Кроваво-красный

 Выходя в столовую, Терис прислушалась и тут же прижала уши, невольно вспомнив о днях, когда Роз прятала ее в борделе. Правда, народа там было больше, стены тоньше, работа кипела круглосуточно, и особняк по сравнению с ним выигрывал.

 — О, ты еще здесь, — протянул Нельс, увидев полукровку, но его тон звучал почти дружелюбно. — Не страшно одной?

 — Страшно, — полукровка поставила поднос на стол. — Но все же здесь господин Доран и вы.

 — Если только это что-то значит, — пожав плечами, он откинулся на спинку стула. — В доме нечистая сила... Хотя я не в обиде на нее за старуху и легионера.

 — Вы не очень любили их, — Терис не спрашивала, но в интонациях не проскользнуло ни тени упрека или неодобрения — только безграничное понимание и сочувствие.

 — А за что их любить? Самовлюбленные сукины дети. Оба хороши. Одна нас тут всех с грязью смешать была готова, другой, — судя по гримасе, Нельс с трудом удержался, чтобы не сплюнуть на пол, — легионеры — они все такие. Показная храбрость, рассказы про подвиги. Некромантов он убивал, как же! Они с десятком бандитов справиться не могут…крысы…

 Терис помолчала, тактично ожидая, пока норд запьет свою тираду несколькими глотками из кружки, и наблюдая, как по его недельной щетине текут кроваво-красные струйки. Он нервничал, торопился залить вином ярость, старую неисцелимую обиду, горе… Почти жаль, что он жертва.

 — Может, чаю? — когда норд со стуком опустил кружку, она кивнула на чайник, из носика которого валил пар.

 Нельс не сразу кивнул, и Терис с готовностью налила ему полную чашку ароматного варева. Норд даже улыбнулся, но, не донеся чай до рта, вдруг поднял на полукровку взгляд.

 — А ты чего не пьешь?

 Тон был спокоен, он не шевельнулся, не проявил ни малейшего намерения напасть, но что-то в его глазах вызвало нервную дрожь. Зарождающийся вопрос на грани подозрения, почти не осознанного им самим, но способного поломать все планы, стоит ему окрепнуть.

 «…ослабленный алкоголем организм. А я не пью. Ничего страшного не будет».

 — Буду очень рада составить вам компанию, — полукровка улыбнулась и, не выказав колебаний, удалилась на кухню.

 Чашка поменьше, будет меньше доза. И не обязательно пить все, достаточно пары глотков, чтобы усыпить его настороженность. Не отрава, а довольно безобидное вещество… Для нее — безобидное. Нигде не написано, что от него умирают, это по сути даже не яд…

 Терис уняла дрожь в руках, наливая чай, и краем глаза заметила, как норд улыбнулся уже без того зарождающегося сомнения.

 Всего один глоток — довольно вкусно, если не думать о последствиях. Или если надеяться, что они будут не слишком страшными. Не должно произойти ничего плохого, если верить тому, что написано в книге; ей бояться совершенно нечего.

 — Так о чем я говорил… — Нельс, так и не отпив чая, снова приложился к кружке с вином. — Легионеры — трусливые твари. Бесполезные выродки. Якобы защищают закон и людей. Как же… — он фыркнул, делая еще один глоток. — Таких трусов стоит поискать. Ни разу не видел, чтобы они сделали что-то полезное. У нас в Скайриме народ сам за себя, они только ходят и смотрят, чтобы мы не нарушали их имперские правила. А кто их просил об этом, а?

 Терис сжалась под его вопросительным взглядом, поневоле пытаясь найти ответ и не находя его по причине своего полного незнания политических дел в других провинциях. Да и в своей собственной тоже — обычно она интересовалась только мерой наказания, грозившей ей за незаконную охоту, проникновение в чужой дом и воровство. Правда, в последнее время все стало проще, и ждала ее только смертная казнь, что вносило в жизнь какую-то почти успокаивающую определенность.

