Кривая сосна на желтом обрыве

– Ну что, ёжик-Сережик? Ты как?

– Да, в общем, ничего... привыкаю.

– Брось, не журись! Не так все плохо. Не хуже людей проживешь.

А у меня уже глазки на лоб лезли: одна за другой, сверху вниз, начали расстегиваться пуговки на белом форменном халате, оттуда показался кружевной бежевый лифчик со всем, что в него упаковывают. А потом это все распаковали. Отчего бы нет. Урок начался, заглянуть некому. Если кого и занесет - дверь на замке. А окна до половины белой краской закрашены. Подглядывай, не подглядывай - все одно. Слышал я о таком от ребят. Теперь самому пришлось. А я не против. Ни одного раза. Ни двух тоже.

Татьяне лет двадцать пять, пышная, сдобная, добрая душа и честная давалка. И кое-что кое в чем понимает.

– Это кто ж тебя соблазнил до меня?

– А то не знаешь: Лилька Шапошникова.

– Тьфу, погань белобрысая. Бегать к ней все равно будешь, так презерватив - в обязательном порядке. А то подцепишь с нее. Это чудо уже в перышках! Три, по крайней мере, обеспечит. И недорого возьмет.

– Я-то ее и даром не возьму. Одного раза хватило. Противно. Больше не пойду.

Хихикнула.

– А ко мне пойдешь?

– Ну, с ней-то себя не равняй!

Еще немного посмеялась, одеваясь и прихорашиваясь.

– Знаешь, Сережик, ты же поздний ребенок. Тебя мамка во сколько родила? В сорок? Так тебя и будет тянуть на дам постарше. Женишься, возьмешь девчонку старше себя лет на семь-восемь. И жить будешь хорошо, лучше, чем с ровесницей.

Обняла, поцеловала, прижала к бюсту. Потом открыла дверь и вытолкнула из медпункта. Сказала вместо напутствия:

– Ко мне тоже больше не ходи! Не мылься, бриться не придется!

Так что из школы я вышел в растрепанных чувствах, ощущая себя каким-то взъерошенным и чуть не забыв сумку. Шальная баба Танька! Вот найду еще камушек-другой, уж каким-нибудь образом изыщу возможность его привести в божеский вид. Огранить и оправить... а может, и сам смогу, научусь, руки у меня растут откуда надо и вставлены тем самым концом, каким требуется. Не последний же камушек в этом каменном саду-огороде! А если там нет, узнать, откуда щебень в тот огород возили, и там полазить...

Мысли были какие-то шальные, неопределенные, Таньку по-любому следовало отблагодарить, не только и не столько за кувыркание на топчане, сколько за спасение жизни парой недель раньше. Хотя она и то, и другое делала не от ожидания благодарности. А как в том мультике: "А за что?
– А так! Просто так!"

Но, помню, ничуть не удивился, когда на месте новомодного японского дизайна обнаружил до черной земли подчищенную яму и несколько сваленных в углу особо крупных каменюк.

Пришел домой крепко задумавшись. Откуда брали щебенку? С одного места или с разных? Откуда, главное, брали кварц? Какой шанс, что на место разработки можно заглянуть? Если с действующего участка - никакой. Не получится. Там охрана круглосуточно, даже когда выемка не ведется. Техника остается ночевать в карьере, если не бдить - аккумуляторы поснимают, вообще на запчасти раскрутят и в металлолом сдадут.

Узнать, откуда брали. Найти схожие участки, где добыча не велась или ее уже прекратили. Взять геологическую карту, покататься по окрестностям. По трем районам? Ну, проселков много. Я на дедовом "козле" по асфальту, что ли, рассекал? Нет, по асфальту - только за город выскочить, когда этих, с полосатыми палочками, в пределах первого километра не наблюдается. Потом - в стороны, где их сроду не водилось. На речку купаться, куда-нибудь подальше от города, на Пятые или даже на Седьмые Пески. В лес на шашлыки всем семейством, когда возвращаются все, кроме меня, клюкнутые. За жерделями в степь в июле-августе. Там права спрашивать некому.

