Крестоносец

Этот мальчик был не более чем свадебным генералом, мнение которого никого не интересовало. Бояре лишь прикрывались им для решения своих задач. И даже убийство зарвавшегося Шуйского имело к еще недееспособному Ивану никакого отношения. Даже если бы он отдал приказ его убить, никто бы ничего не сделал. Ребенок же. За него все решали регенты. И это убийство было не более чем очередная боярская разборка, в которой в который раз просто воспользовались именем молодого тогда еще Великого князя.

Дальше проблеск надежды — венчание на Царство. Окружение его людьми, которым молодой Царь доверял как себе. И болезнь… тяжелая болезнь 1553 года. Во время которой его предали эти самые ближние люди. Показав, что они ничем не лучше Шуйских и иных бояр.

Иоанн Васильевич и без того не сильно был склонен доверять кому бы то ни было, страдая от банальной паранойи. А тут и подавно все обострилось. Да, общался. Да, вел какие-то дела. Но не доверял никому. Вообще никому. Иногда Андрею казалось, что он даже себе не доверяет. А всех, кто демонстрирует свою верность, считал покамест полезными проходимцами, что пытаются втереться ему в доверие ради измены в самый неподходящий момент.

Беда? Еще какая.

Но она не пришла одна.

Потому что Царь верил.

Искренне. Истово. Отчаянно. И молился, ответственно молился по несколько часов в день. Каждый день. И особенно во время поста. Видя только в Боге и вере свое спасение и отраду. Так-то может это и не плохо. Но для монаха, решившего посвятить свою жизнь молитвам и духовному подвигу. Но никак не для монарха.

И все это происходило под бесподобным соусом из явной неврастении. Детские психологические травмы провоцировали эмоциональные взрывы и связанные вспышки неадекватности, которые могла гасить только Анастасия. Если бы при этом он еще и реальной властью обладал, то сумел бы в полной мере заслужить прозвище Грозного. Но, увы, а может и к счастью, Иоанн Васильевич был не самодержцем самодержавным, а обычным правителем, типичным для сословной монархии. Причем далеко не самым сильным и влиятельным представителем «профессии». Хотя там и так Царь или там Король являлся не более чем лучшим среди равных. И их реальная власть была очень скромной. По большому счету они не могли ни вздохнуть, ни пернуть без согласования с боярами или какими-то иными влиятельными представителями сословий. Из-за чего вокруг него шла постоянная борьба за влияние в боярских группировках. Что и находило свое отражение в крайней нерешительности и изрядной непоследовательности внешней и внутренней политике Царя. Он и сам не отличался особой храбростью, но даже там, где мог бы пойти в атаку, ничего толком продавить. Веса политического не хватало. Из-за чего лавировал, играл и юродствовал как мог, чтобы этим кублом аристократов вокруг себя хоть как-то управлять. Понятное дело — пока он еще держался из-за своей жены — Анастасии, которая и правила по сути, умудряясь договариваться обычными способами. Потом же Иоанн совсем от рук отбился. И откровенно бесновался. То убежит в село, отрекаясь от царства, и вынуждая аристократов уговаривать его вернуться. Ибо без хоть какого-то арбитра, пусть и номинального, они не смогут. То какого-то клоуна родовитого поставит на Царство вместо себя. Ну и так далее.

Андрей прекрасно понимал с кем имел дело.

Он знал, что Иоанну Васильевичу проще в театре выступать, чем страной править. Потому что под его крышей ютилось целой общежитие с огромными тропическими тараканами. И поделать с этим ничего было нельзя. Князь ведь не зря вел с ним долгую и насыщенную переписку…

Так что Андрей смело, честно и открыто описал Царю что нужно делать. Как трансформировать поместные полки в регулярных улан, рейтар да драгун. Подробно. Потому что был уверен — Иоанн не справится. Да и людей в его окружении, способных с этим справиться у него тоже не наблюдалось. Ведь сам Андрей ушел и забрал всех, кто хоть что-то смыслил в предстоящем деле.

Еще оставалась пехота.

Но с этим проблема имелась еще большая. Ведь сам Андрей раз за разом одерживал победы конницей. В том числе и спешенной. А местные традиции в которых вырос и в которых продолжал вариться Царь пехоту даже за воинов не считали. Причем вполне справедливо. Потому что собственно пехоты в регионе то и не имелось. Разве что какие-то мелкие отряды германских наемников шведы подтягивали или ливонцы.

А те же стрельцы являлись по своей сути иррегулярными вооруженными слугами. Совершенно не пригодных к полевым сражениям. Разве что из-за скрепленных повозок или Гуляй-город стрелять. Но какая это пехота?

Да и стрельцов тех было — слезы.

Имелись еще казаки. Но они в те годы были не более-чем авантюристами всех мастей, нередко идущими в наем. И даже на фоне стрельцов выглядели печально. Да и численностью особой не отличались… То есть, даже всякого пешеходного сброда с пищалями Иоанну взять было не откуда. Не говоря уже о настоящей пехоте…

Новости шли своим чередом.

Раз за разом сообщая Андрею о том, что там — на Руси все шло по плану. Его плану. Беда была лишь в том, что здесь, в Святой земле, дела пошли наперекосяк. Ибо мыльный пузырь Османской Империи слишком быстро лопнул.

Кто же знал, что у нее такой маленький запас прочности?

И что теперь со всем этим дерьмом делать Андрей не представлял. Его разрывали противоречия. Причем не только образно, но и вполне материально. Все эти игры в признания, сватовство и так далее — явный признак начавшейся борьбы за него. Столь мощной фигурой много из старых игроков захотел сыграть в своих интересах…

Бах!

Ударил еще один раз «Лев», выдергивая князя из задумчивости.

И ядро удачно попало в узкую фронтальную бойницу, проломив там более-менее приличную дырку. Ну и пошалив немного внутри башни.

— Прекратить стрельбу. — скомандовал Андрей. — Гренадеры — вперед.

И гренадеры пошли.

Недалеко.

Подойдя метров на сто с небольшим, они расположились за специальными осадными щитами. И начали кидать дымовые шашки с помощью фустибул[1].

Опять-таки — спокойно и размеренно, как и артиллеристы до того.

Сформировали дымовую завесу по задуманной конфигурации. И выступили к выбитым воротам. Быстро. Бегом. Начав забрасывать в специально развальцованные бойницы дымовые шашки. Много. Чтобы внутри — не продохнуть.

Результат не замедлил себя ждать.

Защитники, вроде бы затаившиеся на время артиллерийского обстрела, посыпали из башни как мыши из-под веника. Дышать то нечем.

Гренадеры тем времени сместили акцент «задымления». Они начали метать дымовые шашки вперед — поближе к подковообразной баррикаде, что уже защитники возвели за воротами. И через стену перекидывать так, чтобы шашки падали за баррикадой.

И опять защитники отступили.

Сложно дышать дымом.

А бойцы легиона ринулись вперед, стараясь занять оставленные врагом позиции. И закрепиться на них. У них-то в отличие от защитников имелись средства индивидуальной защиты от задымления. Андрей заранее озаботился.

Во-первых, это очки вроде ранних мотоциклетных. Две круглые отполированные пластинки прозрачного стекла в кожаной оправе, плотно прилегающей к лицу. Во-вторых, респиратор с угольным фильтром в латунном корпусе и лепестковым клапаном спуска выдыхаемого воздуха. Причем этот респиратор также, как и глаза можно было притянуть к лицу, дабы дым не просачивался.

Не удобно.

Но намного лучше полной невозможности работы в сильно задымленном участке. Тем более, что их носить постоянно не требовалось. Шашки ведь прогорали и воздух очищался довольно быстро. Однако им хватило этого времени. И бойцы легиона подошли к подковообразной баррикаде и оседлали ее.

И очень вовремя.

Поняв, что дело дрянь, защитники города пошли в контратаку. Сразу с двух сторон вдоль стены. Стараясь выбить легион с баррикад. Да еще по стенам стали пробираться лучники, чтобы сверху поддержать стрелами наступление.

Но стрельцы легиона не зря хлеб жевали.

Андрей их и вооружил, и подготовил очень достойно.

Залп.

Залп.

Залп.

Били они из своих пищалей. Работая на пределе скорострельности. И выдавая в среднем по два выстрела в минуту. Быстрее просто не получалось. Однако, сменяемость бойцов создавала видимость поистине ураганного огня. А все подступы к баррикаде заволокло пороховым дымом. Настолько густым, что там ничего нельзя было разглядеть.