Кровавое евангелие

«Либо так, — скептически подумала Эрин, — либо я попросту оказалась ближайшим к вам археологом». Был конец года, и большинство специалистов уже вернулись домой к началу осеннего семестра. Но стоит ли упоминать об этом? Она решила придержать язык.

— Ну а что вы скажете обо мне? — спросил Джордан голосом, полным сарказма. — Полагаю, мне на долю случайно выпала роль «дикой» карты, [44] поскольку ничем особенным похвастаться я не могу.

Эрин, возможно, должна была оспорить это его заявление, вспомнив о его татуировке и трехминутном пребывании мертвым.

44

«Дикая» карта, джокер — универсальная карта, может быть использована в качестве любой другой необходимой, но отсутствующей карты.

А был ли во всем этом какой-то смысл?

Кардинал посмотрел на Джордана с ободряющей улыбкой.

— Я не знаю, почему пророчество выбрало именно вас, сын мой. Но ведь именно вы трое оказались единственными, кто выбрался живым из усыпальницы.

— И что нам предстоит делать в дальнейшем? — спросил Джордан, ерзая на стуле.

Эрин подозревала, что для Стоуна стало привычным, когда его при исполнении порученных заданий держат в неведении. Но для нее это не подходит. Она хотела полной ясности.

— Вы оба, — продолжал кардинал, — вместе с Руном должны найти и завладеть Евангелием, после чего доставить его в Ватикан. Согласно пророчеству, Книгу можно будет открыть только в Риме. — Опершись локтями о стол, он закончил: — Именно там наши ученые и раскроют ее тайны.

— И что потом? — поинтересовалась Эрин. — Вы снова намерены ее спрятать?

Если Кровавое Евангелие действительно существовало и содержало все то, о чем говорил Бернард, то самым лучшим было бы оставить ее в руках церкви.

— Слова Господа должны быть доступными каждому.

Карие глаза старого кардинала улыбались ей.

— Уж не потому ли церковь сжигала книги во времена инквизиции? Часто вместе с теми, кто их написал?

— Церковь допустила много ошибок, — признал кардинал. — Но не в нынешнее время. Заполучив Книгу, мы наделим светом, излучаемым этим Евангелием, все человечество.

Он казался вполне искренним, но Эрин тоже понимала, что к чему.

— Я посвятила всю свою жизнь поискам истины, и меня не останавливало даже то, что результаты этих поисков оказывались в противоречии с тем, чему учит Библия.

Губы кардинала слегка скривились.

— Я бы сказал, особенно если результаты этих поисков оказывались в противоречии с тем, чему учит Библия.

— Возможно, и так. — Она сделала глубокий вдох. — Но можете ли вы дать обет, что допустите к этой Книге — обеспечивая ее неприкосновенность — светских исследователей? Даже если она противоречит церковным канонам?

— Клятвенно обещаю вам это, — торжественно объявил кардинал, положив руку на крест.

Его жест удивил Эрин: это кое-что значило. Она не была уверена в том, что Бернард сдержит данное ей слово, особенно если содержание книги будет прямо противоположным учению церкви, но ведь лучшего предложения ей сделано не было. А если это Евангелие действительно существует, ей очень хотелось его найти. Такая находка хотя бы самым незначительным образом позволит оправдать понесенные потери — смерть Хайнриха там, в их лагере, и всех тех, кто погиб в Масаде.

Она подтвердила свое решение согласным кивком.

— Тогда я…

— Постойте, — резко прервал ее Рун. — Прежде чем связывать себя обещанием, вы должны понять, что эти поиски могут стоить вам жизни. — Он положил руку на свой нагрудный крест. — Или чего-то еще более ценного.

Эрин вспомнила их прежние разговоры о душах стригоев или об отсутствии у них таковых. Сейчас речь шла не только об их жизнях — Руна, Джордана и ее собственной; падре имел в виду риск, связанный с их предстоящим путешествием.

Его глаза представляли собой два бездонных колодца печали, связанной с его прошлым. Страдал ли Рун по своей душе или по душе кого-то другого?

Эрин молча перебирала в уме логически обоснованные причины, по которым ей не следует соглашаться с полученным предложением, почему ей следует вернуться назад в Кесарию, встретиться с родителями Хайнриха и продолжить свои раскопки. Но для принятия решения ей требовалось нечто большее, чем логика.

— Доктор Грейнджер, — обратился к ней кардинал. — Ну, что вы решили?

Она внимательно смотрела на стол, стоящий на этом месте не меньше тысячи лет, и на Руна, само существование которого являлось живым подтверждением возможности замещения одной живой субстанции другой. Если Рун реально существует, возможно, так же реально существует и Евангелие Христа.

— Эрин? — подал голос Джордан.

Она глубоко вдохнула.

— Неужели я могу упустить такую возможность?

Склонив голову набок, Джордан посмотрел на нее.

— Вы действительно думаете, что садитесь в свои сани?

Если это были не ее сани, тогда чьи же? Перед глазами Эрин возник скелет младенца, откопанный на месте раскопок, заботливо запеленатый кем-то из родителей. Она представила себе убийцу, бросившего этого младенца в такую преждевременную для него могилу. Если есть хоть какая-то доля правды в рассказах, которые Эрин слышала сегодня ночью, она не может допустить, чтобы этой Книгой завладел Велиал, а подобные зверства стали бы повсеместными.

Она встретилась взглядом с Джорданом, в его голубых глазах застыл вопрос.

Рун сидел опустив голову и, кажется, молился про себя.

Эрин кивнула, окончательно подтвердив свое твердое решение.

— Я должна это сделать.

Взгляд Джордана еще на мгновение задержался на ней.

— Если она в деле, то и я тоже.

Кардинал склонил голову в знак благодарности. Но дело еще не было закончено.

— Есть еще одно условие.

— А разве когда-нибудь бывает иначе? — пробурчал Джордан.

— Если вы вступаете в Орден сангвинистов, вы должны знать, что вас объявят мертвыми, а для этого включат в список погибших на вершине Масады. Ваши семьи будут вас оплакивать.

— Одну минуту, — прервал его Джордан.

Эрин сразу все поняла. Семья Джордана будет тосковать по нему, будет страдать из-за принятого им решения. Он не должен участвовать в этом. Эрин испытывала к нему чувство, близкое к зависти. У нее были друзья, в том числе и близкие, были коллеги, но среди них не было никого, кто будет искренне убиваться, узнав, что она не вернулась из Израиля. А вот семьи у нее не было.

— Другого способа нет, — кардинал развел в стороны руки, подняв кверху ладони в перчатках. — Если велиалы прознают, что вы живы и ищете Евангелие, они начнут пытаться повлиять на вас через ваши семьи… думаю, вы знаете, что это может означать для ваших семей?