Кровавый Джек: Обретённый Путь

Боже… даже сейчас, когда я понимаю, на что способна, меня это одновременно и пугает, и радует. Но… убить Киллера? Это уже слишком. Однако почему же желание так и не угасает?

В любом случае теперь я нахожусь в своей каюте, лежу в гамаке и смотрю на ночное небо, через иллюминатор. Наблюдая, как сияют звезды, я прекрасно осознаю, что теперь никогда не смогу быть прежней. Многие солдаты, пережив жестокую войну, изменялись: становились замкнутыми или просто сходили с ума. Война изменяла их не только физически, но и душевно. Ещё недавний рядовой мальчишка, проходя сквозь огонь и воду, становился тем, кем и надо было становиться — солдатом, военным, убийцей.

Про это написано немало книг, и я прекрасно понимаю, что со мной. Я как тот рядовой мальчишка, что прошёл через огонь и воду войны, и теперь стала тем, кем являюсь — Кровавым Джеком. Я это понимаю. Я это знаю. И, пожалуй, только благодаря подобным знаниям мне удаётся себя сдерживать.

Нет, я больше никогда не буду прежней, но могу притворяться ей. Буду делать то, что делала раньше, говорить то, что говорила раньше, и, возможно, я сама в это поверю. Просто буду улыбаться, смеяться над чужими шутками, проявлять заботу и говорить то, что от меня ожидают услышать… Разве не этого ждёт от тебя общество? Да, так проще. Лучше быть той, кем тебя хотят видеть, чем той, кто ты есть на самом деле. Хе, элементарный принцип выживания.

Неожиданно за дверью послышались чьи-то тихие, но слегка расшатанные шаги. Чёрт, на ночь забыла сшить дверь и теперь запирать её поздновато. Быстро накинув на себя одеяло, я закрыла глаза, решив претвориться спящей. Вот только гость всё равно был для меня неожиданностью.

В каюту вошёл Юстасс Кид, сжимая в руке бутылку самого крепкого рома, что у нас только был. Нет, Кид и раньше любил его пригубить, но сейчас… он был пьян. Не представляю, сколько необходимо Киду выпить, чтобы он хотя б слегка опьянел, а сейчас он еле держался на ногах, раскачиваясь из стороны в сторону.

Что он хочет? Какие гадости на этот раз я должна выслушать от своего капитана, чтобы он наконец-то удовлетворился и усмирил свой гнев? В любом случае, я продолжала делать вид, что сплю.

Кид подошёл прямо к гамаку, нависая сверху. Лица стало не видно, однако яркий запах алкоголя и звук плескания жидкости в бутылке говорили о том, что пират вновь топит себя в роме. Он протянул раскрытую ладонь к моему плечу, не прикрытому одеялом. Я уже готовилась к тому, что пират разбудит меня, но прикосновения не последовало. Он просто проводил ладонью вдоль моего тела, сохраняя небольшую дистанцию в один-два сантиметра.

Однако я чувствовала тепло, исходящее от его руки. Скорей всего, и он чувствовал моё. Что за игры он опять задумал? Пират медленно проводил рукой надо мной, словно хотел прикоснуться, но всё время сдерживал себя.

Сердце забилось быстрее. Хотелось вскочить и прогнать его или потребовать, наконец, объяснений, но нет. Я продолжала лежать и притворяться спящей, незаметно наблюдая за дальнейшим поведением пирата.

Когда Киду надоело водить руками, он сделал очередной большой глоток рома и присел на пол около стенки — поближе к моей голове. В этот момент я заметила, что из-под одеяла свисает моя рука, болтающаяся в воздухе. Если резко уберу её, Кид это тут же заметит, так что я просто оставила всё как есть.

Юстасс так же обратил свой взор на мою руку. Из-за ночной темноты я не могла понять какое у него выражение лица; я даже его дыхания не слышала. Только всплески алкоголя в бутылке, которого становилось с каждым разом всё меньше. Кид сидел на полу, облокотив руки на приподнятые колени, и смотрел на мою свисающую ладонь. Трудно сказать, сколько он так просидел, однако когда пират всё же решился на что-то большее, чем просто смотреть, бутылка была уже пуста.

