Кроссворд для нелегала

Телегин выпрямился, молча уставился на Бреммера.

– Что вы на меня так смотрите? Наверное, думаете, что я причастен к этому кошмару? Господи, да разве я похож на супермена? Наверное, они сами чего-то не поделили. Или здесь был кто-то еще…

– Вы сюда пришли пешком? – вопрос неслышно подошедшей Натальи заставил Вилли вздрогнуть всем телом и резко обернуться.

– Я? Нет… Я приехал. Вы так меня напугали… Старина «Пежо» у вас, поэтому мне пришлось… Э-э-э, временно одолжить чью-то машину. Она стоит вон там, немного дальше.

– А это кстати. Ваш «Пежо» – прекрасный автомобиль, прямо зверь и на шоссе, и на проселке. Но он слишком намозолил глаза кому не следует. Давайте оставим его здесь, а дальше поедем на этой… которую вы одолжили.

– Простите, а куда это – дальше?

– Я объясню в дороге. Вы же понимаете, что нам нельзя здесь задерживаться ни на минуту. На вас уже висит один труп, хотите, чтобы повисло еще два? – Телегин приготовился к длинным пререканиям, но, к его удивлению, Вилли безропотно двинулся дальше в лес, и через пятьдесят метров они увидели припаркованный в густых зарослях коричневый «Фольксваген».

Коричневый «Фольксваген» неспешно катил сквозь вечерний лес. Фары встречных машин высвечивали в салоне только одного человека – водителя, пожилую женщину. Волосы с сильной проседью, но лицо ухоженное, почти без морщин. Глаза усталые, макияж минимальный, уголки рта опущены вниз. Наталье достаточно было натянуть припасенный в дорожной сумке парик, сменить помаду, «подправить» глаза, слегка ссутулиться и просто почувствовать себя вдвое старше – и этого оказалось вполне достаточно, чтобы патрули, уже дважды проверявшие машину на перекрестках дороги, не усомнились в ее идентичности с пожилой немкой, чье фото фигурировало на предъявляемых ею правах. Права были неслыханной удачей – владелица то ли забыла их в «бардачке», то ли не сочла нужным извлекать их оттуда, оставив потрепанный «Фольксваген» на стоянке кемпинга.

Телегин и Вилли лежали, скорчившись, на полу между задним сиденьем и спинкой переднего, укрытые небрежно наброшенным плащом все той же благодетельницы-немки.

– Не выношу неправды… – Телегин, плотно зажатый между задом Вилли и задним сиденьем, буравил толстяку бок стволом «браунинга». – А все же гранатометчики – ваша работа, Бреммер, больше некому!

– Нет, я в самом деле… Клянусь! – кряхтел Аптекарь. – Я бы просто не справился с ними…

Телегин и сам понимал, что толстяк плохо подходит на роль ловкого убийцы. Но – кто же тогда? Ведь чудес не бывает! Он готов был поверить в бесплотного ангела-хранителя, но ангелы не втыкают спицы в жизненно важные органы неугодных.

– Вот что, – Телегин просто не мог смириться с тем, что ему, профи, безнаказанно морочит голову какой-то старый, дряблый, толстопузый проходимец. – Я, дорогой господин Бреммер, больше всего в жизни не люблю неопределенности! Поэтому ты сейчас расскажешь мне все! Иначе я пристрелю тебя, а потом выкину в кювет и забросаю ветками…

– Я с вами на ты не переходил… Ничего не скажу… Ну нет у меня никаких тайн, которые касаются вас или ваших дел. И вы меня не убьете! Я вам жизнь спас… – Дурацкое амплуа вновь было отброшено. Голос Аптекаря прерывался, он дышал мелко и часто, но было ясно – в панику не впадал.

Телегин убрал пистолет.

– Сядь поудобней, спаситель, а то загнешься и без моей помощи. Однако внести ясность придется. Кто ты, Бреммер?

