Кровавая схватка

София выдохнула, удивлённая тем, насколько оскорблённой она всё ещё себя чувствовала, и не в последнюю очередь тем, что Солстис до сих пор смотрела на неё, как на какое-то чудовище. Но даже она знала, что на свете нет большего монстра, чем полноценная серрин.

— Она подошла ко мне.

— Мы здесь не привыкли к незнакомцам. Она будет заинтригована. Не говоря уже о незнакомом человеке. Но это безопасная среда, и мы хотели бы, чтобы так оно и оставалось.

— Тогда поговори со своим лидером стаи; это он держит меня в плену.

— Не без веской причины.

— Причина, которую ты знаешь?

Солстис настороженно нахмурилась.

— Я знаю, когда не следует задавать вопросов.

София скрестила руки на груди.

— Ого, вы, девочки-ликаны, действительно под каблуком, не так ли?

Настала очередь Солстис выглядеть оскорблённой.

— Не под каблуком. Это называется доверием.

— Ты можешь называть это как тебе нравится. Я назову это диктатурой. Последнее слово по-прежнему за Джаском, верно?

— Он отличный лидер. Сильный лидер.

— Но не тот, кто может защищать тебя всё время. То, что произошло с ОКТВ, только доказывает это.

Солстис храбро шагнула к ней.

— То, что случилось с нашей стаей, было подстроено. Джаск поступил правильно, защитив нас, но не принимай это за слабость. Я видела, как ты смотрела на него за завтраком. Тебе нужно относиться к нему с большим уважением.

— Он точно этого не заслужил.

— Прими дружеский совет: действуй осторожно, Фия. Его глаза могут быть красивыми, но то, что за ними, нет.

Она отвернулась и пошла прочь, пробираясь обратно сквозь заросли.

София знала, что ей следовало оставить всё как есть, что ей не следовало продолжать. Но она ничего не могла с собой поделать.

— Ты ведь с Корбином, верно?

Солстис оглянулась через плечо, но продолжила идти.

— Так с кем Джаск?

Солстис не оглянулась, направляясь обратно через раздвижные двери в соседнюю комнату.

— У твоего альфы есть пара, верно? Я видела её одежду в его комнате, — София последовала за ней к входной двери. — Только не говори мне, что она ушла от него. Может, сбежала с вампиром? — добавила она, надеясь, что её лёгкая реплика заставит ликана отреагировать.

— Она мертва, — сказала Солстис, поворачиваясь к ней лицом. — Эллен мертва.

ГЛАВА 10

София стояла перед пристройкой, не уверенная, был ли холодок, пробежавший по её коже, вызван сравнительно быстрым падением температуры по сравнению с влажностью в помещении, или холодом другого рода.

Дело было не только в том, что Солстис сказала перед уходом — дело было в печали, которая просочилась в её глаза, когда она это произнесла.

Кем бы ни была Эллен, она тоже имела для неё значение.

И независимо от того, что она подразумевала под этим замечанием, София почувствовала болезненный укол стыда.

Она хотела спросить, когда и как. Может быть, даже просто извиниться вместо того, чтобы стоять там в изумленном молчании. Не то, чтобы всё это имело значение. Не то, чтобы ей вообще было до этого дело.

Но в ущерб себе, ей было до этого дело.

Она прижала пальцы ног к холодному, шершавому камню, а потом спустилась обратно к воротам. Не уверенная, куда идти, что делать в свете этого откровения, она посмотрела налево, на пристройку, которую пыталась осмотреть ранее. Она решила предпринять ещё одну попытку… по крайней мере, ей нужно было отвлечься.

Осторожно, чтобы не споткнуться о корни деревьев, она добралась до двери. Она повернула ручку, только на этот раз та поддалась и со скрипом открылась. Она осторожно оглянулась через плечо на внутренний двор позади, проверяя, что она одна, прежде чем вошла внутрь.

Когда она закрыла за собой дверь, внутри произошло дальнейшее падение температуры. То, что осталось от предвечернего света, просачивалось через маленькие, глубоко посаженные окна слева и справа, воспламеняя блестящие пылинки. Но даже этот осколок света мерк с надвигающимися сумерками.

Её пульс участился до неприятной пульсации, уши были настроены на любой звук… любой признак того, что там был кто-то ещё. Но в ответ раздалось только молчание.

Она заглянула в открытую комнату прямо перед собой, на стол и свободные стулья, которые видела ранее, и направилась по коридору направо.

Она водила рукой по неровной каменной стене, спускаясь по широким деревянным ступеням. Через четыре высоких продолговатых окна проникало ещё меньше света. Толстые ветки снаружи заслоняли гаснущий свет, как будто тьма рано поглотила эту часть здания.

Она повернула ручку первой двери слева и осторожно толкнула её. Полупустые винные стеллажи доминировали по периметру тёмной комнаты, в центре громоздились ящики для хранения. Она обнаружила нечто подобное в соседней комнате, только на этот раз там были не только стеллажи для бутылок, но и ящики и бочки.

Она повернула ручку третьей двери.

Её сердце подпрыгнуло при виде того, что походило на стоячие гробы, выстроенные вдоль стен впереди, а также слева и справа от неё. Но каждый был открытым и пустым, обнажая ремни внутри, а также то, что выглядело как эквивалент лепнины, подогнанной под человеческую фигуру.

Она неуверенно переступила порог, проверяя, что за дверью, прежде чем шагнула дальше внутрь.

Она прошла мимо центрального каменного стола, не преминув заметить ремни, которые свисали и с него тоже.

Остановившись перед одним из гробов, она осмотрела мягкие коричневые полоски кожи, которые, по-видимому, предназначались для перевязки шеи, предплечий, запястий, талии, бёдер и икр. Она протянула руку, чтобы дотронуться до одной из них.

— Они для наказания.

Сердце Софии подпрыгнуло на долю секунды раньше, чем всё остальное подскочило в ней. Она резко обернулась. Её испуганный взгляд метнулся к дверному проёму, где в тусклом свете стоял Джаск. Он всё ещё был в той же одежде, в которой выходил на поле, но его волосы блестели, как будто он принял душ.

— Ликаны ненавидят, когда их сдерживают, — сказал он. — Мы страдаем крайней клаустрофобией. Побывав там однажды, ты обычно больше не совершаешь проступка.

— Ты кладёшь в них своих?

— Они в такой же мере сдерживающий фактор, как и при активном использовании.

В нём было что-то другое — почти как если бы надвигающаяся ночь придала ему новую силу. Если это было возможно, он казался ей более резким, расслабленным… почти более настороженным.

Она отошла от гроба.

— Несколько тиранический подход для того, кто, как предполагается, заботится о своей стае, — сказала она, складывая руки на груди.