Красота - страшная сила

Трепеща от волнения, я ждала и не могла дождаться того момента, когда снова увижу Рики.

Дело в том, что перед его отъездом у нас возник короткий, но пылкий роман. Расскажу подробнее.

На Рождество я уехала в Эдинбург — это первый перерыв после съемок пробного шоу. Мою радость от приезда домой не смутил даже тот факт, что отец со мной не разговаривал. Я была счастлива снова увидеть маму, Фиону и бабушку, всегда навещавшую моих родителей на праздниках. Они хотели знать все о новой потрясающей работе и буквально забросали меня вопросами. Когда я показала им одежду, которую мне купили на студии для первых передач, казалось, их восторгам не будет конца. Мне хотелось встретить с родными Новый год, но на второй день Рождества позвонила Люси Ллойд и пригласила на какую-то крутую вечеринку, которую устраивали в старинном замке где-то в Бакингемшире. Разве можно отказаться? Фиона без труда все поняла и отнеслась спокойно к тому, что ей придется идти на праздник без меня. Мама же никак не могла оправиться от потрясения, которое пережила, узнав, что только что отвечала на телефонный звонок знаменитой актрисы. Отец тут же ушел в гольф-клуб, на ходу пробормотав, что теперь ему понятно, кто у меня на первом месте. А я на следующий день улетела обратно в Лондон.

Был канун Нового года. Люси встретила меня на железнодорожной станции в небесно-голубом «мерседесе» с откидным верхом. Даже в повседневной жизни она выглядела так, будто снималась в кино. На ней были пальто из белого искусственного меха, кожаные перчатки кремового цвета и большие солнечные очки от Шанель. Я увидела ее сразу, как только выбежала из здания вокзала в своей бесформенной куртке и потасканной вязаной шапке, волоча за собой неудобную сумку. В последний раз мы виделись месяц назад на вечеринке. Но и раньше по инициативе Люси созванивались каждую неделю и обсуждали наши девичьи дела. Я пребывала в полной растерянности от ее внезапного желания дружить со мной. Но моему самолюбию так льстила эта дружба, что я старалась уходить от вопроса, почему эта знаменитая женщина ищет дружбы с такой обыкновенной особой, как я. Порой мне казалось, что кто-то просто решил сыграть со мной злую шутку.

Было около нуля. На мостовой кое-где поблескивал тонкий слой льда. Тем не менее Люси Ллойд откинула верх машины, и ее золотистая грива накладных волос изящно колыхалась на ледяном ветру, обрамляя прекрасное лицо. Недалеко от машины толпилась беспокойная толпа подростков в мешковатых джинсах и со скейтбордами в руках. Они подталкивали друг друга локтями и с любопытством рассматривали Люси. «Спроси ее», «Нет, ты спроси», «Это она!» — слышала я их взволнованный шепот, проходя мимо. Но они слишком долго набирались смелости и опоздали. Как только я забросила свою сумку в салон и шлепнулась на сиденье, Люси надавила на газ, машина сорвалась с места и, обрызгав грязью незадачливых фанов, умчалась.

Играть в кино у Люси получалось гораздо лучше, чем водить машину. Мы неслись с головокружительной скоростью по узкой проселочной дороге. Машины добропорядочных сельских жителей недовольно бибикали нам. Мы чуть не врезались в стадо коров, неспешно возвращавшихся через дорогу в свой коровник, чем привели в ярость фермера, шедшего позади. К счастью, наше путешествие оказалось коротким, и вскоре мы свернули в частный проезд, вдоль которого росли деревья. Эта дорога вывела нас к чудовищной громадине из камней, которая при ближайшем рассмотрении оказалась готическим замком. Казалось, это был обретший трехмерное изображение рисунок из мультфильма. С парапетов на нас смотрели запорошенные снегом горгульи. Люси остановила машину на кольцевой дорожке между красным «феррари» и черным «поршем». Я глазела по сторонам, и мне казалось, что вот-вот из замка выбегут герои «Скуби-ду», преследуя надоедливое привидение.

— Невероятно, правда? — сказала Люси, переводя дыхание. — Настоящий китч.

— А кто здесь живет? — громко спросила я, вдруг вспомнив, что забыла поинтересоваться, на чью вечеринку я еду.

— Мои добрые друзья, достопочтенные лорд и леди Херлингэм-Джонс, — просто ответила Люси.

Я тупо уставилась на нее, и Люси засмеялась.

