Крид – Пир костей

Но самым странным было то, что на его груди и плечах виднелись странные татуировки — не простые рисунки, а сложные символы, похожие на руны, но не принадлежащие ни к одному известному алфавиту. Они словно пульсировали в тусклом свете очага, создавая иллюзию движения.

Виктор натянул чистую одежду и, не ложась на постель, устроился в кресле у очага. Кубок с вином, стоявший на столе, остался нетронутым — он не испытывал ни голода, ни жажды. Только усталость, но не телесную, а ту, что идёт из глубины души.

Так он и сидел, глядя на огонь, пока его не потревожили.

— Господин Клык, — произнёс он неуверенно, низко кланяясь. — Прости мою дерзость, но я хотел бы поговорить с тобой.

Виктор окинул его внимательным взглядом.

— Говори, юноша. Как твоё имя?

— Велимир, сын Доброгоста, — ответил молодой дружинник, выпрямляясь. — Я недавно принят в дружину князя.

— Чего ты хочешь от меня, Велимир?

Юноша оглянулся, словно опасаясь, что его могут услышать, затем наклонился ближе.

— Говорят, ты был во многих землях, далеко за пределами княжества.

— Это так, — кивнул Виктор.

— Тогда, может, ты слышал о монахе из Моравии? — почти шёпотом спросил Велимир. — О монахе, который может читать судьбы и видеть истинную природу человека?

Виктор напрягся, хотя внешне это проявилось лишь в едва заметном изменении позы.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

Велимир сглотнул.

— Я… у меня есть причины искать такого человека. Личные причины. И я слышал, что этот монах направляется в наши земли. Говорят, князь Рюрик пригласил его.

— Кто сказал тебе об этом? — в голосе Виктора прозвучала сталь.

— Волхв, — Велимир кивнул в сторону тёмного угла палаты. — Я подслушал его разговор с советником Олавом. Они говорили о монахе, который может видеть то, что скрыто от обычных глаз. И они упомянули твоё имя.

Виктор побледнел, что казалось невозможным для его обычно бесстрастного лица.

— Моё имя? В связи с монахом?

— Да, — кивнул Велимир. — Волхв сказал, что монах может быть опасен для… — он запнулся, словно не решаясь произнести услышанное.

— Для кого? — настойчиво спросил Виктор.

— Для тебя, — выдохнул Велимир. — Он сказал, что монах может быть опасен для тебя, потому что может увидеть твою истинную природу. И ещё что-то о бессмертии. Я не всё разобрал.

Виктор застыл, словно превратился в каменную статую. Затем медленно поднялся.

— Спасибо, Велимир, сын Доброгоста. Ты оказал мне услугу, и я этого не забуду.

— Я хотел предупредить тебя, потому что ты… ты герой для меня, — признался юноша. — Все младшие дружинники восхищаются тобой и твоими подвигами.

Виктор положил руку на плечо Велимира, и этот жест выглядел странно мягким для человека с такой репутацией.

— Герои существуют лишь в сказаниях, юноша. В реальном мире есть только люди, которые делают то, что должны. Запомни это.

Велимир кивнул, его глаза горели восторгом от внимания легендарного воина.

— Я запомню, господин Клык.

— И ещё кое-что, — добавил Виктор тихо. — Забудь всё, что ты слышал о монахе и обо мне. Забудь и никогда не повторяй этого. Ради своей же безопасности.

Велимир снова кивнул, на этот раз серьёзно, понимая всю важность предупреждения.

— Клянусь своим мечом.

Виктор отпустил его плечо, и юноша затерялся в толпе гуляющих. Сам же Виктор обратил свой взгляд к тёмному углу, где сидел волхв. Старик, словно почувствовав на себе его взгляд, медленно поднял голову. Их глаза встретились через всю палату, и что-то неуловимое, но почти осязаемое пронеслось между ними.

Волхв не отвёл взгляда, выдержав невербальное противостояние. Затем медленно кивнул, словно подтверждая худшие опасения Виктора, и снова опустил голову, скрыв лицо в тени.

Пир тем временем достиг своего апогея. Некоторые гости уже спали, положив головы на столы, другие громко пели или спорили. Рюрик, хоть и пил наравне со всеми, сохранял ясность ума. Он подозвал к себе Хольга.

— Данский посол! Подойди сюда, расскажи мне новости с севера!

Хольг поднялся и, немного пошатываясь, приблизился к княжескому помосту. Виктор наблюдал за ним, но мысли его были далеко. Слова Велимира эхом отдавались в его сознании. Монах, который может видеть истинную природу… Опасен для тебя… Бессмертие…

Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как к нему подошёл Олав.

— Клык, — тихо позвал советник. — Князь желает видеть тебя в своих покоях после пира. Наедине.

Виктор кивнул, не выказывая удивления.

— Я буду ждать его зова.

Олав помедлил, словно хотел сказать что-то ещё, но не решался. Наконец он произнёс:

— Я всегда уважал тебя, Клык. Ты верно служишь князю и никогда не просишь наград. Но… — он понизил голос до шёпота, — я думаю, тебе следует быть осторожнее в ближайшие дни.

— Я всегда осторожен, — ответил Виктор ровным голосом. — Но почему ты предупреждаешь меня?

Олав оглянулся, убеждаясь, что их никто не слышит.

— Князь становится… одержимым своими поисками. А волхв подливает масла в огонь, рассказывая о силах, которые лучше оставить нетронутыми. И они оба смотрят на тебя так, словно ты — ключ к чему-то.

Виктор долго изучал лицо советника, словно оценивая его искренность.

— Спасибо за предупреждение, Олав. Я ценю твою… заботу.

Советник кивнул и отошёл, смешавшись с толпой гуляющих. Виктор остался один, погружённый в размышления. Пир вокруг него продолжался, но он будто существовал в другом измерении, отделённый от веселья и шума невидимой стеной.

Наконец, когда ночь уже перевалила за половину, и многие гости разбрелись по своим покоям или просто уснули прямо в пиршественной палате, Рюрик поднялся со своего места.

— Друзья мои! — воскликнул он, и голос его был всё ещё твёрд, несмотря на выпитое. — Пир был славным, но даже князю нужен отдых! Продолжайте веселиться, а я удаляюсь в свои покои!

С этими словами он спустился с помоста и, сопровождаемый двумя стражниками, направился к выходу из палаты. Проходя мимо Виктора, он на мгновение замедлил шаг и чуть кивнул головой — безмолвный приказ следовать за ним.