Кремлёвский амур, или Необычайное приключение второго президента России

Оракул не унизил подробностями. Как и полагается оракулу.

"Женись на самой пани-президентке, на Оксане Личко! На ровеснице, на молодой еще красавице!" Вот что посоветовал Селивохин!! А вернее, лишь развязал, высвободил из подсознания мысль самого Стрельцова.

Конечно же, Стрельцов сам пришел к великому решению! С момента избрания Оксаны Личко, его подсознание начало нарабатывать соответствующий пакет доку... тьфу! Его подсознание начало растить и лелеять мечту о прекрасной возлюбленной - во всем ему ровне, во всем подстать...

Стрельцов вышел из себя в наилучшем настроении.

– Чего тащимся?! Гони!

Вострубили ликующие сирены, и президентский бронепоезд в сиянии фар, мигалок, бликуя зеркальным лаком, помчался по осевой.

До старта специального самолета "Россия" оставалось восемнадцать часов.

59

Проводы президента - всегда как бы подтверждение присяги на верность. Каждый провожающий мнится оком государевым, бдительно следящим как за возможными брожениями в городе и стране, так и за товарищами на вершинах власти.

Мания преследования - профессиональная болезнь президентов (психологи изящно пишут: "синдром королевской подозрительности") и шахматистов. Всегда переспрашивают: "А почему шахматистов?" - про президентов переспрашивать не приходится. И провожающие, присматривая друг за другом, взаимно нейтрализуют себя в глазах своего патрона.

Провожал Феоктист Огуренков со своими намеками на дела похуже Уотергейта; провожала Стелла Стрепетова, обиженная, что ее не взяли, заранее не взлюбившая Оксану Личко.

И всегда ведь Стрельцов оставлял столицу с некоторой тревогой, а сегодня оснований тревожиться оказалось даже больше обычного. Но все заметили, что президент был светел.

Сновали телевизионщики, отвлекаясь от отца, ловили в кадр сына - сын провожал папу в Киев, и следовательно, предстояло продолжение волнующего сериала.

60

Командир корабля, по обычаю, пригласил президента в кабину. Стрельцов любил панораму, открывающуюся из пилотской кабины. Совсем не то, что смотреть из маленького бортового окошечка.

Неохватные взглядом дали терялись в дымке. С десятикилометровой высоты еще не видно, что Земля круглая - но уже начинаешь догадываться.

Со сходным чувством Стрельцов всегда смотрел на знаменитую карту в кремлевском кабинете: бескрайняя ширь, в которой неизбежно растворяются подробности. Жизнь под крылом - которую не постичь.

– Уже Украина, - доложил командир.

Вот она какая - в мареве теплых испарений...

– Что, Парфен, придется с мужем знакомиться?
– вернулся к прозе президент.

– Только не сразу, Сэнсей, не у трапа самолета. Раз вы сам друг с сыном, Личко симметрично с дочерью. Разменять один к одному договорились.

61

Небесный левиафан с саженными буквами "РОССИЯ" вдоль крутого бока, приземлился минута в минуту, как и полагается по протоколу. Истребители эскорта прошли на высоте ста метров, оставив за собой шлейфы цветных дымов: три полосы русского флага и две - украинского. Голубые полосы из обоих флагов четко читались даже на фоне безоблачного неба.

– Платон Выговский сейчас злится, - пошутил Богдан, глядя сквозь пилотский фонарь.
– Говорит: "И тут москалям преимущество: в нашем собственном небе три своих полосы развесили против двух наших!"

Стрельцов, естественно, показался первым. И пока он спускался по трапу, никто из свиты не смел и высунуться из чрева левиафана. Он был один и одинок - и это уже "синдром королевского одиночества".

Они шли навстречу друг другу по красной дорожке. В руках у Оксаны Личко в последний момент возник букет гладиолусов.

Ситуация создалась странная: как хозяйка она встречала гостя цветами, но как женщина дарила цветы мужчине - и это парадокс. Дарят, правда, цветы поклонницы обожаемым артистам, но это совсем другой стиль.

И по внезапному побуждению, никак не сообразуясь с протоколом, Стрельцов, приняв гладиолусы, обнял свободной рукой статную хозяйку и сочно расцеловал в обе щеки, после чего ей же и вручил только что полученный букет. Она явно не ожидала такого поворота - но не отпихивать же высокого гостя на глазах всего мира! Она только посмотрела ошеломленно и прошептала: "Вы что?!", но он уже властно увлекал ее, приобняв за талию, навстречу дивчинам из какого-то плясового ансамбля, подносившим протокольные хлеб-соль, навстречу репортерам, расстреливавшим президентов в упор из сотен объективов. И она не могла не покориться его порыву.

Ну, а затем все вернулось в колею: прошагал караул, прозвучали гимны и речи, - но все это действо казалось ненастоящим после простой естественной человеческой встречи.

Потом в павильоне она представляла своих министров.

– Платон Выговский, наш голова иностранных дел. И вице-канцлер.

С ее вечным "ль" прозвучало "Плятон".

– Вице-премьер, - поправил он официально.

И эта поправка сразу показала Стрельцову, что Платон при ней вовсе не Мазарини.

Впервые они сошлись лицом к лицу. Оба из племени победителей, оба почти одного роста. Если Стрельцов чуть выше, то Платон чуть шире в плечах.

И Оксана стояла между ними, встряхивая гривой темно-рыжих волос.

"Волосы не красит, цвет их естественный", вспомнил Стрельцов последнюю ориентировку.

После министров подошли Гришка с Олесей - уже вместе.

– А це моя донюшка, - сказала Оксана Николаевна, гордясь и смущаясь.
– И какой же ваш Грицько красчий парубок!

И она расцеловала Гришку в обе щеки.

Вот так все просто и по-семейному. Точно такие же семейства грузятся в свой "Запорожец" и едут, тарахтя мотором, на дачу с участком в шесть соток. И довольны.

Подали, между тем, здешний бронепоезд. Президенты уселись в первую машину, а Платон в смешавшейся толпе двух свит попал куда-то в середину кортежа. Наверное, пригласил с собой коллегу Березовского. Пусть общается на своем уровне. Знает свое место.

62

Вечером Личко пригласила Стрельцовых на неофициальный ужин. Советники пусть корпят над документами перед завтрашними переговорами, а президенты пока приятно проведут время.