Кровь навсегда

Мое нутро скрутило от желания, кровь устремилась вниз, пока не осталось ничего для работы мозга. Я был опасно возбужден. Мое желание к ней было смертельно опасным, но я не был уверен, кто из нас в большей опасности.

Это была одна большая гребаная ошибка.

Она оставила дверь открытой в знак приглашения, но не оглянулась. Передо мной был момент перехода. До и после. Если бы я вошел в эту дверь, наша траектория изменилась бы безвозвратно. От врагов, объединенных стратегическим браком, во ... что? Нечто темное и всепоглощающее. Нечто, имеющее вкус одержимости.

Я был чертовым идиотом, думая, что смогу проникнуть в ее душу и выйти оттуда невредимым.

Идиот или нет, но я последовал за ней внутрь.

Она бросила свою маленькую сумочку на столешницу и повернулась, чтобы прислониться бедром к черному граниту. — Я нашла платье. — В ее голосе был чистый секс, плотский и грубый. — Как бы удивительно это не звучало, думаю, ты одобришь. — Ее губы искривились в кривой ухмылке, и из них вырвался намек на хихиканье.

Я сократил расстояние между нами, сузив глаза. — Ты пила.

Ее глаза блестели с характерным стеклянным блеском опьянения.

Господи, мать твою.

Я не думал, что она может стать еще более соблазнительной, но Мария в состоянии алкогольного опьянения — это было выше моих сил. Огонь похоти пронесся по моему животу и рикошетом ударил в член, заставив его напрячься до боли.

Если она думала, что немного алкоголя в ее крови отпугнет меня, то она сильно ошибалась.

— Я не в хлам, просто немного навеселе. Мне нужно было что-то сделать, чтобы пережить часы и часы сплетен, хихиканья и девичьего дерьма. И это еще не конец. Теперь мне придется провести с ними целые выходные, но, по крайней мере, мы будем в Вегасе, так что это не будет совсем уж ужасно. — Она закатила глаза и начала отворачиваться, но я поймал ее в ловушку, положив руки по обе стороны от нее, и прижал свою пульсирующую эрекцию к ее сердцевине.

Она задыхалась, и я перевел взгляд на ее губы. Ее идеально раздвинутые губы.

— О чем ты, блядь, говоришь? — Я отчаянно пытался сосредоточиться.

Она отвлекала меня словами, и это выводило меня из себя. Единственное, что я хотел услышать, это как она выкрикивает мое имя, пока ее киска высушивает мой член.

— Девичник. Джада организует его — кажется, она сказала, что мы уезжаем через две недели. Я не знаю. Я не очень-то слушала. — Ее взгляд был сосредоточен на моей груди, где ее проворные пальцы перебирали пуговицы на моей рубашке. Положив руки на мою грудь, она снова посмотрела на меня с лукавой улыбкой. — В Вегасе не так уж плохо, есть на что посмотреть... и чем заняться. Последняя бурная интрижка перед свадьбой и все такое.

У нее было желание умереть.

Это была единственная причина, которую я мог придумать, почему она намеренно провоцирует меня. Мы не знали друг друга достаточно хорошо, чтобы я мог понять, шутит ли она или действительно планирует трахнуть какого-то случайного незнакомца в Вегасе.

Такая возможность заставляла меня бешено кипеть от злости.

Пламя лизало мое лицо.

Зубы болели от давления на них.

Где-то в своем алкогольном тумане она заметила перемену в моем настроении. Пульс на ее шее участился, а зрачки расширились от внезапного осознания опасности, в которой она находилась. Она была бабочкой, попавшей в ловушку моего кулака и не видящей выхода.

— Это была какая-то шутка? Ты думаешь, это смешно — дразнить меня тем, что ты трахаешься с другими мужчинами? — Мой голос был не просто гортанным, он был просто диким.

Глаза Марии быстро моргнули в борьбе за трезвость. — Я не... Я не знаю, что я делала. Но какое это имеет значение? Мы же не влюблены.

Это было все. Несколькими простыми словами она нажала на спусковой крючок и взорвала мое самообладание.