 — Лезут везде как паразиты… Нас не спрашивают, нужно оно нам или нет. И ладно бы что-то полезное делали, — Нельс в который раз потянулся к кружке, но та уже опустела, и он, обреченно махнув рукой, глотнул чай и тут же поморщился.

 — Невкусно? — Терис обеспокоенно подалась вперед.

 — Нормально. Моя дочь такой же готовила, — в глубоко посаженных светлых глазах мелькнула старая боль, — Она погибла из-за них. Легионеры не пришли, когда грабили нашу деревню. Пришли потом, когда уже некого было спасать. Их капитан сказал мне, что ничем не мог помочь, — норд презрительно фыркнул и покачал головой. — Их не за что уважать, этих имперских захватчиков, которые прячутся за женщинами и детьми.

 Слов не нашлось, мысли медленно увязали в невнятных и совершенно не нужных сейчас чувствах, и Терис промолчала, внимательно разглядывая оставшийся в чашке чай.

 Жаль, очень жаль, что так вышло. Жаль, что Нельс жертва. Может быть, встреться они год назад, они смогли бы поладить, сближенные неприязнью к Легиону и соблюдению законов. Чем-то он напоминал Манхейма Тяжелорукого из "Дурного знамения" и, судя по контракту, тоже когда-то владел таверной. Может, ее сожгли в тот раз, а может, он сам пропил все после смерти дочери...

 Терис заставила себя отбросить эти мысли, оставив только выражение глубокой скорби и сочувствия. Нельзя жалеть жертв. И он тоже в чем-то виновен, если оказался здесь.

 — Это ужасно... — она подняла на него взгляд, лишенный всякого притворства. — Я...я не знаю, что сказать.

 — Тут нечего говорить, — Нельс открыл еще одну бутылку, сделал несколько глотков, и его расширившиеся зрачки вперились в стену. — Ольга погибла, прошло уже три года. Сейчас была бы замужем, я ей приданое собрал... А может, в этом все и дело, как считаешь? — он невидяще посмотрел на Терис тяжелым полубезумным взглядом. — Проклятый шлем. Сивый выкрал его, его доля была больше моей, а мне нужны были деньги. На таверну, на приданое дочери. Ему не на что было тратить, он один... Может, шлем был проклят? — взгляд норда становился стеклянным. — Или все из-за судьи. Он велел отрубить ему руку, Сивый мог проклясть меня... Чертов имперец...

 Терис промолчала, чувствуя, как голова начинала тяжелеть, а мысли предательски путались, даря запоздалое понимание того, что хмель все-таки действует.

 — Матушка говорила, что мы встретимся с теми, кого мы любим, после смерти, — выдавила она, выискивая слова в мешанине фраз и образов. — Вы встретите свою дочь, надо только подождать.

 "Я помогу вам встретиться, обещаю", — мысль была лишена всякой злости и граничила с грустью. Наверное, то же чувство испытывал Корнелий, отправляя на тот свет своих жертв и оправдывая это волей Богов. Наверное, так правда легче. И было бы еще легче, если бы голова не становилась неестественно легкой и не терялось ощущение реальности.

 Норд кивнул, уставившись в стол и медленно допивая чай.

 — Довеси похожа на неё, — проговорил он через несколько мгновений тишины, — И мне не нравится этот сопляк. Если он такой же, как и все остальные имперцы...

 Нельс так и не закончил фразы, когда со второго этажа донесся полный ужаса и отчаяния крик, а через мгновения зазвучал грохот, как будто бы кто-то упал и силился подняться, пытаясь бежать в паническом страхе. Вовремя, очень вовремя...

 Норд зарычал, как рычат разъяренные раненные медведи, и рывком поднялся во весь свой немалый рост, едва не опрокинув стол. Глаза, до этого стеклянные и почти лишенные какого-то выражения, налились кровью, а пальцы с хрустом сжались в пугающих размеров кулаки. Ему не нужно было оружие, чтобы убить дворянина, хватило бы и собственных рук.