— Мама и папа Рики. Они уехали утром в Лондон на новогоднюю вечеринку к самому премьер-министру. А господин Ричард Годфри Херлингэм-Джонс устраивает ежегодный пир в родовом гнезде, пока родителей нет дома. Уж здесь мы повеселимся на славу.

Вот как. Значит, Рики Джонс был не только денежным мешком, но еще и помещиком. Понятно. Его акцент звучал слишком уж неубедительно. Я всегда считала, что, как и большинство музыкантов, он стыдился своего скучного детства в семье среднего класса и, чтобы приобрести расположение толпы, выдавал себя за рабочего парня из Ист-Энда. Когда я готовилась к интервью с ним, мне так и не удалось найти ничего интересного о его прошлом. Я переворошила кучу статей, но выяснила лишь то, что он родом из Бакингемшира, его отец офицер, а мать — домохозяйка.

Вот только от прессы ускользнуло, что на самом деле его отец управлял армией, а мать была хозяйкой старинного особняка. К тому же она занималась благотворительностью, например устраивала балы, входной билет на который стоил двести фунтов, а полученные средства шли в пользу бедных. Во время интервью Рики ловко уходил от вопросов, касавшихся его детства, а я была слишком потрясена его красотой, чтобы настаивать. Теперь открылась правда.

— Разве ты не знала, что Рики из «золотой» молодежи? — спросила Люси, уловив мое смятение. — Он учился в Итоне. Правда, забавно?

Из-за огромной входной двери появился дряхлый слуга лет семидесяти пяти в светло-серой ливрее. Он торопливо спустился по засыпанным снегом каменным ступеням, ведущим к дорожке. Мне было боязно смотреть, как он переставляет ноги: казалось, вот-вот поскользнется и поломает свои хрупкие кости. Но он благополучно добрался до машины и открыл дверь для Люси.

— Добрый день, мисс Ллойд, — он склонил перед ней голову.

— Фергюсон, это мисс Лора Макнотон, — представила меня Люси. Она остановится в западном крыле, в комнате по соседству с моей.

— Приятно познакомиться, мисс Макнотон. Надеюсь, вы хорошо проведете время в поместье Херлингэм, — проговорил Фергюсон. Затем обошел машину и открыл дверь передо мной.

— Спасибо, мистер Фергюсон. Называйте меня Лорой, — сказала я с улыбкой и потянулась за своей жалкой сумкой.

— Позвольте вам помочь, мисс Лора, — произнес старик, с трудом поднимая битком набитую сумку.

Мне было больно смотреть, как этот старый слуга тащит мой багаж. Но Люси торопила меня.

— Скорее, Лора, — кричала она, энергичными знаками показывая, что лучше поторопиться.

Я зашла в дом. Обшитый деревом холл был больше, чем бунгало моих родителей. От него исходил аромат мастики и роскоши. Часы, принадлежавшие еще деду Рики, пробили половину третьего. Со стен смотрели чучела зверей, имевших несчастье быть подстреленными кем-то из Херлингэмов-Джонсов. Потолки были такими высокими, что, когда Люси, стуча высокими каблуками, взбежала вверх по широкой винтовой лестнице, эхо ее шагов, отразившись от сияющих деревянных ступеней, напомнило звук ударных инструментов в Королевском концертном зале им. Альберта. Я поднялась вслед за Люси на второй этаж. От огромного витражного окна на лестничной площадке мы свернули налево. Открылся бесконечный коридор, стены которого были увешаны портретами предков Рики. Затем — поворот направо и другой коридор. И вновь поворот направо, потом налево, еще раз налево… Тут я поняла, что обратно дороги не найду. Наконец — комната с тяжелой дубовой дверью. Оказалось, это спальня. В жизни не видела столь вычурной обстановки! Поражала великолепием кровать красного дерева с пологом, а из огромного эркера открывался вид на живописные окрестности.

— Ну как тебе апартаменты? — спросила Люси, плюхнувшись на кровать.

Я села на подоконник и обвела взглядом запорошенные снегом аккуратные лужайки и покрытый льдом пруд, служивший украшением имения.

Вид был настолько же неправдоподобно великолепен, насколько сам дом был неправдоподобно нелеп.

— Я впервые в жизни — в таком доме. И у меня такое чувство, будто я — героиня романа Джейн Остин.

— Да, — улыбнулась Люси. — И мы идем на бал.

Минут через пять, тяжело дыша, в комнату вошел Фергюсон с моей сумкой в руках.