Крутая Бамбина

— Ты поздно пришла, — сказал он. — Тебя оштрафуют.

Я не нашла, что ответить. Слишком всего многого произошло. Я ему звонила, грубила, быть может, заставила переспать… А он фоткается для жёлтой прессы с этой Зайцевой…

Видимо, он поймал мой взгляд и напомнил:

— Личное дома обсудим.

И тут я увидела Алину. Она поняла, что ее заметили, и быстро защебетала:

— Узнала, что ты сегодня вышла на работу, решила заглянуть. А тут начальство…Ну, вы, наверное, на обед собрались?

— У меня еще дела. А вот Вика не откажется немного расслабиться.

Михаил хитро улыбнулся. В его зелёных глазах заиграли искринки. И мне жутко захотелось провалиться сквозь землю.

На что он намекал? «Немного расслабиться» — это, что я пью, как тракторист, или что я его…

Нет… Это невозможно…

Но он, видимо, не на меня так зол, как я ожидала. Я думала, что он меня с позором вышвырнет из своей компании. Михаил вышел, а Алина тут же сказала:

— Между вами просто ядерная реакция, — восхитилась Алина. — Что ты с ним сделала? Я его таким еще… Да никогда не видела!

— Жаркая встреча после желтой прессы.

— А, — протянула подруга, а я пыталась спрятаться за папками, чтобы она не заметила моего пылающего лица.

К счастью, раздался телефонный звонок, и мне не пришлось перед Алиной краснеть. В трубке я услышала голос Гущина:

— Как наша трезвеющая? Вспомнила жаркую ночь?

— Гущин, прекрати, — зашипела на него я.

— Чувствую, ситуация не прояснилась. Ты не расстраивайся, помедитируй, попредставляй… Наверняка, что-нибудь вспомнишь.

Я сглотнула и пробасила:

— Зачем позвонил?

— Никогда не догадаешься! С тобой кое-кто хочет поговорить.

— И кто? — я ума не могла приложить, кто бы это мог быть…

— Сейчас переключу, — Гущин, видимо, что-то нажал, так как в трубке пикнуло.

Я ещё подумала, откуда он звонил мне? Через секунду я услышала голос финдира:

— Ты, Вика?..

— Да, это я, — мой ответ прозвучал удивленно и неуверенно.

— Приезжай сегодня. Я все расскажу. В память о Пашке… Я все равно не жилец…

— Ты в тюрьме, — напомнила я. — Тебя там никто не тронет.

— Троянский конь жесток, — финдир хлюпнул, я была уверена, что он плачет. — Быстрее… поняла?

Он повесил трубку, и я снова услышала голос Гущина:

— Все слышала? Он созрел! Вика, мы почти раскрыли дело! Выходи.

— А ты где?

— На проходной, где же еще?

Я умоляюще посмотрела на Алину, которая стояла рядом и за все это время не проронила ни слова.

— Я все поняла. Тебя «расслабит» журналист, — сказала она. — Какие-то странные у вас отношения с Мишей.

— С Гущиным у меня ничего нет, — я сняла шубку и переобулась. — Мы едем к Деме. Финансовый хочет все рассказать.

— Что все? Разве он не сознался? Его же судить на днях должны…

— Он кого-то прикрывает. Следователь тоже так думает, — сказала я, выходя к лифту.

— Конечно, прикрывает… Удачи! — крикнула мне вслед подруга.

***

В машине я просила Гущина, чтобы нам с финдиром никто не мешал. Сережа поклялся тихо смотреть на монитор и удержать друга, если тот вздумает присоединиться к свиданию. По дороге мы купили в частной пекарне пирожки и кофе. Я набросилась на перекус, как голодный крокодил. Минут десять доедала выпечку у здания полиции, не выходя из машины. Вдруг мой взгляд поймал девушку. Внешне она мне показалась знакомой, что даже сердце замерло. Словно в памяти должно было что-то всплыть и проясниться. Я выскочила из машины и направилась к ней.

Когда я встала с незнакомкой вровень, то узнала в ней бухгалтера Екатерину, которую понизили в должности из-за моей выходки.

— Привет… — я машинально поздоровалась и тут же взмолилась, чтобы она меня не узнала. — Я Вика… Я присутствовала на похоронах Павла. Ты меня, наверное, не помнишь…

Девушка на меня хмуро взглянула.

— Вы на показания приезжали? — спросила я.

— Нет, у меня брат здесь… Натворил делов, а мне отдуваться. Извините, некогда… — Катерина прошла мимо меня, а я смотрела ей вслед. Меня грызла совесть…

Тут у меня позвонил телефон.

— Привет, родная! — по голосу я догадалась, что звонила моя подруга Маша, которая отдыхает на курортах.

— Привет…

— Как поживаешь? Я прочитала в интернете новости… — Маша засмеялась. — Вот не пойму, кто твой жених?

— У меня нет жениха!

— Есть! За ней ходят аж двое! — присоединился Гущин, и я его локтем ударила в грудь. Маша засмеялась.

— Все понятно с вами…

— Мне бы так понимать. Ты когда приедешь?

— Вика, я только уехала… Разве за тобой плохо ухаживают?

— Она вообще избаловалась и в запой ушла! — крикнул ей Гущин.

Я на него цыкнула. А Маша снова засмеялась.

— Весело у тебя, — сказала Маша. — Может, через неделю вернусь. Вик, не пей там. Ты не умеешь.

Я спросила, как они там… Гущин мешал нам нормально пообщаться, поэтому мне пришлось закончить приятный разговор и вернуться к расследованию

Как только мы вошли в помещение СИЗО, то почувствовали переполох. Следователь Евгений маячил по кабинету с серым лицом. Гущин с ходу его спросил:

— Убили?

— Пока жив, сейчас повезут в реанимацию.

— А что с ним? — спросила я.

— Сердце прихватило.

— Странно… Он сегодня говорил, что не жилец… — задумалась я. — Из друзей кто-нибудь приходил?

— Никого чужого к нему не пускали, — следователь сам пытался понять, как все это произошло. — В камере он один сидит. Врачи подозревают сердечный приступ.

— Может, оборотень среди вас? — предположил Сергей.

— Вряд ли, — вдруг зазвонил телефон, и Енисеев снял трубку. — Да, — он тяжело вздохнул. — Понятно, — и отключился, а нам сообщил: — Дементьев умер.

Глава 8.3

В моей голове была каша. Я подумать не могла, что его так быстро уберут. Не доехала. Теперь правду некому рассказать. Кто-то прознал, что финдир решил открыть рот, и сразу его ликвидировал. И этот человек в полиции! Может, сам следак? Я думала лишь на него. Он вставлял нам палки в колеса, он не разрешал с Демой встретиться. Гущин ему верит, а я… Теперь нет.

Как же мне Серёжу убедить не делиться информацией со следаком?

За своими думами я не слышала, как Гущину позвонили. Я прислушалась только к концу телефонного разговора: