Кровавый Джек: Обретённый Путь

— Пф! — фыркнула я, деловито скрестив руки перед собой. — Ей всего десять лет! О чём с ней говорить? О куклах и игрушках? Я уже не ребёнок, так что сама решу, с кем мне проводить время!

— Охо-хо, — устало вздохнул отец. Он не спорил со мной, чему я была слегка удивлена. — Действительно, — произнес седовласый мужчина, хмыкнув. — Моя старшая дочурка совсем взрослой стала. О замужестве пора подумывать.

— Папа-а-а! — смущённо протянула я.

— Всё. Молчу-молчу! — со смехом произнёс мужчина, приподняв ладони вверх, словно сдавался. После такого я тоже невольно засмеялась, но смех наш длился недолго, так как неожиданно отец что-то увидел за моей спиной и его лицо тут же приобрело сначала выражение ужаса, а потом умиротворение. — Значит… пора?

— А? — не поняла я, обернувшись, но никого не увидела позади себя. — Пап, ты о чём?

Отец тут же вернул мягкую улыбку на своё лицо и посмотрел на меня.

— А о том, что ты булочки-то принесла, а есть-то я их как буду? Не всухомятку же! — Он зашуршал пакетами, продемонстрировав, что желает перекусить. — Где чай? Или сок? Ну, или хотя бы молоко?

— Пап, мне что всучили, то и принесла, — заметила я, понимая, что сейчас отец погонит меня в ближайший магазин.

— Та-а-ак! — недовольно произнес он. — Давай-ка быстренько за молоком. Всё-всё, ничего не хочу знать! Одна нога тут, другая там. И смотри, чтобы свежее было!

— Ладно-ладно… — устало бросила я, вставая с прикроватного табурета и направляясь к выходу. — Я быстро.

— И ещё, Джекит!

Около самой двери я остановилась и вопросительно глянула на отца. Он казался каким-то другим. Грустным, но в тоже время таким спокойным.

— Милая, запомни, что после каждого дождя, каким бы он сильным не был, всегда в итоге возникнет радуга. Даже если ты находишься в самом кромешном лесу, знай: порой дождь надо просто переждать.

— Эм… — Я была несколько озадачена. — Ладно… к чему все эти философские высказывания? Пап, ты меня запутал!

— Хе-хе-хе, да просто твой старик уже совсем с ума сошёл, — засмеялся он, отмахнувшись. — Иди давай и без молока не возвращайся!

— Хорошо! — отозвалась я и убежала из палаты.

Прошло не больше пятнадцати минут, когда я уже возвратилась в больницу с пакетом свежего молока, как того и хотел отец, однако обнаружила около дверей его палаты столпотворение врачей, что-то и дело метались из стороны в сторону, отдавая друг другу непонятные мне медицинские указания.

— Чт…? — вырвалось у меня, когда я отчётливо услышала фразу «остановка сердца». — П… папа?

Одна из врачей заметила меня и тут же поспешила остановить, так как я проходила всё ближе и ближе к палате, совершенно забыв о том, что где-то в коридоре выронила пакет с молоком, и он теперь расплескался по всему больничному полу. Женщина просила меня подождать вердикта в коридоре. Говорила, что врачи делают всё возможное, чтобы я мужалась и верила в лучшее, но в то же время не особо надеялась, так как отец очень заболел.

Большую часть слов женщины я пропустила мимо ушей и совершенно не обратила на неё внимания: мне хотелось увидеть отца.

— Папа! ПАПА!!! — кричала я, но женщина обхватила меня за плечи и не пускала в палату. К ней поспешили и другие санитары, в ту же секунду обхватившие меня за руки с обеих сторон.

Однако я всё ещё сопротивлялась — до той поры, пока из палаты отца не вышел главный врач, сдёргивая защитную повязку с лица и с сожалением глядя мне прямо в глаза. Слов тут было не нужно. Всё и так ясно. Отец — мёртв.