Я крутанул ее, схватив за руки с неимоверной силой, но только на секунду. С инстинктом хорошо обученного бойца она поджала ноги под себя, повалив меня вперед. Когда моя хватка ослабла, она вырвалась и сделала кувырок вперед, выхватив гребень из волос в ту же секунду, как только встала в оборонительную позицию. Гребень был остро заточен с одного конца, он был специально создан для того, чтобы быть не просто аксессуаром для волос. Ее волнистые волосы каскадом рассыпались вокруг лица, почти черные в тусклом свете квартиры.

Она была дикой, необузданной — богиня войны.

Олицетворение негодующей ярости.

Я оскалил зубы в злобной ухмылке, приглашая ее выплеснуть свой гнев. — В ту секунду, когда ты согласилась на наш брак, твое тело стало моим. Ни один другой мужчина не увидит то, что принадлежит мне. Ни один другой мужчина не прикоснется к тому, что принадлежит мне. Если тебе нужно, чтобы тебя трахнули, ты приходишь ко мне. Ты хочешь оказаться прикованной к моей кровати? Давай, дразни меня снова.

— О, значит, я должна быть безоговорочно верной, но, держу пари, к тебе это не относится, не так ли? От меня ожидается, что я буду соблюдать верность, а ты можешь выходить и трахаться с кем хочешь. Ну, это чушь. Я не какая-нибудь слабая жена, которая будет сидеть дома и тосковать по тебе.

— Ты думаешь, я не знаю об этом? Все было бы гораздо проще, если бы ты была. Тогда мне было бы все равно, с кем ты трахаешься.

Ее брови сжались в складку, так как она была в замешательстве.

Я продолжил речь, продвигаясь вперед на один маленький шаг за раз. — Я пришел сюда, чтобы поговорить о Рико... но к черту его. Он все равно был обузой.

— Не подходи, — шипела она, ее нижняя часть приближалась к обеденному столу по мере того, как она отступала с каждым моим шагом.

Я игнорировал ее, не останавливая своего движения вперед. — Ни один из нас не рад тому, что между нами происходит. Мы не планировали этого, но от этого никуда не деться. Может быть, достаточно одного хорошего злобного траха, чтобы убрать тебя из моей системы. Но до тех пор, пока не исчезнет эта подавляющая потребность каждый раз, когда мы вместе, твое тело — мое.

Застигнув ее врасплох, я вывернул руку и схватил ее запястье, держащее гребень. Я закружил ее и прижал грудью к обеденному столу за несколько мгновений, наполненных похотью. Она шипела и извивалась, кипя праведным негодованием, но это ей не помогло. Я держал ее руки над головой, используя всю длину своего тела, чтобы перекинуть ее через стол и держать в неподвижном состоянии.

Когда наши пульсы успокоились, превратившись из яростного кипения в жаркое бурление, я взял ее руки в одну из своих, а затем свободной рукой откинул ее волосы с лица. Зубами я прикусил мочку ее уха и попробовал ее сладость, облизав шею. — Поклянись мне, что ты даже не посмотришь на другого мужчину. — Я звучал как безумный, мой голос был похож на маниакальное рычание, но мне было все равно. Мне нужно было услышать эти слова, чтобы быть уверенным в том, что никакой другой мужчина не станет пробовать пламенную страсть моей жены.

— Ты ненормальный, — прохрипела она, ее легкие сжимались под тяжестью моего тела. — Ты никогда ни к чему меня не принудишь.

Мои губы раздвинулись в предвкушении вызова. Одним четким движением я дотянулся до подола ее платья и дернул его вверх и вверх по ее заднице, чтобы обнаружить черные стринги, обнажающие идеальную округлую задницу.

Трахни меня.

У меня был не самый лучший вид сверху, но этого было достаточно, чтобы мои яйца болезненно сжались от желания покрыть ее спермой. Зрелище было настолько пьянящим, что я почти не заметил, как тело Марии окаменело, превратившись в твердый камень. Идеально высеченная статуя закаленной ярости.