Кровь и туман

И ведь правда ушёл. Не выгнали. Понял, что больше так не может.

Расставание с Клименой поставило на нём точку. Вопросом времени были его сборы и уход из штаба, и всё же когда это случилось, все были удивлены и расстроены настолько, что даже не стали пытаться уговорить его остаться.

Хотелось просто, чтобы Саша наконец вернул себя, даже если вне стен организации, которой он отдал несколько лет своей жизни.

– Вань.

Ко мне ковыляет Слава. Что-то не так с тростью, и я подрываюсь с места, чтобы ей помочь.

– Порядок, – отвечает она.

Храбрится. Вся эта забота с чужих сторон убивает её, заставляет почувствовать себя зависимой, слабой.

– Тут нужно что-то подкрутить, – сообщает Слава, протягивая мне трость.

Только теперь осознаю, что она почти не опиралась на неё при ходьбе.

– Что такое?

– Чёрт знает. Ходуном подо мной ходит.

Все мои инструменты в лаборатории. Я сообщаю об этом Славе. Она делает вид, что всё нормально, но на деле нам нужно пройти два этажа вверх по лестнице, и это наверняка либо пугает, либо раздражает её.

И всё же, когда я ухожу, прокручивая трость в руках, и прикидывая, в чём может быть проблема, она плетётся за мной.

Уже в лаборатории я располагаю трость на свободном столе и пододвигаю подставку для инструментов на роликах. С балансом изначально были проблемы. Фиксаторы либо работали слишком жёстко и не позволяли трости трансформироваться, либо держали механизмы “на соплях”. Поэтому я ни капельки не удивлён, что Слава пришла ко мне именно с этой проблемой.

Пока хозяйка оружия размещается на стуле, я разбираю трость, добираюсь до скрытого в ней меча.

– Ерунда, – говорю. – Дел на пять минут.

– Это хорошо, – отвечает Слава.

Приступаю к работе. У меня уже давно подобные махинации выходят на автомате, неосознанно: руки без помощи головы выбирают нужные инструменты и детали. Забавно при этом, как говорит Андрей, что сунь меня под капот автомобиля, и я, скорее, превращу её в хлам, а не налажу неисправности.

– Слушай, Слав, – начинаю я. Ведь отличное время, чтобы выведать у неё, что она хочет в подарок на Новый год. – Как ты относишься к выражению: “Лучший подарок – это книга”?

– Странные вопросы задаёте, Иван Валентинович, – отвечает Слава. – Что задумал?

– Ничего, – я жму плечами. – Статистику хочу составить.

– Статистику, – повторяет Слава, ухмыляясь. – Я попалась тебе в “Тайном Санте”?

– Может быть.

– Дари, что хочешь, только без дебильных приколов, – говорит она. – А вот у меня попался Рэм.

– Рэм?

– Рома. Парень, который недавно стал добровольцем.

Может, с моей стороны это и не красиво, но я в последнее время почти не обращаю внимания на новоприбывших. Всегда кто-то приходит – это норма. Непорядок – когда кто-то уходит.

Полный аут – когда вперёд ногами.

– Тёмненький такой, высокий, – терпеливо напоминает Слава, когда не получает моего ответа. – Работает бариста в кофейне.

– А-а-а! – протягиваю я. Конечно, не вспомнил. Точнее, вроде кого-то похожего я в стенах штаба видел, но не так, что при упоминании о нём перед глазами сразу возникло его лицо. – Точно, точно. И что ты ему подаришь?

– Пока думаю, – Слава здоровую ногу, размещаясь на стуле, умудряется подогнуть под себя. Второй, травмированной, легко болтает. Мышечные волокна Антона уже начинают позволять ей управляться с собой, а ещё, как говорит сама Слава, почти не болят. – Есть пара вариантов.

– Надеюсь, ты не собираешься просить у меня совета, потому что я мальчик?

– Нет, – протягивает Слава. – Сама что-нибудь придумаю.

– Вот и умница.

Заканчиваю с одним из фиксаторов. Остались ещё три. Делаю небольшой перерыв, откладываю инструменты в сторону.

– Если бы я был на его месте, то был бы не против получить, скажем, какую-нибудь крутую компьютерную игру.

– Ты же не играешь в игры! – восклицает Слава. – Ты, мне кажется, вообще единственный в мире человек, который реально использует компьютер для учёбы.

– Ага. Я и все успешные люди планеты.

– Ну, это только ты так считаешь.

Слава берёт со стола то, что по её мнению наверняка едва ли полезная вещь – металлическая деталь, не более. А на деле – важная часть одного из механизмов.

– Шапку ему подари, – произношу я. – И шарф в наборе. На улице зима в самом разгаре, на градуснике – минус, а он щеголяет открытый весь. Чай не оборотень – заболеет!

Я не понимаю, откуда это берётся в моей голове. Я ведь и не помню толком этого Рому… Рэма…

Просто какие-то картинки, какие-то мелкие отрывки – и вот я словно не то, чтобы уверен, а точно знаю , что этому парню понравится.

Странно. Откуда это взялось в моей голове?

– А это, кстати, отличный вариант, – говорит Слава. Кладёт железку обратно на место. – Спасибо.

– Рад помочь.

Оставшуюся работу я проделываю молча. И Слава тоже ничего не произносит. Но я чувствую, а потому уверен, что ей есть, что сказать.

Просто, видимо, ещё не время.

Когда минут через десять я заканчиваю с тростью и протягиваю её Славе, она благодарит меня коротким “спасибо” и почти уходит.

Почти – потому что у самого порога вдруг разворачивается, возвращается и крепко меня обнимает.

– Ты такой сильный и словно пуленепробиваемый, – шепчет она куда-то мне в ключицу. – Иногда я даже забываю, через что ты прошёл.

После этих слов всё, что я могу сделать – это чуть крепче сжать её в своих объятьях.

Потому что если открою рот – сломаюсь. А подрывать Славину веру в меня мне хочется меньше всего на свете.

***

Возвращаясь домой ближе к полуночи, я застаю Даню сидящим в коридоре на обувном пуфике. Он почти спит. Точнее, явно клюёт носом. И всё же спать не идёт, ждёт кого-то: либо меня, либо маму – больше некого.

– Наконец! – восклицает Даня, когда я закрываю за собой дверь.

Ну, как восклицает. Бормочет что-то шёпотом. Значит, мама дома. Наверное, спит.

– Ты чего в часового играешь? – спрашиваю я, разуваясь.

– Да так…

Даня мнётся. У него явно есть ко мне какое-то дело.

– Ну?

– Мама, – Даня кивает себе за спину да дверь в родительскую комнату. – Сама не своя. Я не могу уснуть, если знаю, что она мается.

Вешаю куртку на крючок. Шарф, который мне, объективно говоря, не нужен, бросаю на пуф, где пару мгновений назад сидел Даня.