Казалось, силы покинули тело, так как, не веря в происходящее, я обессилено рухнула бы на пол, если бы меня вовремя не поддержали санитары и не усадили на ближайшую скамью. Всё смешалось, но одно было очевидным: именно в тот миг, моему детству и подростковой беззаботности пришёл конец.

Всё вновь окутало тёмно-серым туманом, погрузив меня в темноту. Вот уже два воспоминания пришлось прожить заново, в которых я теряла близких. Мне пришлось слишком быстро повзрослеть и понять, что жизнь не такая уж и добродушная тётенька, которая любит побаловать и приголубить. Вот только почему я это вижу?

Да, это мои потери. Потери, с которыми я смирилась много лет назад.

Дальше мне пришлось вновь пережить потерю своего дома. Когда Кид, убив одного из своих подчиненных, наглядно продемонстрировал, что он капитан, и непослушание карается смертью. Место того несчастного заняла я. Тогда всё предстало передо мной в самом ужасающем свете. Пираты, убийцы, насильники… и становилось только хуже. Порой я отчётливо чувствовала, как ходила по острию ножа, разделявшему жизнь и смерть.

Но даже в этом безумном и варварском мире я смогла отыскать свой уголок. Место, где мне было комфортно и уютно. Я фактически создавала его собственноручно из гнили и грязи. Пираты не церемонились со мной, явно демонстрируя «моё» место. Я спала на ящиках посреди крыс и питалась чем попало, но… я адаптировалась. Разве не это способность леса?

Пуская корни, любое дерево не стремится прокладывать свой путь, разрушая преграды. Оно обходит. Ищет параллельные пути и дополнительные возможности. И только потом, окрепнув, может уничтожить даже самый крепкий камень.

Я всегда старалась быть сильной, как советовала мне мама, и даже в самой кромешной тьме искала светлые стороны — надежду, как советовал папа.

Сон продолжился. Я видела воспоминания о том, как меня предали Роза и Билли. И как это событие подвигло, пожалуй, на самый глупый поступок — предательство. Правда, даже в этом случае луч надежды ворвался в мою жизнь, не оставив меня в одиночестве.

Каждое воспоминание разделялось чёрным туманом. Словно кто-то взял меня за руку и водил вдоль длинного коридора под названием — «Моя жизнь», заходя в определённые комнаты. Мне не было страшно и не было грустно. Я… уже проходила это. Уже приняла как факт, смирившись, и теперь просто проживаю то, что кануло в историю.

Но зачем я прохожу через подобное? Почему вижу то, что уже давно прошло? Это всего лишь сон! Я знаю это, но не управляю событиями. Может, моё подсознание хочет что-то сказать мне? Обычно оно принимает образ моего отца, тогда где он?

— Папа? — позвала я его, проходя сквозь туман, что клубился подобно серому дыму. — Папа, ты тут?

Послышались шаги за спиной, и я уже радостно повернулась в сторону приближающегося человека. Вот только шаги были лёгкими и совсем не принадлежащие взрослому мужчине. Туман стал плотным, сгущаясь вместе в небольшую человеческую фигуру. Секунда — и передо мной уже стоял тот, кто владел каждым моим последним кошмаром.

— Ю… — вздохнула я, понимая, что это он почему-то показывал мне все эти воспоминания. — Так это твоих рук дело. Но почему?

Мальчик не ответил. Я знала, что сейчас будет. На этом моменте в моих руках обычно возникал ритуальный кинжал. Я старалась избежать встречи с мальчиком, но чем больше и дольше я от него убегала, тем хуже обстояли дела, и в итоге образы смерти Ю становились всё более ужаснее и кровавее.

Ребёнок не улыбался. Он смотрел мне в глаза и словно выжидал, когда я наконец-то предприму хоть что-то. Но я стояла на месте — на этот раз убегать не стала. Наоборот, медленно подошла к нему, встав на корточки, и посмотрела в карие глаза мальчишки.