Неожиданно Кид нагнулся так, что моя рука была прямо на уровне его лица. Нежно, очень медленно пират прикоснулся к моей ладони своей. Его прикосновения были очень лёгкими, так как, похоже, пират не хотел разбудить меня. Дальше, когда он заметил, что я «крепко сплю» и его прикосновения меня не будят, Кид нагнулся ещё сильнее и поцеловал мою ладонь.

Поцелуй был легок и практически неощутим. Сначала его губы коснулись моего указательного пальца, потом — безымянного, и так далее. Его губы стали более ощутимее, но всё же он сдерживал себя. Кид ничего не говорил, ничего не произносил, в то время как я совершенно не понимала, зачем он это делает. Ещё сегодня днём он говорил одно, делал другое, а ночью… где он настоящий? Ведь сейчас он абсолютно уверен, что я сплю и не узнаю об этом.

Кид держал мою ладонь, прижимая её к своему лбу.

Это длилось несколько часов. Он то отпускал мою руку, то снова прижимал её к своим губам, даря лёгкие и мимолётные поцелуи. При каждом прикосновении пирата моё сердце замирало. Хотелось «проснуться» и обнять его, сказать, что всё будет хорошо, — ведь я всем сердцем и душой чувствовала, что ему сейчас больно. Возможно, даже больнее, чем мне. Но я не понимала, что с ним. Как ему помочь? Что сделать, чтобы Кид стал собой?

Что-то тёплое трепетало в груди. Если он попросит, я забуду обо всём, что он мне сегодня наговорил. Обо всём! Не знаю почему — просто понимаю, что если этого не сделаю, — погибнем оба. Но он молчит, а я не просыпаюсь.

За иллюминатором начало светать. Скоро послышится топот команды, за которым, по идее, должны все просыпаться. Видно, Кид тоже об этом подумал, так как за пятнадцать минут до того, как обычно просыпался первый пират, сам встал с пола, прихватил бутылку и, бросив последний взгляд на меня, покинул каюту.

Как только дверь закрылась и шаркающие пьяные шаги стихли, я приняла сидячее положение в гамаке, совершенно сбитая с толку. Сердце работало, словно мотор, плечи дрожали, а ладонь, которую я прижимала к груди, до сих пор сохраняла тепло его поцелуев.

Кид… за эту ночь ты не произнёс и слова. Тогда почему же я отчётливо слышу: «Прощай»?

====== Глава 52. Воспоминания и ссора. ======

Уже давно рассвело, а я так и продолжала лежать в гамаке, уставившись в деревянный слегка поскрипывающий потолок. Шум, доносившийся с верхней палубы, говорил о том, что пираты давно на ногах и, скорей всего, готовятся к завтраку. А может, уже и позавтракали… не знаю. Да и всё равно мне как-то.

Единственное, что я сейчас хотела, — это просто лежать и ничего не делать. Никто не стучался в мою каюту, значит, я не нужна. В мыслях вновь и вновь прокручивалась ночь, в которой Юстасс был здесь. Странно, он одновременно и был рядом, и был так далеко. Не понимаю: зачем всё это? К чему Кид ведёт? У меня крутилось тысячи вопросов на уме, но ни один не находил логичного ответа. Как бы то ни было, что мне делать? Как поступить и какую роль исполнять на этот раз?

Он хочет, чтобы я стала обычным рядовым пиратом? Ладно. Я им буду. Представлю, что между нами совершенно ничего не было, а если и было, то оно ничего не значит. Я просто клерк и плотник, вот и буду заниматься бумагами и кораблём.

Медленно раскачиваясь из стороны в сторону, я не заметила, как слабость организма, которая скопилась за три бессонные ночи, всё же взяла вверх, и я заснула.

Сон начинался не как обычно — с темноты, посреди которой я встречала Ю. Нет… На этот раз я была на родном острове Баун.