Кристина Орбакайте. Триумф и драма
Шрифт:
В том же номере этой же газеты был опубликован репортаж со съемок фильма «Любовь-морковь-3», в котором в те дни снималась Орбакайте. Согласно ему, выходило, что актриса пребывает отнюдь не в спокойном состоянии, а даже наоборот. Оказывается, сына киношной героини Орбакайте в реальной жизни тоже звали Дени – Денисом и ему было столько же лет, сколько и Дени Байсарову – 11. В результате этого совпадения Орбакайте начала жутко комплексовать: якобы даже отказалась сниматься с ним в одной из сцен. В заметке приводились анонимные слова кого-то из съемочной группы: «Мы стараемся войти в положение Орбакайте. Приходится по полчаса ждать, пока она придет в себя, а это срывает весь график съемок!»
Однако что бы ни писали в СМИ, съемки фильма шли по давно согласованному графику. И Орбакайте исправно выходила на площадку ежедневно (например, этот график предполагал ее беспрерывные съемки с 16-го по 27 сентября).
В тот же день 16 сентября
«Руслан позвонил Кристине: «Хочешь поговорить с сыном?» Кристина мечтала об этом, но она помнит, как ее единственный после разлада разговор с сыном (29 августа) Байсаров записал на диктофон и предъявил на заседании Грозненского суда 7 сентября якобы как «доказательство» того, что Кристине никто не мешает общаться с сыном по мобильному. А ведь это ложь – мобильник мальчика по-прежнему отключен… Кристина сказала вчера Руслану: «Я хочу поговорить с сыном, но по-нормальному, а не так…» И тут услышала голос Дени: «Мама, подпиши все, что требует папа!..» Кристина ответила: мол, сынок, подпишу только то соглашение, по которому ты сможешь жить и у меня, и у папы. Байсаров тут же выхватил трубку… Мы предполагаем, что Руслан дал возможность поговорить Кристине с сыном, чтобы предъявить нужную ему часть разговора в суде (речь идет о новом заседании от 17 сентября, которое должно было пройти уже в Москве — Ф.Р.). Дескать, они общаются, препятствий нет…»
17 сентября в ежедневном номере «Комсомольской правды» свой комментарий к происходящему дал председатель Президиума Коллегии адвокатов Москвы Игорь Трунов:
«Ситуация Байсаров—Орбакайте – частный случай, который вытекает из недоработок нашего законодательства. Байсаров действовал на опережение: чтобы ребенок остался с ним, чтобы суд его не забрал, он, по сути, похитил сына, но у нас за это не сажают. У нас, кто первый упер ребенка, тот и воспитывает его до совершеннолетия, мурыжа по судам вопрос об опеке. Наша судебная волокита всем известна. Все усложняется искусственно, затягивается, один адвокат заменяется на другого, кто-то заболел, кто-то не пришел… Решения суда отменяются, пересматриваются, оспариваются одно за другим. За это время ребенок успевает вырасти. Но война между мамой и папой очень плохо сказывается на психике ребенка. Травма ему обеспечена…
С кем суд оставит Дени? В результате – конечно, с Орбакайте. Вопрос только один: когда это произойдет? Это может случиться тогда, когда мальчик уже станет совершеннолетним. Менять надо закон. Тогда и детей перестанут утаскивать друг у друга, и постразводные отношения родителей станут совсем другими».
В тот же день в еженедельной «толстушке» все той же «Комсомольской правды» появилось интервью с Кристиной Орбакайте. Приведу из него несколько отрывков:
«…На той территории, где живет Руслан (речь идет о Чечне. – Ф.Р.), в одном из домов живет и бывшая его сожительница с двумя детьми. Он там сделал нечто вроде гарема. У женщин там полное послушание. Сама я, честно говоря, никогда там не была и не знаю, какая там обстановка в доме…
Руслан строит из себя такого патриота, россиянина и совершенно честного, белого и пушистого отца, который очень переживает за судьбу сына. На самом деле он хорошо к Дени относится, и Дени к нему шикарно относится, но я никогда не давала повода вот так со мной обращаться! Я вырастила до 11 лет отличного ребенка – умного, симпатичного, хорошего. А теперь Руслан позволяет оскорбления не только в мою сторону, но и в сторону моей мамы, моего мужа, даже моей профессии.
До этого скандала я старалась с ним никак не сталкиваться и сократить отношения только до Дени – когда Дени с ним, когда со мной, кто проводит каникулы и так далее. В школу Руслан не приходил – он ходил только 1 сентября в первый класс, и все. Поэтому я вообще не знаю ничего о нем…
Он всем деньги дает направо и налево, чтоб против меня шли. Руслан меня обманул. Предательство за предательством, это тяжело. У меня даже пошатнулось здоровье – я на бюллетене. Не ожидала, что у меня так все будет нервно».
