Кровавая Ведьма

Вот, почему окно в спальне тогда было открыто!

И он понял. Не знаю, как, но понял, хрипло усмехаясь и признавая:

— Я.

И я полезла обниматься, впервые благодаря всех наших богов за то, что они послали мне на пути именно этого мага. Да, он принес мне много боли. Но без него мне было еще больней.

Успокаивалась еще долго, едва слышно всхлипывая в мужское плечо. Волк не торопил, спокойно поглаживая по вздрагивающей спине, а тишина, укутавшая плечи, была мягкой, не укоряющей.

И лишь потом он спросил, осторожно отстраняясь, положив свою ладонь на мою щеку:

— Ну и чего опять ревела?

— Дом приснился, — неохотно призналась я, до сих пор чувствуя себя той самой маленькой, слабой девочкой. Но теперь мне вовсе не хотелось хорохориться, как при первой встрече, а хотелось пожаловаться, чтобы он, такой сильный, меня защитил.

И я знала — защитит. Защитит, убережет и теперь не оставит.

— Домовые навеяли? — понимающе хмыкнул он. Едва кивка дождался, негромко вздохнул и невозмутимо перетянул к себе на колени. А я и не возражала. Так было тепло и гораздо, гораздо спокойнее. Даже непослушные руки перестали дрожать, а сердце биться в тревоге.

А после он и вовсе поднялся, легко удерживая меня на руках, и вышел из комнаты.

Я не сопротивлялась.

За окнами необычного особняка царила непроглядная ночь, но сам особняк был едва освещен теплым светом множества натуральных, едва потрескивающих свечей. Темнее всего было в холле, а вот в помещении, куда из него вела арка под ним, оказалось совсем наоборот.

Это была большая комната, намного больше всего остального. Часть ее уходила в цокольный этаж, пришлось преодолеть несколько ступеней. Но потолок… он оказался стеклянным! Высоченный, куполообразный, с тонким стеклом, отчетливо показывающий далекое, безоблачное небо, раскрашенное россыпью ярких звезд. Это было волшебно.

А сама комната на проверку оказалась залом с гигантским камином и кучей самого разнообразного оружия на стенах. В каменном нутре бушевало яркое пламя, согревая пространство, и давало немало света, позволяя осмотреться вокруг.

К счастью, Волк, поставив меня на ноги, мешать не стал. И даже легонько подтолкнул в сторону одной из стен, позволяя ближе рассмотреть всё, что на ней висело.

Кому именно принадлежала оружейная, стало понятно сразу. Круглое помещение как бы делилось витыми столбами на несколько секций — от двери до двери их было пять, три от камина слева и две справа. Ножи, кинжалы, метательные звездочки, мечи, какие-то цепи и многое другое, чего я раньше даже не видела, строго соответствовали уже знакомым цветам. Бронзовый, алый и серебро, а после них черный и белый. Дракон, Ворон, Лис, Волк и Ирбис!

Это было их оружие, причем, похоже, припасенное на все случаи жизни.

Теперь-то стало понятно, для чего у пятерки Воплощенных в каждом городе имелся личный особняк.

— Нравится? — послышался насмешливый вопрос Черного Волка, занявшего места в одном из пяти кресел, стоящих у камина длинным полукругом. Надо ли говорить, что только они оказали все одинаковыми, перетянутыми обычной темной тканью с едва заметным узором? Они, да огромная шкура перед ними, причем какого-то странного, неведомого зверя, который мне был не знаком. Но рога у него имелись точно!

— Впечатляет, — призналась я, обнимая себя за плечи и с опаской приближаясь к неведомой зверюге с яркими, но неживыми глазами. — А это кто?

— Горный архаг, — легко подхватывая с ближайшего столика, стоящего между креслами, вино, маг неспешно наполнил бокалы. — Что-то среднее между львом, тигром и бараном. Рога есть, но и зубы с когтями тоже. Водится только на горном перевале, возле резиденции Ансельма. И в каньоне Проклятых.

Подумав, присаживаться на серую косматую шкуру я передумала. И с ногами забралась в ближайшее кресло, натягивая на коленки подол длинной рубахи, уточная:

— Того самого каньона, куда, возможно, идут Лили и остальные?

— Именно, — опускаясь в соседнее кресло, Волк протянул мне бокал. И не удержался от смешка. — Это, конечно, не настойка из мухоморов. Но для расшатанных нервов сойдет.

Вот же ж!

Но бокал я всё ж таки приняла, подозрительно глядя на мужчину и уточняя:

— И как долго ты за мной следил?

— Дай подумать, — откидываясь на спинку, вроде как серьезно призадумался он… и ответил невинно, отчетливо пряча ухмылку за своим бокалом. — Лет пять?

Я стыдливо вспыхнула тут же!

Кошмар какой. Кто бы мог подумать: пять лет я жила в твердой уверенности, что одна брожу по миру. А он всё это время за мной шпионил! Страшно даже представить, чего он там успел рассмотреть.

Но теперь-то я начинала понимать, от чего все эти годы поездки по империям проходили относительно спокойно. И разбойники не нападали, и чужаки не лезли, и приставать никто не смел… Даже нежить встречалась крайне редко. Я-то еще думала тогда, вот мне, наконец, везти стало.

А тут вот оно что, оказывается!

Мягкое вино весьма удачно затушило пылающие щеки, заодно давая повод отвлечься. Еще и тема удачная для разговора вспомнилась. Правда, от упрека я не удержалась:

— Нахал. Так что там с тем каньоном?

Попытку избежать неловких разговоров Волк сочел успешной, и лишь пожал плечами:

— Страшно там, Доминика. До сих пор понять не могу, зачем Герея туда понесло.

— Если понесло, — напомнила я. — Неделя еще не вышла. Нам остается только ждать.

— Уж что-что, а ждать я научился, — как-то неоднозначно усмехнулся маг. — За девять-то лет.

Я покраснела снова!

И снова попыталась тему сменить:

— Не надо выставлять меня виноватой. Это не я сама себя тащила на алтарь. Лучше скажи, почему Лис не любит этот особняк. Здесь довольно уютно. Странно только, как тетушка Прусья до сих пор до интерьера не добралась, и не навязала кучу кружевных накидушек и салфеток.

— Вот потому и не любит, — насмешливо пояснил Волк, привычно пропуская мимо ушей мою колкость, за что, если честно, я ему была благодарна. Ссориться в очередной раз не хотелось. — За бурную деятельность.

— Он её обижал?!

— Скорее наоборот, — сделав глоток вина, насмешливо откликнулся он, закидывая ногу на ногу. Сегодня он был босиком, в обычной черной шелковой рубашке навыпуск и простых брюках. И, наверное, не солгу, сказав, что в таком расслабленном, почти домашнем виде, я застала его впервые.

— Как это?

— Исключительно добрыми намерениями, — решил маг, наконец, посвятить меня в подробности их жизни. — Лис не терпит упреков, а твой домовой ворчит на всё, что движется. Мы исключениями не стали. Но ради стряпни домовихи он пытался молчать. И молчал до тех пор, пока Прусья не решила снабдить всех нас теплыми шерстяными носками.