Кровавый год
Шрифт:
— Ваше величество! На горизонте появилась эскадра под британским флагом! — оторвал меня от тяжких думок голос дежурного морского офицера.
Англичане? Эти-то что тут позабыли? Вот все как всегда! Не успел я подумать, что ничей флот нас не побеспокоит в Монплезире, только-только перевез туда взбалмошно-капризную Августу и сексуально озабоченную Агату, и нате вам! Чужие корабли на фоне странного розового неба.
Глава 3
Большие, в красных рамах черно-лаковыми панно с миниатюрной живописью, выполненной в китайском стиле, притягивали взгляд Джорджа Дженкинса помимо его воли. Он нет-нет да косился на них, а также на фарфоровые восточные
Я принимал личного посланника Фредерика Норта, английского премьера, в Лаковой комнате Монплезира. Джордж прибыл на одном из кораблей эскадры под Юнионом Джеком, подошедшей к Кронштадту и запросившей стоянку. Визит дружбы, а не демонстрация силы. Разве что намек на нее.
Лондон был в восторге. Лондон пребывал в экстазе от появления на континенте парламентской монархии, да еще способной не только себя защитить, но и соперникам островного спрута дать укорот. Лондон надеялся взять неожиданно восставшего сухопутного гиганта под свой контроль, превратить в марионетку, в послушного исполнителя своей воли. Раньше они, гордые бритты, не понимали, с кем имеют дело, видели во мне загадочную фигуру, опасного ниспровергателя основ. Но стоило мне с трибуны Разумовского дворца добровольно отречься от абсолютизма, как на Даунинг-стрит возбудились и отправили Дженкинса учить меня демократии. Не больше и не меньше. Этакие торговцы политической франшизой. И, как ни странно, ситуативные союзники.
— Я уполномочен заявить, Ваше Величество, что Ройал Нэви придет вам на помощь в случае военного конфликта с Францией. Давно пора покончить с этим абсолютистским пережитком средневековья, с диктатом королей и католической церкви.
Серьезное заявление. Я принял его не моргнув взглядом, лишь согласно кивнул. Как и тогда, когда Дженкинс принялся рассуждать о необходимости создать политические партии, аналог британских тори и вигов. «Не учи ученого, а учи копченого!» — так и тянуло меня ответить, но я лишь улыбался и качал головой как китайский фарфоровый болванчик, внутренне насмехаясь над собеседником. Партий он захотел вместе со своими хозяевами! Ага-ага, вам нужны продажные политики, которые начнут на и за ваше золотишко действовать в ваших интересах. Плавали, знаем.
Нет, партии будут. Они уже начали складываться на Соборе. Но это не будет система а-ля «либералы-консерваторы». Россия слишком сложная страна, чтобы свести ее к двум переменным.
— Наша эскадра флага уже посетила Данию, — продолжал заливаться соловьем посол. — И если раньше, мы посылали ее из-за опасений нарушений судоходства в Балтийском море, то теперь…
Дженкинс продолжал плести словесные кружева, а я все пытался вспомнить, кто из британских шишек выдал на голубом глазу: у нас нет постоянных союзников, у нас есть только постоянные интересы.
Говоришь, флот придет нам на помощь…
— Искренне благодарен за протянутую руку дружбы. Было бы неплохо подкрепить ее возвратом моих кораблей, отчего-то застрявших в Лондоне.
Дженкинс на секунду завис, выбитый из колеи моими словами. Все ясно.
— У вас, Джордж, нет полномочий решить этот вопрос?
— Эээ… — промычал он в ответ. Англичанин ждал от меня бурного проявления восторга, а не резкого перехода к торгу с оттенком обвинений в нечестной игре. — Насколько мне известно… Есть какие-то финансовые проблемы… Сэр Норт не исключал возможности выкупить ваши корабли… Взаимовыгодная сделка…
Он мялся и пыжился, как лавочник, пойманный за руку на обвесе.
