Крутая Бамбина

Он сначала молчал. Видимо, думал, как ответить. Затем убрал громкость музыки и сказал:

— Ты вчера и позавчера напилась. Извини, я вынужден тебя наказать. На этой неделе у тебя не будет выходных.

— У меня был больничный! На больничном я имею право жить, как хочу, — разозлилась я.

— Звонить ночью начальству, мешать переговорам, устраивать истерики и приступы необоснованной ревности… Мне продолжить список твоих прав? — он ко мне обернулся.

Он явно надо мной ржал! Я же не верила услышанному.

— Я это все делала?

Он усмехнулся. Красноречивее не придумаешь.

— Что еще я сделала?

— Сейчас это не имеет значения.

— А что имеет значение? Твои поцелуи с Зайцевой? Конечно, у вас свадьба на носу. И какая плохая Вика, тебя догола раздела и в постельку уложила!

Михаил дал по тормозам и съехал с дороги. Мы остановились в полной темноте. Он повернулся ко мне и спросил:

— Ты все помнишь?

Я чертыхнулась, мысленно ругая себя за длинный язык. И, покраснев, ответила:

— Я не знаю: где правда, а где ложь. Скажи, что для тебя имеет значение? Гребанная работа?!

— Да, работа имеет знание. Я думал, ты поняла меня в прошлый раз. Я говорил тебе уже про Зайцеву.

— Почему такая статья? — я боялась проколоться, ведь не читала той газеты и ни в зуб ногой, что там написано.

— Думаю, это заказ самой Зайцевой. Кому ещё в голову такое может прийти? Вика, в чем дело? Ты не хочешь на меня работать? Я чем-то расстроил тебя?

Меня он бесил своей логикой и отстранённостью. Я с ним переспала, а для него это ничего не значит!

— Тебе не понравилось! — осознала я и, как всегда, сказала мысли вслух.

— Что именно? — почему он не глухой? — Как ты себя эти дни вела — да, не понравилось. Почему ты напивалась? Я не знал, что ты — пассивный алкоголик.

— Я не алкоголик! — разозлилась я на него. — Все из-за тебя, как ты не понимаешь?! Я запуталась!

— Тогда в чем дело? — он изучал мое лицо.

Что он хотел услышать? Признание в любви? Я что, ему школьница? И у меня вырвалось:

— Как ты можешь быть таким холодным после этого?!

Михаил нахмурился, словно соображал, о чем я сейчас говорю, затем хитро улыбнулся:

— С чего ты взяла, что я холодный?

— Ты бесчувственный! Ты камень! Тебе все равно!

— Вика, что ты хочешь?

Меня разносило от ярости, ревности, страсти и обиды. Я вылетела из машины на дорогу. Уйду в деревню! Хоть пешком! Он тут же догнал меня, молча прижал к себе и поцеловал. Нельзя мне было даваться ему. Я не могла от него оторваться, хотя умом понимала, что надо бежать и прятаться, ведь я себя выставляю в не лучшем свете…

Страсть разгоралась все сильнее. Я не чувствовала холода и ветра. В агонии мы двигались к машине. Михаил открыл задние двери и бросил меня на сиденья…

Глава 9.1

Могу поклясться, что если бы Высоковский так прикасался к вам, у вас тоже мозг вырубило бы. До сих пор не могу понять, каким образом я стала с ним целоваться, а затем очутилась в его жарких объятиях в машине!

Ну, не похожа я на такую!

Я хотела его, как никого никогда…

Протрезвление наступило болезненно. Как только он отпрянул и пересел за руль, я готова была завыть в голос и рвать на себе волосы. До меня дошло: он тут не при чем. Это всё я… Я стала набрасываться на мужиков!

Я сгорала от стыда.

— Ты прекрасна, — нарушил Михаил молчание.

Я увидела в зеркале его лукавый взгляд и покраснела ещё сильнее.

— Такого больше не повториться, — сказала я хриплым голосом.

Во рту зноилась пустыня. Меня будто он осушил…

— Почему? — спросил Высоковский. — Тебе не понравилось?

Что сказать? «Нет»? Это неправда! Я готова и сейчас на него наброситься, как голодная гиена, и в страсти порвать его на маленькие тряпочки…

— Не в этом дело… — я отвернулась в окно, уж слишком он довольно улыбался. — Это ошибка.

— Хм…

Я готова была поклясться на алтаре: он ржал! Что тут смешного? Что я опять не устояла, точнее, сама на него залезла?..

— Ты зря переживаешь. То, что случилось за пределами офиса, считается личной жизнью.

— Я на работе. Круглосуточно.

— Тогда считай, что я тебя отпустил на больничный. За пределами офиса, — подчеркнул он.

Это что, слабинка? Или ему, правда, понравилось? Мне снова стадо жутко стыдно.

К счастью, мы уже приехали. Я с ужасом вспомнила, что сижу без колготок и стала их быстро натягивать, но Высоковский меня остановил:

— Что ты делаешь?

— Там Гущин! Он все поймет! — нервно рыкнула на него я.

— Не надо. Подожди…

Но в это время Гущин как раз вышел нас встречать. Он стоял на крыльце в дамском фартуке в цветочек, весь такой весёлый и смешной…

Миша вылез из машины и открыл мне дверь. Он смотрел, как я засовываю голые ноги в туфли. Колготки никак не засовывались в маленький клатч. Миша их вырвал из моих рук и пихнул себе в карман пиджака. Я неуверенным шагом вышла. По ногам дул ледяной ветер. А я молилась, чтобы Гущин ничего не заметил.

— Чудненько смотритесь, — заявил Гущин и пошел на кухню. Я выдохнула и услышала: — Такие помятые, а охрана так вообще без штанов.

Я готова была умереть и сквозь землю провалиться! Трусы я реально не нашла! Но платье же не прозрачное. Быстро спрятавшись в ванной, я залезла под душ и пыталась смыть с себя весь позор и свое падение.

Через час ко мне постучался Михаил:

— Ты живая?

— Да, — сипло ответила я. Выходить ей-богу не хотелось.

— Мы ждём тебя на лёгкий ужин.

Про себя я усмехнулась. Опять кормить меня нормально не желает. Но ответила:

— Сейчас…

— Вика, — снова постучался Михаил.

— Что?

— Возьми халат.

— Зачем? Я по ее обнажённому дефиле соскучился! — услышала я голос Гущина и тут же открыла дверь и, вырвав халат, закрылась.

Надоели, как они мне надоели! И выходить было стыдно. Простояв ещё минут десять, я все же вылезла из ванной.