Так что по-быстрому отбояриться от уроков, и - вперед, с песнями. За всесторонним изучением вопроса.

Отец пришел, когда я еще возился с уроками. Не переодевшись даже, заглянул ко мне, позвал в свой кабинет. Вынул из кармана пиджака красную пластиковую карточку, положил на стол, щелчком отправил ко мне.

– Это тебе от Публия Сервилия.

Это у директора карьера прозвище такое было. Публий Сервилий Воскобойников. Откуда такое чудное погоняло - ума не дам. Как-то раз спросил у отца - почему римлянин? Тот захихикал и сказал, что не римлянин, а нумидиец. Ну, фиг с ним. Мало ли как обзовут, а кличка эта к нему присохла за много лет до моего рождения.

– Премия?
– догадался я.
– Па, я уже видел, как сад камней подчистили. Оперативно он!

– Не то слово.
– Отец усмехался.
– У нас три десятка человек сняли с работ и поставили золушками. То есть вручную, как Золушка в сказке, перебирали щебенку.

– Ну?

– Ну вот тебе и "ну". Обнаружили еще шесть камней. Один - такой же красавец, как твой вчерашний, но длина грани раза в полтора больше. Остальные - есть больше и меньше, не такие правильные, но представляют значительную коммерческую ценность. На премию я даже намекнуть не успел. Сам позвал и выдал. Знаешь, сколько?

– ?

– Ну, он уже в курсе того, что ты заболел. Так что на твое лечение, уж не знаю, по какой он бухгалтерии это проводил, - триста тысяч.

– Фигасе! На сколько же тогда камушки потянули?

– И не думай, - предупредил отец.
– Я знаю, и ты знаешь, что это бесценок и умножать надо на курс доллара минимум, или даже евро. Но даже не думай. Почему - я тебе уже объяснял. Поскольку у тебя шило в заднице, поскольку искать все равно пойдешь, - честно предупреждаю, все только через этот канал. Единственно безопасный и почти легальный.

Я сидел и думал. Кому б меня не знать, как папе Алику. Для меня ведь даже вопроса не стояло - искать или не искать. Но отца подводить под разборки у нумидийца или кто он там есть, у Воскобойникова, последнее дело. Павел Михалыч у нас в городе фигура, можно сказать, монумент гранитный. И не только в городе. И в области он что-то значит, и в Москве "Каменскграниткарьер" имеет представительство и делает нехилые дела. Я понимал, что по сравнению с алмазами все эти дела - тьфу и растереть, алмазами только монстры занимаются. Но не поверю я, что нет у него возможности втихую камушки сплавлять по цене куда более приближенной к действительности.

Соотношение наших весовых категорий - примерно как то, по которому он заплатил. Пропорционально. Блин, глыба, матерый человечище. Не объехать, не обойти. Конечно, свято место пусто не бывает. Наверняка в городе и после Дрязгина кто-то занимается скупкой и камней, и золота. Но я туда не пойду и искать не стану, однозначно. А что делать? А поторговаться, и навести тень на плетень.

– Па, а зачем Воскобойников камни собирает, если ему их самому продать нельзя?

– Да тут такое дело... Он по молодости лет по золоту работал, как раз в тех местах знаменитых, близ Магадана. Там народ всегда был крутой и самовольный, от начальства и от министерства в такой дали. Там ситуация была - вроде нынешней. Один деятель присмотрел себе территорию, которую уже обследовали и признали неперспективной. Денег на планомерную разведку ему не дали. Тогда он туда заслал мужичка, старателя с хорошим нюхом. Мужичок покорячился лето и принес золота - килограмма четыре. Я не знаю, как тот деятель с тем старателем рассчитывался, уж поверь - четыре кило золота не пустяк. А сам потом поехал в Москву, в министерство. Зашел к министру. Высыпал весь мешок ему на стол и сказал: "Вот золото, которого нет".