Крупа бывает разная (сборник)

— Мы уже столького добились, — продолжает Александр, его голос звучит напряженно и даже несколько испуганно, а пальцы продолжают сжимать запястье «отца». И то, что сначала казалось жаром, теперь превращается в приятное тепло. И в мысли снова тихим шепотом вплетается:

— Разве вам плохо со мной?

И Владимира накрывает бессилие. Оно ложится на плечи тяжелым одеялом, оборачивает коконом, сплетает по рукам и ногам. Всё бесполезно. Он больше не властен ни над чем. Он проиграл, окончательно и бесповоротно. Эта попытка сохранить хотя бы жалкие остатки прежнего себя была последней. И остается только одно, принять свое поражение достойно. И от этой мысли вдруг становится легко. Так легко, что кокон, только что сжимавший грудь, вдруг перестает душить, а меч на поясе теряет свою тяжесть. Если нет никакого смысла бороться, значит, можно больше этого не делать. Не сомневаться, не терзаться, спокойно спать по ночам. И эти слова, что говорит Александр… разве он может лгать колдуну? Разве страна теперь не в самых надежных руках?

От этих мыслей становится тепло и приятно.

…У него нет и никогда не будет другого сына.

Легкая улыбка трогает губы Владимира.

— Нет, сынок. Мне очень хорошо с тобой. Это была всего лишь мимолетная слабость и чувство вины. Пойдем, Александр, мы и так задержались.

И он берет сына за руку, обычную, теплую человеческую руку, и они идут к дверям. Ведь их и правда ждут.