— Мистер Дженкинс. Доведите до
сведения вашего правительства, что Мои — я специально выделил это слово, — корабли нужны на Балтике, причем как можно скорее. Продавать я их не собираюсь. Как и полностью полагаться на британский флот в вопросах защиты нашего побережья. Нахожу это недальновидным, при всем моем уважении к Ройал Нэви.— Ваше Величество, вашими устами речет сама Мудрость! Конечно, Российская Империя нуждается в сильном флоте на Балтике, — Дженкинс справился с замешательством и начал выражаться более логично. Даже умудрился намекнуть на то, где Лондон готов видеть наш флот, а где нет. — Я приложу все усилия, чтобы решить эту небольшую проблему.
— Нечего там решать! Назовите сумму за ремонт и причал и отпускайте корабли. Я отправлю в Лондон людей.
— Безусловно, Ваше Величество. Вы в своем праве. Мы можем даже захватить ваших капитанов по пути домой…
— Сами доберутся, — буркнул я недипломатично. — Знаю я этих моряков. Зайдут по дороге в чужой порт и зависнут в нем, пока весь ром не выпьют.
Дженкинс засмеялся, посчитав мои слова грубой шуткой. Но я вовсе не шутил. Будто я не знаю уловок «лимонников».
— Раз уж мы заговорили о деньгах, государь, позволю высказать обеспокоенность кабинета Его Величества короля Георга Третьего заметным спадом в торговле между нашими странами. Основные позиции, закрепленные в торговом договоре 1734-го и подтвержденного в 1766-м, вероятно, нуждаются в корректировке.
— Новый договор, безусловно, нужен. Как и признание Лондоном наших территориальных приобретений.
— Это очень сложный вопрос, Ваше Величество…
— Ничего сложного не вижу. Вам показать документы о том, что Австрия и Франция признали Восточную Пруссию русской территорией?
Дженкинс удивленно вытаращился на меня. Услышанное не укладывалось в его голове.
— Расслабьтесь, Джордж. Я говорю не о сегодняшнем дне, а о годах Семилетней войны. Тогда Париж уклонился от прямого ответа, но сообщил, что предоставляет решать этот вопрос Вене. А Мария-Терезия дала свое согласие.
Ну что, съел?
— О, это многое меняет и делает вашу позицию на Конгрессе значительно весомее. Но остальная часть Пруссии, Швеция…
Я не стал объяснять англичанину, что мне плевать как на Конгресс в целом, так и на мнение любой державы, в частности. Что мое, то мое. Что с бою взято — то свято. Хочешь оспорить, приди и возьми. Не можешь? Проваливай! Галантный век породил наплевательское отношение к государственным границам, у всех без исключение рыльце в пушку. Один Фридрих натворил столько всякого… Так что не надо мне тут заливать про то, что можно, а что нельзя.
— Что хочет мой брат, король Георг? — спросил я напрямик.
Дженкинс не скрыл удовольствия от моей прямоты и последовал моему примеру.
— Неприкосновенность Ганновера, курфюрстом которого является наш король, в случае распада Священной Римской империи и гарантии безопасности для Дании.
Ладно. От обещал никто не обнищал.
— Принято! — отрубил я и добавил со значением. — Но только в том случае, если я не увижу брауншвейгские полки или датские корабли в стане моих врагов.
— Мы приложим все усилия, чтобы этого не случилось. Вы предполагаете скорые военные действия в Центральной Европе?
— Сами полезут! Поспешите с вывозом нанятых гессенцев.
— Благодарю за совет.
— У нас есть еще нерешенные проблемы?
Англичанин замялся.
— Ну же, Джордж, не смущайтесь. Говорите все, как есть. Как принято у старых друзей.
— Вы, безусловно, правы, Ваше Величество. Британия была, есть и будет другом великой северной державы. Нас очень волнует сокращение поставок зерна, леса, пеньки и металлов из России. Биржа в Петербурге простаивает…