А вот другая публикация того же дня – в «Московском комсомольце». Там было опубликовано полосное интервью с экс-супругом Примадонны Филиппом Киркоровым. Несколько дней назад, в самом начале скандала вокруг Дени Байсарова, «Комсомольская правда» записала Киркорова в число тех, кто мог бы помочь Орбакайте в ее тяжбе с Байсаровым на основании того, что певец дружен с первыми лицами Чечни, в том числе и с президентом Чечни Рамзаном Кадыровым (в этом же списке друзей певицы были: президент Азербайджана Ильхам Алиев, адвокат Анатолий Кучерена, Иосиф Кобзон, Владимир Пресняков-младший). Однако на вопрос о том, каково его положение в этой ситуации, Киркоров ответил следующее:
«У меня двойственное положение. Я очень люблю Кристину. Она – мой друг. Мы дружим уже лет 35, знакомы с детства! Она была младше, я был чуть старше. Все, что происходит в ее жизни, мне очень небезразлично. Я радуюсь за ее успехи и достижения, огорчаюсь неудачам
и проблемам. И в творчестве, и в личных делах. Я вижу, как она сейчас страдает, как переживает, и мое сердце рвется на куски. Но рвать на себе рубаху: мол, я за вас пасть порву и все такое – может, и имело бы смысл, но боюсь, что некоторые новые члены из свиты Примадонны нашепчут ей, что я хочу пропиариться таким образом на семейной драме. И, как всегда, настроят нас друг против друга. У нас и так сейчас не самые простые отношения, а для меня это была единственная семья, и другой пока не было. Все, что произошло сейчас, стало для меня полной неожиданностью. Все в моем окружении знают, как это сложно, чтобы ребенок мог настолько покорить мое сердце. Очень редко! И Дени именно тот ребенок в моей жизни, которого я просто обожаю и буду обожать и любить всегда. Ситуация, к сожалению, очень двоякая, сложная, непростая. Я лишь надеюсь, что у всех хватит сил мудро выйти из этого конфликта. Самое главное, чтобы не пострадал этот белокурый ангел. Если бы его так не обожали, то, возможно, и не делили бы сейчас. Вообще, мне эта ситуация напоминает фильм «Крамер против Крамера» с Дастином Хоффманом и Мерил Стрип…»А вот как прокомментировал ситуацию другой член пугачевского семейства – юморист Максим Галкин:
«Я на стороне Кристины и Аллы. Переживаю за Дени. Конфликт назревал два месяца. И Кристина, и Алла, и я как-то пытались разрешить его…
Специфика актерской профессии – в разъездах. Означает ли это, что артисты не могут иметь детей? Думаю, нет. Да, Кристина – востребованная певица, много ездит на гастроли, но все свободное время она проводит с детьми. Понятно: когда она была занята работой, с мальчиком была няня. Но разве не происходит то же самое в любой семье, где есть возможность нанять няню? Более того, все эти годы у Руслана не было претензий по поводу его общения с ребенком. Дени равное количество времени проводил с матерью и с отцом. Он летал с Русланом в Чечню, жил в его загородном доме. С неменьшим удовольствием летал с мамой в Америку, жил на Тверской, на Истре у Аллы летом… И всегда Кристина старалась приблизить сына к отцу. И они нашли общий язык… Что, на мой взгляд, вышло за рамки – когда отец без предупреждения забрал ребенка и в ультимативной форме требует от Кристины некоего соглашения, по которому она должна чуть ли не отказаться от сына. Я считаю, что в любой семье нужно уметь договариваться. Договариваться на заранее невыгодной позиции для одной из сторон – неправильно.
Дени сказал на пресс-конференции, что хочет быть с папой? Я бы не брал на веру слова ребенка. Ему 11 лет. Он был полтора месяца изолирован от матери. Не было даже телефонного общения, кроме одного звонка Дени под присмотром. Когда Дени выступал на пресс-конференции, мне это напомнило, как с такой же веселой интонацией он читал стихи на юбилее Аллы под руководством няни…»
Во второй половине того же 17 сентября информационные агентства сообщили результаты нового судебного слушания по «делу Дени» – на этот раз оно проходило в Тверском суде Москвы (по месту прописки Орбакайте и Дени Байсарова). Оно вновь завершилось победой Руслана Байсарова. По словам его адвоката Александра Добровинского, это была чистая победа. «Кристина просила вернуть ей ребенка, но я отклонил ее требование, – заявил журналистам адвокат. – Также она ходатайствовала о запрете вывоза ребенка из города. В этом ей тоже было отказано. Она предложила подписать мне проект мирового соглашения. В первом пункте было указано – «ребенок должен проживать с матерью». Дальше я даже читать не стал. Грозненский суд уже вынес решение по этому поводу. Если до 7 октября данное решение не будет обжаловано, то мальчик останется жить с отцом».
А вот что рассказала журналистам Орбакайте: «Еще ничего не ясно. Решение Грозненского суда, где говорилось, что ребенок должен проживать по фактическому адресу отца, мы обжаловали. Когда я потребовала адвоката Байсарова указать адрес, где прописан Руслан, он сказал: «Я не знаю». Потом он стал звонить Руслану, но у того не отвечал телефон. Так где же прописан отец моего ребенка? Я не могу подписать их соглашения – я не знаю, где живет Руслан! Не знаю, где сейчас находится мой сын! Я не против того, чтобы Дени жил у отца. Но мальчик должен жить и у матери. А Руслан требует, чтобы я отказалась от сына и согласилась, чтобы он проживал только с ним.
Второй момент – в заключении Грозненского суда написано – «мальчик должен проживать по прежнему месту жительства», то есть там, где он жил все 11 лет, на Тверской, в моей квартире. Но, похоже, адвокат не удосужился внимательно прочитать заключение. Также я возмущена тем фактом, что на суде в Грозном я проходила как третье лицо, ответчицей была мама Руслана. Выходит, бабушка с отцом делили Дени. А я тогда кто?
Честно говоря, я не знаю, почему вообще случился конфликт. Руслан воспитывал ребенка в своих традициях, мы – в своих. Мне кажется, сам Дени не понимает, что сейчас происходит. Звонить ему я могу, но видеться с ним мне не разрешают. Вчера у меня состоялся с сыном странный разговор. Дени говорил заученными фразами, сбивался. Когда я спросила его, когда мы увидимся, он сказал: «Договорись с папой». Я понимаю, ребенку там хорошо, пусть он там живет, но ведь у него есть мать!..»