Крик Ворона

Мой телефон вибрирует. Призрак.

Я отвечаю так быстро, что аппарат едва не падает на землю.

— Как она?

— Хорошо.

Моя грудь вздымается. Это всего лишь одно слово. Одно единственное слово. Но единственное слово, которое позволяет мне дышать до следующего дня.

— Ты ведь лично следишь за ней? — спрашиваю я.

— Если не я, то Тень или Туман, — также известные как самые надежные люди в «Нулевой команде». Они никогда не проваливают ни одно задание. — Или Селеста, когда не бегает вокруг.

— Она сейчас следит за Аароном. Только здесь есть только Дилан, — я выделил последнее имя.

Все внимание Селесты по-прежнему приковано к ресторану. Что-то подсказывает мне, что Аарон даже не появится на этой встрече, но она все равно будет продолжать наблюдать.

— Мы возвращаемся в Англию для выполнения миссии, которую поручил нам Аид, — тон Призрака становится жестким.

— А что с Элоизой?

— Люди Родеса здесь. Они присмотрят за ней.

Мой позвоночник подрагивает. Я бы предпочел, чтобы это был Призрак или мои товарищи по команде, но у него нет выбора. Этот мафиозный бизнес настолько велик, что Аид готов помешать «Нулевой команде» убивать обычных контрактников, чтобы разобраться с ним. Он не подозревает Призрака, насколько я знаю, и держит остальных в заложниках, потому что знает, насколько лучше мы работаем под давлением.

Однако, если Аид усомнится в Призраке, для всех нас игра будет окончена.

— Как дела у вас? — спрашивает Призрак.

— Ничего особенного. Тристан, однако, либо устраняет своих коллег-убийц второго поколения, либо предлагает им выход. Если «Нулевая команда» окажется запертой или на этой миссии, а второе поколение дезертирует, в «Преисподней» останется не так много убийц.

— Хорошая новость для нас.

Наступила тишина, прежде чем он продолжил:

— Мне удалось убедить «Нулевую команду» восстать против Аида. По крайней мере, тех, кто отправится на эту миссию вместе со мной.

Мое сердце колотится, а воздух поступает в легкие с такой легкостью, которой я не чувствовал уже несколько месяцев. Аид падет. Возможно, у меня появится шанс воссоединиться с Элоизой.

— Я знаю, что ты хочешь вернуться во Францию, — говорит Призрак, словно читая мои мысли – снова. — Но сейчас это небезопасно. В конце концов, он Аид, и у него всегда будут верные демоны вроде Шторма. Наши товарищи тоже взаперти, и они на «Омеге», Ворон.

— Я буду ждать.

Но я знаю, что время возвращения к Элоизе не за горами.

По крайней мере, я чертовски надеюсь, что это не так.

Потому что не могу больше держаться от нее подальше.

Глава 20

Два выстрела пронзают висящую на дереве банку. Громкий звук эхом разносится по лесу, но никто, кроме меня, его не слышит.

А вот тот, кто прячется на холме и следит за мной уже больше четырех месяцев, может услышать.

Шарлотта лает, ее хвост виляет вправо и влево. Я глажу ее по голове и целую в нос.

Я кладу пистолет и магазин в кожаный портфель и закрываю его. Здесь вполне приличное место для тренировок. Маленький столик из ствола дерева – его снесло ветром, – и несколько висящих на ветках банок.

Стрельба – хороший вид спорта. Я чувствую себя в большей безопасности и больше полагаюсь на себя, а не на чужую защиту.

Я начала брать уроки в тире, как только узнала о своей беременности. Я знаю, что Призрак – или тот, кого он послал, – где-то рядом. Я не вижу его воочию, но чувствую, что он наблюдает за нами. Это успокаивает – знать, что они рядом. Однако я не собираюсь сидеть сложа руки и ожидать, когда опасность настигнет меня и моего ребенка.

Поскольку я тренируюсь и в тире, у меня есть пистолет. Я тренируюсь в одиночку на холме с видом на утес. Но, как и каждый раз, когда я заканчиваю, над моей головой возникает темный ореол.

Я стою на краю утеса и смотрю на бурлящую воду внизу. Невероятно, насколько она все еще прекрасна даже после того, как проглотила Ворона.

Иногда я вычеркиваю этот день из памяти и просто вспоминаю, как он привез меня сюда на своем страшном мотоцикле. Я никогда ни перед кем не открывалась так, как перед ним. Даже своему психиатру. И это было так легко, словно я всегда была предназначена для этого.

Эти воспоминания хорошие, те, где он показал мне, какой я могу быть, служат опорой в темные дни. Когда становится слишком тяжело, я просто закрываю глаза и вспоминаю его слова.

Но иногда, глядя на скалы с разбивающимися о них волнами, я вспоминаю тот ужасный момент, когда он бросился в пропасть.

Когда он ушел навсегда.

Все, что у меня осталось, – это воспоминания, преследующие меня, наполняющие сожалениями и мыслями «что-если». Мысль о том, что жизнь продолжается без него, еще больше усугубляет пустоту внутри меня. Эта пустота – осколок небытия, который всегда будет со мной.

Даже если никто больше не вспомнит о нем, я буду помнить. Все, что связано с ним, выгравировано во мне.

Я кладу руку на живот. Внутри меня растет росточек – проблеск чуда. Хотя Ворон ушел, его частичка всегда будет существовать. Этот ребенок – моя причина жить. Причина бороться дальше.

Я и мой ребенок заслуживаем жизни.

Хотела бы я, чтобы Ворон был здесь. Не знаю, получился бы из него хороший отец, но уверена, он бы любил и защищал нас. Потому что именно это он и сделал со мной.

Мои губы дрожат, а ноги трясутся. Не в силах стоять на месте, я приседаю, пряча лицо в ладонях. Иногда молчаливое примирение не срабатывает.

Я сосредоточилась на том, чтобы стать матерью и попытаться забыть всю душевную боль четырехмесячной давности. Но иногда, как сейчас, не могу сдержать слез. Не могу притвориться, что со мной все в порядке.

Мой психиатр, которого я регулярно посещаю, называет мои занятия стрельбой механизмом преодоления, но она не знает всей истории. Я стреляю не для того, чтобы забыть о Вороне, а чтобы притвориться им. Чтобы иметь возможность защитить себя и нашего ребенка так, как он защитил бы нас.

Я больше не та женщина, которая встречает смерть с распростертыми объятиями. Я стала той, кто будет бороться со смертью до последнего вздоха.

***

Когда я возвращаюсь, Шарлотта продолжает лаять и вилять хвостом. Она замирает, когда из дома выбегает рыжий меховой шарик.

Думаю, она никогда к нему не привыкнет, тем более что он немного сволочь.

— Привет, Апельсин, — приветствую я его.

Кот даже не замечает моего присутствия и продолжает удаляться.