– Я же не спрашиваю – кто вы? Я ваш друг. Почему вы мне не верите? – с трудом выпрямляясь, пробормотал Вилли.

– Потому что не понимаю…

– Вы нам спасли жизнь, это так, – вмешалась Наталья, не оборачиваясь. – Но мы не знаем, чего от вас ждать… Вас интересуют наши отношения с человеком на фотографии…

– Послушайте, – неожиданно перебил Наталью Бреммер, впервые проявив бестактность, – я внимательно слушал разговоры людей, которые меня стерегли. Потом услышал несколько фраз, произнесенных в мобильник одним из гранатометчиков… Перед тем как они погибли. Я не знаю их языка, но они называли имена, которые для вас могут быть важными. Например, Касим. Вы знаете, кто это?

– Да. Еще?

– Эсэсовец. Это прозвище такое. Псевдоним. Даром его не дают, как вы сами понимаете…

Кроуфорд на этот раз действовал под своим «гордым» псевдонимом. Так именовали его и свои, и касимовские бойцы. И ему это в некоторой степени льстило. Тем более что человека по имени Вилли Бреммер он никогда не знал в лицо.

Москва, 200… год.

Егерь и Навигатор

– У меня день рождения… Завтра.

– Я помню, Андрей Митрофанович. Обязательно зайду.

– И не один. Не могу я разыскать Телегина и Наташу Шугалий. Где они, генерал?

Навигатор молчал. Обманывать Дремова он не мог. Да тот и сам все понял.

– Живы? – выждав паузу, спросил Егерь.

Навигатор вновь не ответил. Да и что было отвечать…

– Связь пропала?

– Будем надеяться, что временно, – не опуская глаз, ответил Навигатор.

Дремов замолчал. Так молча и сидели они на скамейке в двух шагах от объекта «Санаторий».

– Главное – что оба в деле… – нарушил молчание Дремов. – Дело-то хоть настоящее?

– Считай, как у тебя в 42-м.

Июль, 1942 год

– Ну и где мы сейчас? – переведя дыхание, спросил Митька. – И где наши?

– Сейчас, – старший лейтенант Дремов обстоятельно водил пальцем по мятой, местами порванной карте местности. – Вот. Мы здесь, – палец уткнулся в зеленый участок местности. – А в двух километрах деревня Лошадниково. Вон там! – кивнул Дремов за Митькину спину. – А фронт – вон там! – Дремов указал за свою спину. – Идем к деревне, вроде бы от фронта удираем. Такой приказ. – Дремов сложил карту и встал.

Полчаса назад машина военной контрразведки была обстреляна с воздуха. Дремов с прикомандированными старшиной и двумя рядовыми успели выпрыгнуть из кузова и укрыться в лесу, шофер – не успел. А ехали они в поселок Лошадниково – железнодорожный разъезд, где, по данным контрразведки, ночью была выброшена диверсионная группа немцев. У Дремова это было уже не первое задание такого рода. Фронт между тем трещал по швам, и пролетевшие над дорогой вражеские самолеты оптимизма не прибавляли.

– Наша задача – проверить Лошадниково на наличие диверсантов, – по-казенному изрек Андрей. – Вот и будем ее выполнять. Все, отдых закончился, десять минут прошло, – он посмотрел на свои офицерские часы. – Подъем – и вперед.

Их спасла высокая нескошенная трава – они были шагах в пятидесяти от небольшой деревушки, когда услышали рев моторов и громкую немецкую речь.

– Оп-паньки! – только и произнес старшина.

– Танковая разведгруппа, – дернул шеей Дремов.

– Скорее прорвали фронт, – покачал головой старшина.

– Что за разговорчики? – начал было Андрей, но осекся. Старшина, прошедший Халхин-Гол и финскую, воевавший с июня 41-го, скорее всего был прав. Теперь, если наши смогут закрепиться западнее Лошадниково, мост терять нельзя никак. Если не закрепились – лучше, если мост будет взорван. Но надеяться надо на лучшее и приказ выполнять.