Кромешник. Том 1
Шрифт:
Если бы эта тварь захотела, то смогла разорвать любого человека на части не прилагая усилий, но, она не нападала, а словно ждала чего-то, хотела получить разрешение…
Разрешение чего?
Ответ на вопрос был очень близок, но он ускользнул от меня в самый последний момент. Когда я уже готов был понять происходящее, картинка сменилась, и передо мной предстала сморщенная старуха, которая глумливо погрозила пальцем с окрашенным в ярко-алый цвет ногтем и довольно произнесла:
— Теперь — это твоя ноша, Алёшка, неси её с честью, не посрами наш род, а то вернусь с того света и устрою
Выражение лица у бабки было такое, что я понял: точно вернётся и выполнит свою угрозу.
— Не посрамлю, бабушка, — произнес по наитию и сам удивился собственным словам, а дальше наступила темнота.
— Брр-р, приснится же такое, — пробормотал сквозь сон и потряс чугунной головой, чувствуя, как затекло всё тело.
Холодный пол, на который примостился задницей, заставил прийти в себя очень быстро. Потер лицо руками и открыл глаза, чтобы тут же наткнуться взглядом на восковое лицо бабы Стефы.
— Померла что ли? — пробормотал вслух и моргнул пару раз, всё еще не веря в происходящее.
Приподнялся, наклонился над старухой, прислушиваясь к дыханию. Понял, что его нет. Да ну, нафиг.
А что теперь с телом делать?
В городе понятно.
А тут кого вызывать? И есть ли в этой деревне морг? Что-то мне подсказывает, что — нет.
На всякий случай перепроверил пульс. Его не было.
А чего я хотел?
Если тело уже практически остыло, а в комнате начал появляться характерный запах.
Это сколько я провалялся в отключке и что за странный бред мне приснился?
Думать об этом было некогда, в первую очередь необходимо решить, что делать с телом старухи. Не самому же её хоронить? Опять же, отпевание надо устроить, в соответствующие органы сообщить.
А где батюшку взять? Насколько помнил, церкви в Тумановке отродясь не было и это казалось странным.
По смутным воспоминаниям детства, помнил, что кладбище находилось совсем недалеко, на небольшом пригорке с западной стороны деревни.
Почесал затылок. Надо было идти и разговаривать с местными. Авось подскажут, что делать.
Кинул последний взгляд на мёртвую бабку и обомлел.
Ещё минуту назад её глаза были закрыты, а сейчас оказались распахнуты, уставившись мутным, невидящим взглядом в потолок.
Поежился от неприятного ощущения, пробравшегося в район грудной клетки.
Пересилил себя, и опустив руку, прикрыл глаза старухе.
— Так-то лучше, — пробормотал себе под нос и направился в сторону двери.
В проёме обернулся и вздрогнул.
Голова старухи, лежащая до этого прямо, повернулась в мою сторону, а глаза оказались вновь открытыми.
Мёртвый взгляд смотрел прямо в душу, заставляя тело покрываться ледяной коркой.
— Какого хрена тут происходит?
Подходить больше не стал. Быстрым шагом вышел из комнаты и направился к лестнице. Спускался осторожно, памятуя о хлипкости ступеней.
Оказавшись во дворе, поёжился от порыва холодного ветра. Глянул на небо, затянутое темными тучами. А ведь с утра оно было ясным и солнечным. Ничто не намекало на скорое пришествие грозы. Сейчас же,
я отчетливо видел вдалеке росчерки молний. До ушей докатился раскат грома. Начал моросить мелкий дождь.Показалось, что само небо решило оплакать бабу Стефу.
Пф-ф, что за глупости лезут в голову?
— Ну, как там Стефания? Сильно скандалит? — послышался от калитки заплетающийся голос.
Местный алкаш, с которым я разговаривал на досуге, стоял, опираясь на калитку, и сверлил меня отнюдь не пьяным взглядом.
Странный какой-то. Они всё в этой деревушке странные.
— Нет и не будет. Отмучилась бабка.
— Ох ты ж, Чур заступник! Как так-то? — всплеснул руками забулдыга, — Это ж, чегой-то теперь станется? Ты это… Никуда не уходи. Я сейчас. Мигом. Марту позову. Она знает, что делать.
Алкаш очень бодро для своего состояния сорвался с места и зигзагами побежал по деревенской улице, мотыляясь от одного забора к другому.
— Померла всё-таки старая гадина, — послышался со стороны женский голос, наполненный лютой злобой, — Доволен? Заполучил чужое наследство и радуешься?
Повернулся. С другой стороны забора стояла молодая соседка и с ненавистью глядела на меня.
— Какое наследство? Я ни на что не претендую. Если вам нужен дом — без проблем. Считайте, что я его арендовал на несколько месяцев. Поживу немного и уеду, а вы разбирайтесь сами, кому-что причитается. Можете даже по кирпичику разобрать, мне до лампочки.
Вот чего-чего, а оставаться на постоянном местожительстве в Тумановке я точно не планировал.
— На кой-леший мне сдалась эта хибара! Я о другом толкую, так что не прикидывайся веником. Все вы такие, до чужой силы прыткие.
— Какой силы? — вздохнул устало и недоуменно посмотрел на женщину.
Красивая зараза, ладная, стройная: талия тонкая, коса тяжёлая, брови в разлёт, ноль макияжа, при этом кожа чистая, белая, на вид как бархат. В городе таких не встретишь.
В голове словно помутилось. Сделал шаг вперёд, направляясь в сторону незнакомки. Грудину сдавило, дышать стало нечем.
Показалось, если сейчас не дотронусь до неё, на этот самом месте от тоски сдохну.
— Ну, и чего ты встал? Иди ко мне. Ближе… Ближе…
Ядовитые нотки в голосе заменились на вкрадчивые, он стал приторно-сладким, тягучим, как патока. На губах появилась обольстительная улыбка, в глазах блеснули призывные искры.
Именно это сыграло отрезвляющую роль. Созданный соседкой образ вызвал во мне чувство диссонанса.
Мотнул головой, прогоняя наваждение, и нахмурился, не понимая, что произошло.
— Так, какой силы? — повторил ещё раз, с трудом разомкнув губы.
— Той, которую ты украл без спроса, — словно сквозь водную гладь донесся голос соседки, вырывая меня из навеянного дурмана.
То — что это та самая женщина, которой просила остерегаться баба Стефа, понял сразу, но не внял её предостережению, за что чуть не поплатился.
Сейчас же, внимательно разглядывал соседку.
Авдотья, заметив, что я не попался на её уловку, мгновенно поменялась в лице.
Улыбка исчезла, уступив место зловещему оскалу, черты лица заострились, делая его более острым, в глазах заплясала тьма.