Кровь и свет Галагара

Даже при том могуществе, что стало нам доступно, возведение пяти башен в далеко отстоящих друг от друга местах Скальной Закраины продолжалось более трехсот зим по вашему исчислению. Мы назвали их в соответствии со светилами, озаряющими наш мир: Зеленый Винт, Синий Винт, Золотой, Багряный и Ослепительный.

Завершая строительство, мы без опаски пробили Вечносияющий кристальный свод и тьму гнетущей его сверху толщи в пяти местах. Пробили — и обнаружили новый мир, поначалу названный Верхним.

Богатства Верхнего Мира оказались неисчерпаемыми. Сколько бы мы ни отнимали у него, он никогда не ощутил бы потери: для этого он был слишком огромен. Но слишком великими показались нам и опасности, подстерегавшие наверху. Среди гигантских растений, служивших нам источником пищи, чьи польза и вкус многократно превышали все произраставшее в Лардалле, бродили чудовищных размеров животные, а иные из них летали на крыльях с невыносимым шумом и грохотом. С небес то и дело проливались потоки воды, грозившие нас утопить, или падали громадные ледяные кристаллы, каждый из которых мог раздавить своей тяжестью несколько наших.

Великий страх усилился после того, как один за другим, погибли четыре отряда самоотверженных исследователей Верхнего Мира. Увы, тогда-то я и лишился своей дочери, а Алчира и Трацар потеряли своих родителей.

— Я сочувствую им. Ведь это горе мне, к несчастью, хорошо знакомо, — сказал Ур Фта, воспользовавшись недолгим молчанием Фравара. — Но позволь спросить, о премудрый, где же находится Лардалл? Как далеко отстоит он от Галагара? Слушаю тебя, а вопрос этот не дает мне покоя.

— Разве ты все еще не догадался? — вмешалась Алчира, и в ее словах явственно ощущалась улыбка. — Ведь Верхний Мир — это и есть Галагар. И еще одним источником великого страха, некогда овладевшего нами, были наделенные разумом и вооруженные до зубов страшные великаны, о которых не успел сказать премудрый Фравар.

На это потрясенный Ур Фта не смог вымолвить ни единого слова и уже до конца молчал, слушая дальнейшие речи.

— Алчира сказала правду, — вновь заговорил Фравар, — и если хочешь вполне уразуметь природу нашего страха перед Галагаром, прими во внимание и то, что до встречи с ним народ Лардалла в течение нескольких стозимий не видал смерти и уже начал забывать, какова она для тех, кто остается в живых.

Но Перекресток Животворных Ключей не оставил нас и в этой беде. Очень скоро мы сумели, по возможности избегая опасностей, далеко продвинуться в изучении природы и истории Галагара.

Нам открылось, что существующее у вас разделение на двартов и агаров, которые им поклоняются, обусловлено действием наших Животворных Ключей и, прежде всего, их Перекрестка. Дварты отличались тем, что умели черпать свое могущество из этого действия, но нахождение источника было скрыто от них. Они всего лишь подчиняли себе существа, бессознательно сосредоточившие крупицы подземной силы, называя их гениями и бесами в соответствии с мерой добра и зла, действующей в Галагаре, чересчур удаленном от Великого Перекрестка.

Впрочем, здесь твое разумение может натолкнуться на трудные препятствия. Лучше тебе обойти их и твердо уяснить одно: то, что вы называете злом, в Лардалле окончательно подавлено Перекрестком Животворных Ключей и выполняет свою работу, не выходя из подчинения.

Мы научились посредством двартов влиять на ход событий в Галагаре и вынуждены были применить это умение, ускоряя и слегка исправляя вашу историю — в продолжение последних стозимий. Причина проста и тревожна. Могущественная и страшная сила в недалеком будущем угрожает нашествием и гибелью всему Галагару, а вместе с ним Лардаллу и самому Перекрестку Животворных Ключей. Природа этой грядущей напасти нам не ведома, зато ведом единственный путь, возможно, ведущий к спасению от нее. Этот путь Лардалл и Галагар смогут пройти только вместе. Потому-то мы сделали все зависящее от нас для того, чтобы прежде всего прекратить ваши братоубийственные войны, а затем заключить вечный дружественный союз между Нижним и Верхним Мирами. Ведь нашего общего будущего врага можно сокрушить, лишь соединив наше могущество, которое вы называете колдовством, с вашей телесной силой и воинским искусством, с тем, чего лардальцы, забывшие о войнах и насилии, давно лишены.

