Крестоносец
Шрифт:
Командир вежливо им улыбнулся.
— Capisco, signori[3]. — произнес он по-итальянски.
А потом спохватился и начал вновь отдавать приказы на русском. Дабы этих «панов» вязали и паковали. И про кляпы не забывали, а то еще сговорятся по пути. Попутно рассказывая о том, что об их нападении знали. И даже если бы кто-то из них что-то сумел сделать, добравшись до «милых дам», то пострадали бы только служанки княгини. Ибо она осталась в Туле…
Вечер.
Поздний.
Уже тьма такая, что хоть глаз выколи.
В дверь одного из тульских горожан постучались. Он не открыл. Снова постучались. Опять сделал вид, что
Облачность на небе делало свое дело. Поэтому негр ночью выглядел особенно хорошо. Только белки глаз сверкнули в свете лампы.
— Господи Иисусе! — пробормотал этот горожанин, едва не уронив лампу.
И тут же последовал мощный пинок ногой в живот, от которого он влетел внутрь, освобождая дорогу. А бойцы, что стояли у порога, ринулись в дом. Чтобы осмотреть его и поговорить. Ведь поляки указали на этого персонажа, как на наводчика…
Допрос шел всю ночь.
Поляки не запирались. Отвечали все, что знали. И картина вырисовывалась безрадостная. Получалось, будто нанял их человек короля Польши для казни «выскочки» и «быдла», что «позорит благородную кровь», обещая взамен не только деньги, но и уладить хозяйственные дела, наладить службу…
— Боже, — покачала головой Марфа. — Этому дурику-то зачем мараться понадобилось?
— Не ведаю госпожа, — пожал плечами Сильвио. — Нападение на Иоанна — это нарушение Божьего мира. Он ведь сюзерен твоего мужа и отправил его в Крестовый поход. Нападение же на тебя — это вообще что-то за гранью здравого смысла.
— Может его подставили?
— Эти дурни, — неопределенно махнул он рукой, — могли поверить кому угодно. Тем более, что они находились в Саксонии, скрываясь от кредиторов. С другой стороны — Сигизмунд II Август все же начал войну и нарушил Божий мир, грозя сорвать Крестовый поход. Успешный крестовый поход. Боюсь, что такую выходку ему не простит Папа. Так что…
— Что ему дала бы моя смерть?
— Никаких выгод я не вижу.
— А другим?
— Англичанам ваша смерть на руку. Но желательно с детьми, чтобы у князя не было даже отдаленных прав на престол Англии. Французам ваша смерть также выгодна, но меньше. Возможно каким-то еще аристократам. Хм. Османам. Да. Если этих дурней наняли они, то это многое бы объясняло. Ваш супруг, судя по всему, в их землях доставляет османам массу неудобств.
— А эти «какие-то аристократы» им то что?
— Князь молод и удачен. Если место его супруги окажется… хм… вакантным, это откроет дорогу для большого варианта удачных партий с далеко идущими последствиями. ОЧЕНЬ далеко идущими.
— Ах… ты об этом… — мрачно произнесла Марфа, заламывая руки.
— Вы как кость в горле у многих высокородных аристократов. У Сигизмунда II Августа есть сестры.
— Старые.
— Но у него самого детей нет. Поэтому… — сделал он неопределенный жест. — И все это нападение может быть частью какой-то большой интриги. Или даже нескольких. А может это все затеяли Габсбурги. У Императора масса дочерей. Да и вообще — так просто тут не разобраться…
— Уроды… — тихо прошипела Марфа, лицо которой не предвещало ничего хорошего. — Всех бы их на кол!
— Истинно так. Но конкретно эти дурни вам пока нужны. Из них нужно вытянуть все что они знают. Метода допроса, разработанная вашим супругом, очень хороша, но требует времени. Так что…
— А потом?
— Потом
их можно будет судить и казнить. Но, увы, как дворян, соблюдая все приличия. И в этом деле лучше, конечно, дождаться возвращения князя или обратиться к сюзерену, чтобы никто ничего потом не говорил. Репутация — это очень маркая одежда…[1] Товажише, пощекай е вшистке! Разем! Пошеду! (пол) — Товарищи, рубите их всех! Все вместе! Пошли!
[2] Выглендач! (пол.) — Глядите!
[3] Capisco, signori (лат) — Я понимаю, сеньоры.
Глава 8
1559 год, 16 июля, окрестности Антиохии
— От кого письмо? — спросил Андрей, надевая тонкие кожаные перчатки, чтобы принять его. С некоторых пор он стал осторожничать с такими вещами.
— От госпожи Михримах.
— Оу… — произнес князь, чуть помедлил и достав перчатки из толстой кожи, надел их поверх тоненьких.
— Это излишне. Ей нет выгоды тебя травить, — заметил армянин-торговец, выступавший в роли посредника.
— Допустим. Но она очень ядовита. Капелька слюны или слезинка… хотя откуда слезинка?
— Песчинка в глаз попала.
— Да, пожалуй. Так вот — даже слезинка ее опасна. Более ядовитого аспида я не встречал. Образно говоря. А если серьезно, то письмо может быть от кого угодно. Вы ведь лично его не получали.
— Тогда, если позволите, я вскрою письмо сам. Мне не простят, если там скорпионы или натуральный аспид.
— Ты вез его по жаре несколько дней. Так? Вот. Как ты думаешь, что стало со змеями и насекомыми в это металлическом цилиндре на солнышке? Сварились или запеклись?
Армянин кивнул и чуть отступил, признавая правоту собеседника.
Тонкий металлический тубус был открыт на вытянутых руках. Его содержимое вытряхнуто на поднос и осторожно осмотрено на предмет осыпающегося порошка. А потом аккуратно распечатано и прочитано. Опять же — с максимальным удалением от лица и дыхательных путей.
Торговец наблюдал за этим цирком с некоторым удивлением и любопытством. Никогда такого не видел.
Андрей же, прочитал и фыркнув бросил письмо на поднос.
— Благодарю за послание, ты можешь идти.
— Оно вас опечалило?
— Не знаю, но ты в любом случае получишь награду.
Купец откланялся и удалился, приняв переданный ему кошель с монетами. Не так чтобы и много, но довольно приличная сумма. А курочка, как известно, по зернышку клюет.
— Что там? — хмуро спросил дядька Кондрат.
— Эта тварь поздравляет меня с победой над эмиром.
— Тварь?
— Она все печется о том, чтобы я взял в жены ее дочь. От нее, кстати, тоже там поздравления. Много лести. И все такое.
— Но ты же женат… — не понял момента собеседник.
— В том то и дело, что по ее мнению — женат пока. Мне это еще бояре Трапезунда поведали. Дескать, теперь османы постараются убить мою жену.
— А чего ты ее сам не убил эту Михримах? — удивился Спиридон.
— Строго говоря она не говорила, что собирается убивать Марфу. Она просто сообщила, что за ее жизнь сейчас не дадут и выеденного яйца. Все выглядело так, словно она что-то знает про какие-то тайные дела. По сути она меня предупредила и позволила послать весточку жене, чтобы та не зевала.