Кристиан Фэй-2

– - Кристиан. Кристиан!
– - в комнату проник хрипловатый голос. Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели показался глаз и нос.

– - Да?
– - Фэй продолжал сидеть, невозмутимо закинув ногу на ногу.

Стучавший откашлялся и сунул в кабинет всю голову целиком. Заместитель директора узнал его. То был барон Листен собственной персоной, еще один совершенно не походивший на фею работник. "Сборище имбицилов", -- прорычал голос в голове мистера Буччо. И сам мистер Буччо был всецело с ним согласен.

– - Простите, но это срочно.-- Он бросил в развалившегося на кресле напарника выразительный взгляд.-- Анна. Ее брат... Ее брат... превратился,-- брякнул он.

– - Превратился? Во что?

На мгновение Листен провалился в иное измерение.

– - В козла,-- наконец выдал он.-- Очень опасного.

Пару мгновений Кристиан и господин Буччо обдумывали услышанное, после чего Фэй хлопнул себя по коленям и встал.

– - Простите, придется идти. Столько козлов развелось за последнее время, еще один будет явным перебором.

Мистер Буччо ничего не ответил, лишь проводил юношу ненавидящим взглядом. Правильно говорили про Фэя: самоуверенный болван, больной на всю голову. Нужно посоветовать директору уволить этого недоумка, подумал Буччо. Ничего хорошего он принести Обществу не мог.

Когда Кристиан выбрался в коридор, его снедало любопытство. Как такое могло случиться, что он не помнил ни Анну, ни ее брата? Он, лучшая фея на свете, кто знал даже любимые цвета своих подопечных...

– - Ну,-- поинтересовался он, захлопнув дверь.
– - Где козел?

– - Прямо передо мной,-- прошипел Лис.
– - Нам дали ясное указание: никому не говорить про наши поиски. Не давать ни малейшего намека.

– - Подожди...
– - Фэй прищурился и скрестил руки на груди.
– - Мне показалось, или кто-то только что назвал меня козлом?

Судя по выражению лица, Лис разрывался между желанием немедленно ударить напарника в нос и махнуть рукой и уйти восвояси, оставив напарника наедине с собственной твердолобостью.

– - А если это Буччо? Если убийца -- он? А ты так просто врываешься к нему в кабинет и сообщаешь, что мы занимаемся поисками по просьбе высшего руководства.

– - Не думаю, что это он,-- отмахнулся Кристиан. Выудив из кармана грязный сверток, он сунул его Лису под нос.
– - В его кабинете не пахнет кофе.

– - Что?

Кристиан объяснил и с недоумением уставился на заметно повеселевшего напарника. Лис попытался задушить свою улыбку на корню, но та упорно лезла обратно.

– - В чем дело?

– - Теперь я знаю, кого приглашать, когда нужно взять след. Можно я буду звать тебя Бобиком? Или Черныш тебе больше нравится?

Лицо Кристиана превратилось в мраморный монолит.

– - Послушай,-- Лис попятился, все еще широко ухмыляясь.-- На охоте без собаки действительно тяжело. Ты точно не хочешь как-нибудь поохотиться вместе?..

Стальной конец арматуры свистнул в паре миллиметров от его уха, отчего волосы у виска на мгновение взметнулись в воздух.

– - Простого "нет" было бы достаточно!..
– - бросил охотник на полпути к лестнице и, заметив очередной замах "волшебной палочки" Кристиана, исчез из виду. Когда же Фэй свернул за угол, лестница уже была пуста.

Часы, мерно тикавшие на бюро, пробили семь часов. В силу своего небольшого размера они сделали это тихо и тоненько, но мистер Буччо их услышал и тут же принялся собирать портфель. Лишняя минута, проведенная на работе -- потерянная минута, считал он. Тщательно закрыв кабинет на три запора (кто знал, кому взбредет в голову порыться в бумагах Общества), он спустился по длинной винтовой лестнице, проигнорировал подобострастное прощание секретарши в приемной и проследовал к выходу, натянув шляпу по самый нос, а воротник -- до ушей. В таком виде он и вышел на улицы Петрополиса, закутанный, словно житель дальнего севера, зло зыркая глазами в щель, оставленную между шляпой и пальто.

Снаружи, за неприметной для обывателей дверью хлестал дождь, что в очередной раз испортило настроение. Хотя настроение мистера Буччо обладало способностью портиться от чего угодно. У него вообще существовало лишь две стадии: плохое и крайне плохое.

Итак, пребывая в самой крайней форме плохого настроения, заместитель директора Элвис Буччо пробежался под дождем до ожидавшего его экипажа, запрыгнул внутрь и хлопнул дверцей так, что водитель недоуменно обернулся.

– - Домой!-- рявкнул мистер Буччо. Привычный к подобному обращению водитель коротко кивнул и завел мотор. Его пассажир стряхнул капли с пальто, уставился в окно.

"Гребаный придурок,-- с раздражением подумал он.-- Не мог припарковаться поближе? Чертов дождь..."

Автомобиль медленно катился по узким улочкам Петрополиса. Он петлял между зонтами пешеходов и другими экипажами, проваливался в ямы, полные дождевой воды, и трясся мелкой дрожью на вымощенных булыжником мостовых. Мимо плыли желтые огни витрин, уставленных сладостями и цветами, как бывало в каждый канун Проводов Старого Года. В окнах ресторанчиков улыбались люди и звенели бокалы; их приветливые вывески сменились закопченными окнами заведений попроще, куда экипаж въехал спустя несколько улиц. Из их дверей наружу вырывался густой белесый туман, смог табачного дыма, а внутри раздавался дикий хохот и звон посуды. Север Петрополиса совсем не походил на респектабельный и степенный центр или жизнерадостный юг с домишками на набережной.

Здесь жил мистер Буччо. Конечно, его дом располагался не в Богемном районе -- самом северном, злачном и страшном закутке города, -- экипаж остановился в прилегавшем к Богемному району квартале, который не отличался присущей северным соседям распущенностью. То был обычный спальный район, серый и однообразный; место средней паршивости для среднего класса.

С трудом спустившись с подножки, мистер Буччо в очередной раз хлопнул дверцей и сердито протопал к небольшому домику, сжатому с двух сторон низеньким забором. Встав в круг тусклого света, который отбрасывал фонарь над входом, он нетерпеливо заколотил дверным молотком с таким видом, словно стоял не меньше десяти минут. Когда дверь отворилась, он ворвался внутрь и обвел собравшихся свирепым взглядом.

Мало кто знал, что у строгого заместителя директора Общества Крестных Фей была семья. Жена и трое сыновей, возраст которых он вечно забывал. Они ходили в школу, это он помнил точно. Однако где находилась та школа, он также благополучно забыл.

– - Ужин!
– - прорычал мистер Буччо, забросив шляпу на верхушку вешалки. Мокрое пальто приземлилось на одного из сыновей, загодя стоявшего позади с расставленными руками. Миссис Буччо расплылась в дружелюбной улыбке, с годами не изменившейся ни на йоту. Она со своими короткими пальцами, сцепленными на животе, чем-то напомнила ему его мать. Во всем ее очертании присутствовала мягкость и деликатность,-- полная противоположность угрюмого и вечно злого мужа.