Кратер Циолковский

– Я бы с удовольствием…

– Между прочим, на корреспондентов центральных газет мы в большой обиде, - проникновенно сказал Вася.
– Совхоз один из лучших в стране, а заглядывают ваши товарищи к нам не часто. Конечно, у нас есть ваши собкоры-общественники, но они между нами говоря - смотрят на все как-то обыденно. Привыкли, что ли? А свежий глаз всегда лучше!

– Даю слово, - сказал Володя, - что обязательно поинтересуюсь вашими делами. Но сначала вы, комсомольцы совхоза, должны нам помочь. Мы ведь к вам не с экскурсией, а по делу.

– Помочь? Это пожалуйста! Считайте, что комсомольская организация уже мобилизована. У нас ребята - огонь!

Заметив, что Вася готов начать новый пылкий монолог, Комаров поспешил объяснить причину, которая привела их в совхоз. Пока он говорил, на лице комсорга сменилась целая гамма чувств - любопытство, удивление, восторг.

– Это же просто замечательно!
– убежденно воскликнул Вася.
– И вы уверены, что рукопись существует? Впрочем, я и сам ничуть не сомневаюсь. Вот вам моя рука! Можете считать, что их двести пятьдесят. Все наши комсомольцы помогут вам в поисках.

Он на мгновение задумался, смешно нахмурил выцветшие брови, а потом его лицо снова просияло.

– Нам даже не надо заезжать в совхоз. Я совершенно точно вспомнил сейчас, что бакенщик жил здесь неподалеку. Могу даже указать место. Видите - вон тот пригорок? Как раз там!

Комаров с сомнением посмотрел на зеленый холмик около обрыва. Мимо этого места они проезжали несколько минут назад.

– Не верите?
– обиженно спросил Вася.
– Честное комсомольское! Пять лет назад здесь была разрушенная землянка. Мы потом ее сломали. А кто-то из старожилов рассказывал, что в ней когда-то жили бакенщики. Между прочим, последний из них уехал не так давно - лет пятнадцать назад.

– А может быть, наш бакенщик жил совсем в другом месте? предположила Нина.

– Вряд ли, - сказал Комаров.
– Бакенщик обслуживает большой участок реки, и около одной деревни искать другого бесполезно. Да, пожалуй, это так и есть.

– Точно!
– сказал Вася.
– А сейчас у меня такое предложение. Вы поезжайте к месту, начинайте разведку! А я возвращаюсь в совхоз, поднимаю всех свободных хлопцев - и сюда. Мы мигом!

Он вскочил в машину, ловко развернул ее и, весело помахав рукой на прощание, помчался в совхоз.

– Боевой парень, - сказал Комаров.
– Что ж, с таким помощником дело у нас пойдет. Думаю, что мы на самом пороге находки. Один шаг остается. Сделаем его?

Но Николай ошибся. Поиски оказались более сложным делом. И если бы не помощь комсомольцев, им пришлось бы копать очень долго.

Николай Комаров рассуждал так. Документы должны находиться в металлическом ящике, иначе трудно рассчитывать, что они могли бы уцелеть в земле. Он закопан, очевидно, недалеко от дома бакенщика. Поэтому, проверив с помощью металлоискателя окрестности, можно обнаружить предмет поисков.

Смирнов не подвел. Не успели они подготовить прибор к работе, как подкатила грузовая машина, в кузове которой было человек тридцать парней и девушек. У каждого в руках лопата. Сам Вася не приехал - его задержали какие-то срочные дела.

– Много-то вас как!
– покачал головой Комаров.
– Ну ничего, веселей будет.

Он поправил на голове наушники и медленно пошел вдоль берега, передвигая искателем. Почти сразу же послышалось гудение.

– Есть!
– восторженно закричал кто-то.

Стараясь не выдавать волнения, Николай указал место, где следовало копать. Вокруг тотчас образовалось кольцо любопытных. Трое ребят начали усердно орудовать лопатами.

– Нашел!
– снова раздался тот же голос.

Но находка не доставила радости. Из земли было извлечено ржавое ведро.

За ведром последовали и другие находки - обломок чугунной плиты, кастрюля, кусок листового железа. Комаров разбил комсомольцев на группы, и вскоре все работали.

– Никогда не думала, что можно раскопать столько хлама! удивлялась Нина.

– Люди здесь жили десятки лет, - сказал Володя.
– Вот и накопилось разное. Но все это пока мало утешает…

Солнце уже клонилось к закату, когда над притихшей рекой гулко загремели победные крики. Один из совхозных комсомольцев, маленький, рыжеволосый паренек, нашел замаскированный погреб. Сначала он раскопал смятый жестяной бидон и хотел было выбраться из ямы, но неожиданно его лопата провалилась в какую-то пустоту. Оказалось, что рядом - полузасыпанное подземелье. Раскидать глину было делом нескольких минут. И вскоре на поверхность торжественно был извлечен небольшой окованный жестью сундучок.

Подгнившая крышка с него легко слетела.

– Отойдите, товарищи!
– сказал Комаров.
– Попрошу не толпиться. Здесь оружие.

Все притихли. В сундучке лежали густо смазанные револьверы, круглые гранаты-лимонки, стояла жестянка с позеленевшими патронами.

– Ого!
– присвистнул кто-то.
– Целый арсенал…

– А рукопись?
– спросила Нина, наклоняясь над сундучком.

Володя видел, как дрожит ее рука и стремительно пульсирует жилка на загорелой шее.

– Есть и рукопись!
– весело проговорил Комаров. Он выпрямился и высоко поднял над головой пачку желтых тетрадных листов, густо исписанных карандашом…

Рукопись Соснина

«Настроение прескверное. Кругом - война, борьба, а я, как проклятый, пролеживаю бока. Тьфу! Землю готов грызть от злости. И главное - винить некого. Дурацкая болезнь зацепила так крепко, что не знаю даже, смогу ли вообще выбраться.

…Все-таки, кажется, я придумал себе занятие. Петрович раздобыл мне толстенную тетрадь и карандаш, буду теперь царапать помаленьку. Надо обязательно изложить удивительную историю, свидетелем которой я стал. Иначе никто не поверит. Откровенно говоря, я и сам бы не верил, если бы кто другой мне все это рассказывал. Но в будущем - не в нынешней заварухе, а лет через пять-десять - можно будет все проверить досконально. Вот тогда-то, может, и пригодятся мои записи.

Да, я сейчас - единственный живой свидетель, если не считать, конечно, Платона. Но мне с трудом верится, что он может вернуться. И поэтому надо припомнить все мелочи.

…Итак, с чего же все началось? Пожалуй, с ночного боя под Ольховкой. Нет, еще раньше. Когда прибыл из города связной. Да, он и сыграл главную роль в судьбе Платона Журко.

Наш отряд стоял в глухом урмане. Жили в шалашах и землянках. В селах старались не задерживаться. Командиром у нас был Игнат Лосев - светлая голова. Бывший омский железнодорожник. А я, прежний учитель, сделался комиссаром.