Кредит на милосердие

– Вы считаете? – спросила она в ответ.

– Предполагалось, что данные разработок останутся засекреченными для лиц, не принимавших участия в проекте, – продолжал мягко давить Гиляров. – Вместо этого вы планируете превратить их в предмет публичного торга, поставив под удар нашу репутацию…

– Вы делаете ошибочные выводы, – спокойно отрезала Сентябрь. Чувствительность микрофона позволяла ей слышать даже дыхание Президента, сбивчивое и взволнованное. – Ученые новосибирского Академгородка и Наукограда получат все результаты исследований, но заявленная в сети акция не имеет к ним прямого отношения. Вы политик и хорошо знаете, как парировать нападки прессы и попытки связать нас с действиями Сибирского Правительства. Если вспомните, мы изначально оставляли за собой право пользоваться разработками по собственному усмотрению.

– Не имеет прямого отношения? – Президент заговорил громче, начиная распаляться. – Что за глупости! Связь прозрачна и станет видна любому, таких нападок не отбить с трибуны! Я хочу поговорить с вашим начальством, причем срочно, пока ситуация не вышла из-под контроля. Вы не имеете права манипулировать данными «Среднего фона» без нашего на то согласия.

Сентябрь сделала паузу, искренне забавляясь разговором. Склонила голову набок, хорошо представляя, как сейчас выглядит со стороны. Мрачное существо с нечеловеческой головой, причем без использования компьютерной графики или монтажа. Это могло выбить почву из-под ног самого уверенного в себе переговорщика.

– Вы и так разговариваете с начальством, Ростислав Михайлович. Но я еще раз уверяю, что никаких причин для волнения нет. Согласно условиям контракта вы получите партию «плаценты» точно в установленные сроки.

Признаться честно, Сентябрь немного коробило от названия, которое Цикл дал разработке. Но тренд уже начал формироваться, обрастая сетевой историей, и ломщица смирилась.

– Первые три тысячи доз, прошедших полноценное тестирование. Это более двух миллионов рабочих часов, которые ваши рабочие смогут провести на восстановлении атомных объектов Сибири, – монотонно продолжала она, не давая Гилярову перехватить инициативу. – Инструкции по производству препарата также будут вашими. Развернутая в сети рекламная кампания не является поводом для беспокойства и остается частью внутренней корпоративной политики. Ростислав Михайлович, вы напрасно использовали экстренную линию для демонстрации тревоги и недоверия к нашей организации.

– Вы собираетесь использовать результаты экспериментов над нашими детьми в своих целях!

– Я уже сказал, что наши действия соответствуют корпоративной политике и не противоречат договоренностям.

Гиляров взял паузу, обдумывая услышанное. Сентябрь терпеливо ожидала продолжения беседы, искоса поглядывая на соседние экраны. На них была видна фигура Февраля, медленно бродящего среди десятков коек с прикованными к ним «экспонатами». Ученый делал собственные замеры, пополняя базу данных «Куэн Као», то увеличивая, то уменьшая интенсивность «промывки», в зависимости от пола и возраста испытуемых.

– Я требую гарантий, – наконец выдохнул Гиляров.

– Требуете? – улыбнулась ломщица.

– Да, именно требую. Мы с вами в этом дерьме – равноправные партнеры, и если ко дну пойдет один, он утянет за собой другого…

О, как он ошибается, этот высоколобый «верхолаз» в идеально отутюженном костюме…

– Я требую, чтобы ваше начальство гарантировало, что не кинет меня, а выполнит все обязательства. Что будет, всегда и везде, отрицать нашу связь. Поставки инвестиций. Обмен данными и сам факт переговоров. Я хочу точно знать, что в установленный срок мы получим препарат, а не обнаружим его в новостях, когда накачанные «плацентой» коммандос зашагают по радиоактивным обломкам Кольского полуострова.

Гиляров все-таки вернул контроль над голосом, сейчас диктуя требования, будто и вправду управлял ситуацией. Или, что еще смешнее, полагая, что видит картину целостной.

– Считайте, что у вас есть такие гарантии, Ростислав Михайлович, – непринужденно ответила Сентябрь. – Или желаете письменного контракта?

– Если вы обманете меня… – наконец прорвалась в «балалайку» Сентября хорошо сдерживаемая злость. – Если используете, чтобы потом…

– Не обманем, – правдиво ответила она, прерывая Президента на полуслове. – Это не в наших интересах, Ростислав Михайлович. Мы тоже понимаем, что танец с дьяволом нельзя прервать на середине. Придется довести партию до конца. Вместе. Продолжая рисковую игру, где гарантиями могут быть лишь устные заверения и репутация сторон. Или вы хотите привлечь к решению спорного вопроса независимые стороны? Третейских судей? Быть может, консалтинговые структуры? Вы не хуже меня понимаете, что это невозможно.

Гиляров помолчал еще немного, а затем заставил Сентябрь улыбнуться под маской широко и задорно, подтвердив всё, что она когда-то слышала про чиновников или политиков.

Глухим голосом, негромко и отчетливо Президент произнес:

– Учитывая, что права на разработки «Среднего фона» принадлежат вам как исполнителю, я настаиваю на своем участии в их продаже. Если кампания по реализации нового продукта будет удачной, Сибирское Правительство в моем лице получит отчисления. Оцениваю их в 25% от выручки аукциона. Уверен, что эта цифра устроит обе стороны, не ущемив ваши финансовые интересы.

Теперь пришла очередь молчать Сентябрю. Голосовые модуляторы, установленные на горле ломщицы, были настолько качественными, что ответ требовал полной концентрации и избавления от сарказма.

– Интересное предложение, Ростислав Михайлович. В самое ближайшее время я обсужу вопрос на собрании совета директоров, после чего дам знать о принятом решении.

– Вот и отлично, – буркнул Гиляров.

– А сейчас, раз уж мы всё равно начали сеанс связи, позвольте узнать о судьбе новой партии инвестиций, которую вы собирались выслать три дня назад…

CREDITUM XXXIII

Сеть анонимна. Она имеет миллиарды лиц даже сегодня, едва оправившись от смертельного удара, но ни одно из них не является настоящим. Сеть – это океан, состоящий из пустышек, которыми люди играются, словно масками. Сеть позволяет стать малолетней блондинкой-нимфоманкой, она дает возможность примерить строгий костюм аристократа или умудренного возрастом жреца забытой религии. Сеть всесильна, пока люди играют с ней, играют с собой, играют друг с другом. Увидеть в сети настоящее лицо – всё равно что увидеть призрак.

В визуализации не было особенной необходимости, они вполне могли бы обойтись и простым разговором. Визуализация стала рудиментом сети, сегодня выполнявшей немного иные, чем четыре года назад, функции. Возможность общаться, оперативно обмениваться данными, координировать действия – все эти задачи современной виртуальности решались с помощью орбитального флота «Наукома» и спутниковой связи, получившей новую жизнь. Развлечения, базы данных, дутые энциклопедические хранилища и вездесущая порнография снова начинали завоевывать сетевое пространство, наполняя его красками, хоть и слишком медленно.

Однако еще сто лет назад безликим разговорам доверяли меньше, чем личной встрече. И потому при каждой новой беседе двое мужчин обязательно выбирали себе некие образы. Оставались своего рода ретроградами, доказывавшими, что помнят сеть иной – живой и яркой заменой реальности.

Встреча, как обычно, происходила в одном из небоскребов виртуального города для торговли, проституции и общения, какими когда-то полнился мир Цифры. Приватный этаж, охранные программы на входах, великолепный вид на шумящий у ног муравейник, погружающийся в вечернюю мглу.