«Красный стул»

«Какая гадость. Мне определенно нужен душ, — потирая лицо ладонями, подумал Нотт. — Последний день спокойствия ознаменован заколачиванием могильной плиты. У судьбы явно черное чувство юмора».

Весьма неловко поднявшись со своего места, Теодор тряхнул головой. Сон никак не хотел отпускать, а желания присутствовать на балу лицемерия никак не прибавлялось. Еще пару секунд поразмыслив, он все же собрался с силами, взял пиджак, пачку сигарет и направился к выходу, почти столкнувшись в дверях с Гермионой.

— Аккуратнее, — все еще не до конца сфокусировав зрение, придержал ее за плечи Нотт, стараясь не дышать в сторону девушки.

— Вы, наконец, решили покинуть свой кабинет? — как-то ядовито улыбнулась она, подергивая плечами.

— Если я правильно помню, — тяжело вздохнул Теодор, убирая руки, — в ваши обязанности, мисс Грейнджер, такие вопросы не входят.

— Если вы не очень внимательно слушали аврора Поттера, — приподняла бровь Гермиона, — то я повторюсь: со вчерашнего дня вы мой подопечный. Постоянно. Круглые сутки.

«Круглые сутки? — Нотт оглядел ее с нескрываемым любопытством. — Чертов очкастый засранец. Ничего со школы не изменилось. Внятно говорить он так и не научился. Какая маленькая, но уверенная в себе девочка. Даже слишком».

— Вы же курсе, что, помимо работы, я еще занимаюсь личными делами, встречами, ем, сплю, — внимательно наблюдая за ее реакцией, протянул он. — И иногда даже не один.

— Значит, вам придется доплатить за вуайеризм, — ни один мускул на ее лице не дрогнул.

— Или за участие, — склонив голову на бок, поправил ее Теодор.

— Тогда ваше присутствие там вряд ли потребуется, — ехидно проговорила Грейнджер.

— Бывали и более загруженные дни, — спокойно ответил он.

— Пекусь о вашем здоровье, — едва не закатив глаза, бросила Гермиона. — Возраст, сердце, давление.

«Ну-ну», — мягко улыбнувшись, Нотт лишь кивнул. Его забавляла ее уверенность, да и в таком помятом состоянии он вряд ли производил впечатление сильного оппонента, а без этого с ней не обойтись.

Конечно, ее постоянное присутствие в поле зрения могло осложнить некоторые дела, но по большому счету она была не опасна. Хотя если признаваться честно, то в доме Теодора женщины не задерживались дольше, чем на одни сутки. И жить с кем-то (пусть и по служебной необходимости) он абсолютно не привык. Тем более со столь юным созданием. Но на препирания и дебаты времени особо не было. Эта юлящая неприятность может подождать хотя бы до вечера.

— Рад, что вас не смущает перспектива жить в компании старца, — одобрительным, мягким тоном сказал он. — И насколько близко находясь вы должны за мной наблюдать? Вам подойдет просто комната в моем доме? Или мне нужно купить кровать больших размеров, чтобы вам было удобнее?

— О нет, извольте оградиться от меня хотя бы стенкой, — лениво проговорила Гермиона, окинув его многозначительным взглядом с головы до ног.

— Готов продолжить этот диалог только после посещения душа. Не совместного, — коротко кивнул Нотт и, заметив, как вновь открывается ее рот, продолжил: — Всегда считал, что женское молчание прекрасно.

Предупредив Итана, что появится к полудню в поместье, Нотт направился на выход вместе со своей спутницей. Косой переулок, по счастью, был переполнен людьми, которые ничего не видели дальше своего носа. Грейнджер шла неподалеку, стараясь не отставать от своего подопечного. Ощущения были странные: возможно, впервые в жизни Теодору довелось привести к себе домой девушку без конкретный намерений. Он в принципе не особо любил гостей в своем «новом» доме.

— Мы собираемся в мир магглов? — обратив внимание, что Нотт свернул в сторону «Дырявого котла», она немного удивилась.

— Видимо, вы тоже не особо внимательно слушали аврора Поттера, — с легкой усмешкой бросил Теодор, доставая палочку.

Гермиона слегка надула губы, но отвечать не стала. Нотт пытался скрыть расползающуюся улыбку. Она действительно была забавной: колкость в комплексе с детской непосредственностью — редкое сочетание. Пропустив даму вперед, он еще раз убедился, что правильными пропорциями природа ее не обделила, а вот с характером дела обстояли, похоже, намного сложнее.

Вдохнув воздух весеннего Лондона, Теодор жестом пригласил ее налево, прямиком на парковку. Кажется, в этот момент Грейнджер уже была настолько сбита с толку, что, когда он достал ключи от машины, все-таки скорчила недовольное лицо.

— Ты… Вы еще и машину водите? — с неким недоумением выдавила она.

— А еще я купил себе пентхаус, чтобы на площади в двести семьдесят квадратных метров не встретить ни души, и соседи сверху меня не затопили, — негромко проговорил Нотт, склонив голову в сторону портала. — Мне волшебства хватает и за стеной.

Здесь он абсолютно не лукавил. Одиночество стало его привычным спутником. Он был негласно изгнан: публичный отказ от единственного ребенка в чистокровной семье — это нонсенс. Вряд ли хоть один волшебный род был бы рад такому соседству. Какое-то время с ним даже остерегались здороваться, словно с прокаженным, но репутация оказалась крайне наживным делом: когда ты становишься всем вокруг нужен, то никому уже и дела нет до того, кто ты и откуда. И Теодор стал. Он был монополистом в своей сфере безопасного информационного обмена. Талант продается не хуже проституток в порту.

Открыв Гермионе дверь, он терпеливо подождал, пока она сядет. И только тогда, когда обходил машину, позволил себе беззвучно ругнуться и закатить глаза. Женская неторопливость с непривычки утомляла, хотя если хорошо подумать, то расторопность была куда страшнее: в ней полностью пропадали те самые нежность и пластика, ради которых хотелось смотреть на девушек в принципе.

Мотор заревел, и Грейнджер вздрогнула, на что Нотт постарался не обращать внимания, чтобы не смущать ее лишний раз и самому не погружаться в эту неловкость.

Дорога вела вдоль Темзы, а затем свернула к парку Сент-Джеймс. Самый центр культурной и политической жизни Лондона. Ещё пара поворотов, и покажется Вестминстерский дворец. Теодору нравилась бесконечная суета, кипящая в этом месте, именно поэтому чуть больше трех недель назад он купил здесь квартиру. Множество художественных галерей, театры и музыкальные центры сменялись магазинами именитых брендов и прекрасными ресторанами, отмеченными звездой Мишлен.

Несмотря на то, что сам Нотт был воспитан совершенно в других условиях, сейчас ему было спокойнее: никакого давления, а правила устанавливал он сам. В его квартире не было ничего волшебного, кроме барьеров. Видимо, это уже стало какой-то профдеформацией.

Оставив машину на крытой парковке, они так же молча вошли в лифт. Эта тишина позволила прикинуть план сегодняшнего дня. Теодор открыл дверь, наблюдая, как вместе с девушкой в его доме пропадает спокойствие. Услышав шум из дальней комнаты, она напряглась и потянулась за палочкой.

— Не надо. В моем доме вы этим пользоваться не будете, — равнодушно бросил он, делая пару шагов. — Я редко бываю здесь раньше девяти в будние дни, обычно горничная уже уходит. Будьте добры в нее ничем не тыкать. А лучше и вовсе не доставайте здесь палочку.