Самоотверженно устремившись к этой цели, мы славно поработали и ныне подошли к ней вплотную. Эпоха гибели двартов завершается. Их извечной борьбе между собой, разжигавшей ненависть в сердцах простых агаров и толкавшей их в пучину нескончаемых войн, сегодня будет положен конец.

Последняя зима этой трудной эпохи принесла нам особенно много хлопот. Мы с ужасом осознали, что последний урпран в длинной череде наших и ваших испытаний может свести все усилия и жертвы на нет и притом лишает нас права на малейшую ошибку. Ведь теперь для того, чтобы исправить ее, пришлось бы начать все сначала. На это судьба не отпустила нам времени.

К счастью, как раз накануне Великий Перекресток подарил нам хитроумное искусство перемены мер. Десятью против двух голосами советных ведателей было решено испытать его на лардальце, который по доброй воле согласится на это. Таким смельчаком оказался Трацар. И когда мы прощались с ним в верхнем зале Багряного Винта, я, зная о любовном расположении, давно завязавшемся меж ним и Алчирой, пообещал Трацару, что выдам за него свою драгоценную девочку, как только он вернется в Лардалл. А этот отважный юноша со свойственным ему воодушевлением дал мне слово, что сделает все для достижения нашей великой цели, чего бы это ему ни стоило, и что скорее погибнет, чем вернется назад до того, как закончится война в Галагаре.

Трацару было поручено влиять лишь на двартов и вести их к полному истощению жизненных сил в непримиримом противостоянии. Только в крайнем случае, по особому знаку, он должен был вмешаться и в дела простых агаров.

Когда ты очутился в Колодце Ог Мирга, мы поняли, что наши прежние расчеты ломаются. Пережив страшный афус, мы приняли непростое решение и на этот раз приложили искусство перемены мер к тебе, дорогой Ур Фта. Уменьшив твой телесный состав до величины обыкновенного лардальца, мы внесли тебя в верхний зал Ослепительного Винта, выходящего на поверхность Галагара как раз в глубине ужасного колодца. Мы излечили твою рану, вернули тебе силы, бодрость и снаряжение. Пребывая в глубоком целительном сне, ты опустился по Ослепительному Винту, коснулся земли Лардалла и вновь был поднят в просторы Верхнего Мира по Винту Багряному. На поверхности тебе возвратили твою величину. Мы с Алчирой беседовали с тобой и снабдили твою память словами, понятными Трацару и служившими условным знаком превышения полномочий. После встречи с тобой, рассчитанной и устроенной нами, он взял тебя под охрану в известных пределах. Теперь ты знаешь его и, надеюсь, полюбил не меньше, чем я и Алчира. Ведь Трацар — прекрасный спутник, несмотря на то, что память его частенько подводит и беспечность не знает границ.

А теперь, великий царь и воин Ур Фта, тебе пора просыпаться. Осталось последнее испытание. Выдержи его с честью, помни и думай о нас, если придется туго! Прощай!

— До свидания, милый Ур Фта! — прошептала нежная Алчира, и Ур Фте показалось, что она провела по его лицу тоненькой рукою. Он хотел о многом еще спросить, вопросы роились у него в голове, но ни один из них так и не слетел с языка.

— Слушай! Слушай! — раздался повелительный голос Фравара. И Ур Фта услышал свирель Кин Лакка. Не раздумывая, он подчинился ее решительным трелям и уже наяву нижними руками ухватился за рукоятки абаитского алафзака, а правой верхней выдернул из ножен сверкающий триострый цохларан. Война есть война: расположившись ко сну в походном шатре, Ур Фта не расставался с оружием.

А надо тебе знать, что, разделавшись с Мокморой, Ра Он, подгоняемый страхом и яростью, после недолгих метаний по опустевшей пещере отважился на решительную подлость и в считанные лумы перенесся прямо в походный шатер Ур Фты. Сжимая рукоять своего кинжала, он неслышно подкрался к своему ненавистнику и едва не вскрикнул от радости, увидав, каким безмятежным забылся тот сном.

Не долго думая, зловредный дварт склонился над спящим и рванул кинжал из ножен, намереваясь прикончить его одним ударом. К счастью, не дано ему было знать о том, что Кин Лакк со своей свирелью не дремлет.