голос молчавший до сих пор Гришин. — А как же классовый подход? Коломенский завод — это же бывшая частная компания.

— Сейчас это государственное предприятие, — я старался говорить спокойно. — И между прочим, там активно работает рационализаторское движение. Много молодых специалистов из рабочих.

Эта реплика явно пришлась по душе Гришину. Он заерзал в кресле, поправляя свою кожанку.

— Вот смета, — Соколов разложил еще несколько листов. — Если сравнить с немецкими ценами, разница очевидна.

Я слушал вполуха, разглядывая лица собравшихся. Штром явно недоволен — у него наверняка есть интерес в контактах с немцами. Лебедев заинтересовался цифрами — старый производственник понимал выгоду. Гришин воодушевился идеей сотрудничества с «пролетарским» заводом.

— Предлагаю следующее, — я достал блокнот в сафьяновом переплете. — Первое: создаем рабочую группу по модернизации. Соколов — руководитель. Второе: готовим техническое задание для коломенцев. Третье: формируем бригаду для обучения на новом оборудовании.

— А финансирование? — деловито поинтересовался Лебедев.

— Это моя забота, — я позволил себе легкую улыбку. — Скажем так, у меня есть определенные идеи на этот счет.

В памяти всплыли схемы финансирования из бухгалтерских книг Котова. Что-то можно будет провести через официальные каналы, что-то — через «особые» счета. Но самое большое финансирование сейчас может дать только государство.

— Виктор Карлович, — обратился я к насупившемуся Штрому. — Вас прошу подготовить подробный отчет о состоянии прокатного оборудования. С указанием узлов, требующих первоочередной замены.

Инженер кивнул, пряча обиду за маской профессиональной невозмутимости.

— Николай Павлович, — повернулся я к Гришину. — На вас — работа с коллективом. Нужно подготовить людей к переменам. Особенно меня интересуют молодые специалисты с техническим образованием.

Гришин просиял — ему явно польстило серьезное поручение.

— И еще, — я обвел взглядом собравшихся. — Все детали обсуждения пока остаются в этом кабинете. Особенно — финансовая сторона вопроса.

Инженеры понимающе закивали. Каждый из них достаточно давно работал на заводе, чтобы знать: некоторые вещи лучше не выносить за пределы кабинета.

— Если вопросов больше нет, все свободны. Петр Николаевич, задержитесь на минуту.

Когда все вышли, я достал из ящика стола бутылку коньяка «Шустов» и два стакана.

— За модернизацию? — Соколов понимающе улыбнулся.

— За будущее завода, — я поморщился, поднимая стакан здоровой рукой. — Кстати, что у нас с чертежным бюро? Нужны толковые конструкторы для адаптации коломенских проектов.

— Есть пара интересных ребят. Один — из Промакадемии, другой — с опытом работы у Круппа.

— Отлично. Готовьте предложения по штатному расписанию.

Коньяк обжег горло, немного притупив боль в плече. За окном темнело — короткий зимний день подходил к концу. С заводского двора доносился гудок — конец дневной смены.

— И еще, Петр Николаевич… — я понизил голос. — Присмотрите за Штромом. У него слишком тесные связи с немцами.

Соколов понимающе кивнул. В наше неспокойное время любые зарубежные контакты могли стать поводом для неприятностей.

Когда главный инженер ушел, я еще некоторое время сидел в кресле, прикрыв глаза. Первый шаг сделан. Теперь нужно было найти деньги на модернизацию, не привлекая внимания ни ВСНХ, ни ГПУ.