Кровь Ив

Он не отвернулся, распутывая свои мысли.

— Сложно осмыслить, что из ста миллионов мужчин, оставшихся в мире, именно я нашел тебя. Я, — он прикусил щеку изнутри. — Призрак Анни, или какие там силы потрудились, могли бы выбрать любого для этой работы.

Выбрать? Я бы использовала слово «обременить». В его голосе должно звучать негодование, но я его не ощущала. Напротив, плечи Джесси расслабились, уголок губ приподнялся.

— Мне поручили защитить единственную выжившую женщину, — он провел ладонью по лицу и посмотрел мне в глаза. — Чувственную, воплощающую фантазии любого мужчину, просто охерительно великолепную женщину.

Сила его комплимента опалила мои вены и заставила желудок сделать сальто.

Я всего этого не заслуживала.

— Я не…

— Ты источаешь секс, дорогая. Я мог бы наблюдать, как ты потрошишь кролика, и получить эрекцию.

Я могла часами наблюдать за его великолепными губами. Мое дыхание перехватило, и я попыталась унять нежданную тяжесть в груди.

— Но не это делает тебя прекрасной, — Джесси облизал губы. — Дело не в идеальной форме твоего тела, и не в том, как твои маленькие рубашки подчеркивают сиськи, и не в естественном покачивании бедер при ходьбе.

Непрошеная улыбка завладела моими губами.

— Я не покачиваю…

— Это твоя улыбка… бл*дь. У меня такое чувство, будто я могу умереть, когда вижу, как твое лицо смягчается от счастья. Или когда ты бросаешь мне вызов с тем озорным блеском в глазах. Или используешь те остроумные юморные подколки, когда раздражаешься. Ты сексуальна, но это описание, которое даст ленивый мужчина. Твоя красота — это нечто намного большее.

Моя кожа раскраснелась и распалилась, заныла от желания сократить дюймы между нами. Моя потребность в нем накатила так внезапно, так свирепо, что я боялась пошевелиться, заговорить, сделать что угодно. Я была уже не снаружи. Я пробралась внутрь. Он впустил меня, показал свои чувства, свою прямоту и уязвимость. Один неверный ход, и он вышвырнет меня.

Так что я аккуратно выбирала слова.

— Как ты описываешь красоту?

Джесси поднял мою ладонь со своей руки и стал водить по коже между пальцами.

— Это беззаботный смех, дождь, люди, объединившиеся для выживания, — он сглотнул. — Зарождение любви. Это когда ты очарована отдаленным горным кряжем, и он выглядит таким далеким, что ты никогда до него не дотянешься. Этим невозможно обладать. Ты и есть красота. Сильная и независимая. Чертовски пугающая. Храбрая почти до идиотизма…

— Эй!

— …и будь я проклят, если могу объяснить, почему, но ты хочешь меня. Ты хочешь меня, а я не могу тебя получить, — его глаза ровно уставились на темный пейзаж. — Это нечестно.

Я слышала извинение в его голосе, столь же болезненное, как и разделявшие нас дюймы.

— Джесси…

— Да, да, я знаю. Жизнь несправедлива. Но почему ты не можешь быть асексуальной, стервозной и не такой красивой, черт подери?

— Дай мне еще несколько суровых лет недоедания, вредных УФ-лучей и жизни на поле боя. Ты окажешься со сморщенной старухой, покрытой шрамами.

Джесси без предупреждения дернул меня к себе на колени, обвил руками мои бедра и прижал к биению своего сердца.

Его губы задели мое ухо, и привязанность с желанием защитить подчеркнула его слова.

— Больше никаких шрамов.

Насыщенность его голоса окружила меня. Я обняла его за шею и расслабилась на жестких мышцах его плеч. Его объятия казались нереальными. Безопасными. Идеальными.

Я не хотела терять это, терять его.

— Во время следующего похода за припасами мы можем поискать презервативы.

— Презервативы, которые два года пролежали на сорокаградусной жаре? — он издал гортанный звук. — Я доверяю им примерно так же, как методу прерванного полового акта.

— Ну тогда генератор, — усевшись на его паху, я хотела поерзать бедрами, ища его возбуждение, почувствовать его в первый раз. — Если мы сумеем найти питание для УЗИ, то сможем проверить спираль.

Его ладонь скользнула по моему бедру и сжала ногу через штаны для йоги.

— Может быть.

Это не отказ. Мои пальцы впились в его плечи, и на мгновение я почти поверила, что если я не отпущу, то он тоже не отпустит.

Но его руки все равно опустились, упали вдоль боков.

— Ты объяснила, как работает внутриматочная спираль, но мне нужно узнать больше, понять ее слабые места. Увидеть ее на ультразвуке поможет мне довериться этому методу.

Я опустила лицо к его лицу, всматриваясь в темные глаза. Они гипнотизировали, захватывали мой взгляд, наглые и парализующие. И они успокаивали меня тем, как терпеливо и понимающе ждали.

Слои между нами становились тоньше, сменялись наэлектризованностью, которая давала надежду. От этого мои губы покалывало.

— То есть, это вариант. У нас есть варианты. Я не сдаюсь.

— Мы не можем… я не могу игнорировать это чувство, — Джесси скользнул рукой между нашими грудями и потер свою грудную клетку. — Это недоброе предчувствие, говорящее мне, что к нам привязано очень даже реальное и неизбежное завершение. Как будто маленький кусочек пластика в шейке твоей матки — это всего лишь ничтожная мера предосторожности против судьбы. Потому что судьба всегда побеждает, — он привалился всем весом к стене, опустившись ниже к земле и утягивая меня за собой. — Это прозвучит безумием…

Устроившись на теплой коже его груди, я играла с волосами на его затылке.

— Все равно скажи.

— Я не дрочу, — он невесело рассмеялся. — Потому что у меня паранойя — а вдруг всемогущие силы каким-то образом перенесут мою сперму в тебя. Как будто след моего семени куда-то приземлится, а ты туда ненароком сядешь или еще какое дерьмо.

Серьезно? Я заправила его волосы за ухо, наблюдая, как пряди вьются на моих пальцах.

— Брось, Джесси. Ты знаешь, что я не могу так забеременеть.

— А еще люди не отращивают клыки и не бегают со скоростью света.

Тут он меня подловил.

Молния полыхнула вдалеке, за стеной облаков, и небо пульсировало вспышками электричества. Теперь гроза была слишком далеко, чтобы слышать гром, и остался лишь мирный стук дождя.

Я сместилась на его коленях, чтобы лучше видеть его лицо.

— Ты расскажешь мне о последнем разе, когда ты занимался сексом?

Он сексуально приподнял одну бровь в тени укрытия козырька.

— Ты не хочешь об этом слышать.