Кроличья нора, или Хроники Торнбери

– Элен, не стоит! Полагаю, ты просто-напросто устала и нуждаешься в продолжительном отдыхе. От переутомления не только кошмары начнут сниться, ты в трех соснах заблудишься…

Перед моими глазами вновь появился тянущийся до линии горизонта бесконечный тисовый лабиринт.

– Что ты хотел этим сказать?

– Накопившаяся усталость мешает трезвому адекватному взгляду на окружающую действительность. Проще говоря, ты можешь не увидеть решения, лежащего у тебя перед самым носом, если пытаешься найти его в заоблачных высотах…

Я протянула руки и взяла у него опять порозовевшего Майкла. У малыша снова начала подниматься температура.

Стивен прочел мою озабоченность и бодро добавил:

– А что касается младшего Коллинза – не волнуйся. Его легкие чисты, небольшое респираторное заболевание, инфлюэнца. Пару дней давай жаропонижающие, если температура будет сильно досаждать, а так – витаминное питье и сон. Ну все, дорогие мои соседи, мне пора! Камилла ждет родителей к ужину, так что опаздывать мне не к лицу. Не стесняйся, звони в любое время. И не забудь лично от меня щелкнуть по носу Тома. Который раз пытаемся сыграть в гольф, но что-то вечно мешает.

Улыбнувшись мне и пощекотав малыша, мистер Милтон быстрым шагом покинул детскую.

Сколько же сейчас времени? Если он сказал, что Камилла ждет мать с отцом к ужину, то я спала довольно долго. Обеденное время давно минуло.

Почему же не звонит Томас? Неужели произошло что-то серьезное?

Не в силах более бороться с неизвестностью, я набрала мобильный номер мужа. Прослушав бесконечное множество гудков, теряясь в догадках, отгоняя от себя мрачные, словно назойливые мухи, мысли, я уже хотела отключиться, как на другом конце произошло соединение.

– Елена, ради Бога, не волнуйся, со мной все хорошо.

– Просто скажи мне, что случилось? – закричала я в трубку.

– Тише, я хорошо тебя слышу. Говорю, не волнуйся напрасно… Это не касается нас, если только косвенно… Не жди меня скоро. Приеду – все объясню.

На том конце линии что-то зашумело, послышались посторонние голоса, и связь прервалась.

Мне ничего не оставалось как ждать – делать то, что не люблю больше всего на свете.

Этот странный день оказался бесконечно долгим. На часах пробило шесть вечера, мой сын послушно выпил ложку микстуры и теперь спокойно спал. Благополучно минуло время вечернего чая, а потом и ужина, к которому планировал вернуться Томас. Прошли все мыслимые и немыслимые сроки. Софи несколько раз пыталась накормить меня, но бесполезно: я ничего не смогла выпить кроме чашки мятного чая.

Завернувшись в шерстяной плед, я сидела на диване и ждала. Одна часть меня пыталась проанализировать привидевшийся полуденный кошмар, другая ловила каждый шорох за окном, ожидая услышать гул автомобиля и стук закрывшейся дверцы.

Как мне расценивать необычное лицедейство Гая? Что привело его назад и заставило просить о прощении? Или это дьявольская уловка, попытка воздействовать на мое самое слабое место – на чрезмерное сострадание?

Что могла означать неожиданная метаморфоза его сущности? И номер комнаты, ведущей в лабиринт? Существует ли подобная дверь в действительности и где?

Сплошные вопросы и ни одного ответа.

Должна признаться, это был первый сон, где присутствовал Гай, после давнишнего кошмара, когда он впервые появился в виде черноглазой сущности. Только сегодня я увидела его в том облике, в котором он существовал в действительности, впервые заглянула за стекла очков, увидела истинные глаза господина Лэндола, человека смертельно испуганного, загнанного в ловушку… кем-то расставленную. Кто такие Стражи и какую игру они затевают? Мотыльки в паутине…

Я задумалась так глубоко, что тихий кашель, раздавшийся от порога гостиной, не сразу привлек внимание. Обернувшись, увидела прислонившегося к косяку двери Томаса, бледного и безумно уставшего.

– Милый! – мигом соскочив с дивана, я подлетела к нему и прижалась к груди. У Тома не было сил даже обнять меня. Прислонился к стене как к единственной опоре, боялся отойти от нее на шаг. Я, не говоря ни слова, подвела мужа к дивану и направилась вниз за Софи.

Тихий голос остановил меня в дверях:

– Бертина покончила с собой…

«Бертина? Кто это?»

Ничего более в тот вечер он не сказал. Когда я вернулась с горничной, бедняга Томас, свернувшись калачиком на диване в гостиной, забылся сном.

8 марта 2013 года

Бертина Майер, дочь мецената из Баварии, дипломированный психолог, выпускница Кембриджа, приятная пухленькая брюнетка, представленная мне памятным вечером на балу-карнавале как подруга Мари-Энн и невеста Гая. Точнее, бывшая невеста. Они расстались сразу же после карнавала по неизвестной причине. Девушка не прощаясь покинула Торнбери и на протяжении нескольких лет я не слышала о ней ни слова. Новость о ее внезапной смерти привела меня в полное замешательство.

Все началось с неожиданного звонка Вильгельма, отца несчастной. Он разыскивал Томаса как последнюю надежду, единственную ниточку, которая укажет на местонахождение Мари-Энн и Бертины. Дочь назвала Томаса женихом своей подруги. Девушки на протяжении нескольких лет, пока учились в Кембридже, делили одну комнату в кампусе. По окончании университета они остались вместе, переехали в Лондон и сняли студио в районе Мэрилебон.

После месячного молчания и игнорирования звонков Вильгельм начал розыск дочери.

По известному адресу отцу никто не открыл дверь. Хозяин квартиры подтвердил: обе девушки уже несколько недель не появлялись, хотя арендная плата внесена за полгода вперед.

Разрываясь между желанием обратиться в полицию, открыв тем самым любопытствующей общественности створки шкафа, дать ей покопаться в семейном белье, и страхом за жизнь дочери, Вильгельм пошел путем частного расследования. Он начал разыскивать Мари-Энн, что и привело его в конце концов к Томасу. Родственников или знакомых семьи Мортон-Кингсли в Лондоне обнаружить не удалось. Дом родителей Мари в Сент-Джонс-Вуд долгое время пустовал, они проживали в Южной Африке на собственном ранчо. Следы девушек бесследно затерялись в многомиллионном городе.

Томас согласился помочь не на шутку встревоженному господину Майеру и, не теряя ни минуты, выехал в Лондон.

Им посчастливилось выйти на след Мари-Энн буквально сразу. У Тома сохранился ее номер – девушка не поменяла симку.

У бедного Вильгельма проснулась надежда, он заметно воодушевился, слыша, что Томас заговорил с Мари-Энн, но его радость была преждевременна: девушка ничего не знала о бывшей подруге или не хотела сообщать, – такой вывод после разговора с ней сделал Том.

– Нам надо поговорить с ней с глазу на глаз. Я уверен, Мари что-то скрывает.