Крутой сюжет 1993, № 1

— И каков же результат?

— Скоро узнаем. Лиотард наверняка действует. Я вам подготовлю небольшой, без особых подробностей, рапорт, откуда у меня чемодан.

— Это ведь не стало обычной практикой для вас, не так ли?

— Вы что, не хотите поймать убийц?

— Я вас понял, Мегрэ. Но мой отец и мой дед были судьями, и мне тоже хотелось быть им.

Ожидая стука в дверь с нетерпением и опаской одновременно, Доссен даже покраснел. Наконец она приоткрылась.

— Я впущу и мадам Стювель? — спросил адвокат.

Заплаканная Фернанда сжимала платок в руке. Она тут же глазами отыскала Мегрэ и бросила на него такой полный отчаяния взгляд, словно ожидала, что в его силах все устроить по-хорошему.

А вот Стювель не изменился. Он сохранял свой кроткий и в то же время целеустремленный вид и покорно уселся на предназначавшийся ему стул.

Месье Доссен обратился к секретарю, намеревавшемуся занять свое место.

— Минуточку. Я приглашу вас, когда начнется официальный допрос. Вы согласны, метр Лиотард?

— Все согласны. Благодарю вас.

Лишь один Мегрэ остался стоять, повернувшись лицом к окну, по которому сбегали капли дождя. Сена была такой же серой, как и небо; рыбацкие лодки, крыши, тротуары влажно блестели.

И вот после двух или трех покашливаний послышался неуверенный голос судьи Доссена:

— Стювель, я думаю, что комиссар хотел бы задать вам несколько вопросов.

Раскурив трубку, Мегрэ с усилием обернулся, стараясь скрыть улыбку.

— Я предполагаю, — начал он, все еще стоя, как учитель перед классом, — что ваш защитник хоть в нескольких словах, но ввел вас в курс дела? Нам известна ваша с братом совместная деятельность. Вполне возможно, что ничего кроме того мы вам вменить и не сможем.

В конце концов это не ваш костюм со следами крови, а вашего брата. Свой он оставил, а надел ваш.

— Мой брат тоже не убивал.

— Это проблематично. Как вы хотите: чтобы я задавал вопросы, или вы сами расскажете все, что вам известно?

И Лиотард, и Фернанда своим взглядом подталкивали и подбадривали Франца на откровенный разговор.

— Спрашивайте. Я посмотрю, смогу ли я ответить.

Он протер стекла очков и ждал, ссутулив плечи и наклонив вперед, казалось, внезапно отяжелевшую голову.

— Когда вы узнали, что графиня Панетти убита?

— В ночь с субботы на воскресенье.

— Вы хотите сказать, в ту самую ночь, когда Мосс, Левин и третий персонаж, очевидно, Кринкер, приехали к вам?

— Да.

— Это ваша идея послать телеграмму, чтобы удалить из дома жену?

— Я даже не был в курсе того.

Это походило на правду. Альфред Мосс достаточно хорошо знал образ жизни, сложившийся в доме брата.

— То есть, когда около девяти вечера в дверь постучали, для вас это явилось неожиданностью?

— Да. Я никого не хотел принимать. Собирался спокойно почитать в полуподвале.

— Что сказал вам брат?

— Что одному из его приятелей срочно нужен паспорт, он принес все необходимое, и я должен сделать его немедленно.

— Он в первый раз привел к вам незнакомцев?

— Он знал, что я не хочу никого видеть.

— Но ведь вы знали, что у него есть соучастники?

— Он говорил, мол, работает с неким Шварцем.

— Это тот самый с улицы Лепик, назвавшийся Левиным? Полный брюнет?

— Да.

— И вы вместе спустились в полуподвал?

— Да. Я не мог в это время работать в мастерской, чтобы не насторожить соседей.

— Расскажите-ка о третьем.

— Я его не знаю.

— Был ли у него иностранный акцент?

— Да, он венгр и, казалось, очень беспокоился о своем отъезде. Постоянно интересовался, не будет ли у него неприятностей с фальшивым паспортом.

— И вы принялись за работу?

— До этого не дошло.

— Что случилось?

— Шварц собирался осмотреть квартиру, хотел убедиться, не смогут ли нас застать врасплох. Вдруг, когда я стоял к ним спиной, копаясь в разложенном на стуле чемодане, раздался выстрел, и я увидел, что венгр упал.

— Стрелял Шварц?

— Да.

— Ваш брат был удивлен?

Стювель подавил мгновенное колебание.

— Да.

— Что было потом?

— Шварц сказал мне, мол, это единственно возможное решение.

По его словам, Кринкер находился на грани нервного срыва, поэтому мог легко попасться. «Дело сделано, — сказал он. — Я его и за мужчину не считал». Потом спросил у меня, где калорифер.

— Этот Шварц знал, что он у вас есть?

— Я так думаю.

Насчет Мосса все было ясно, так же, как было ясно и то, что Франц не хочет выдавать своего брата.

— Он приказал Альфреду разжечь огонь, а меня попросил принести хорошо наточенные инструменты: «Мы все повязаны одним делом, дети мои. Если бы я не застрелил этого психа, через неделю бы нас арестовали. Никто не видел его с нами. Никто не знает, что он здесь. У него нет родственников, которые стали бы его искать. Он исчез, и мы спокойны».

Расспрашивать его, все ли участвовали в расчленении трупа, было еще не время.

— Говорил ли он вам о смерти старой дамы?

— Да.

— Знали ли вы его до этого?

— Нет. И после истории с машиной никого не видел.

Он стал немногословным. Тем временем взгляд Фернанды метался между мужем и Мегрэ.

— Говори, Франц. Это из-за них ты попал сюда, они-то скрылись. Какой тебе интерес молчать?

Месье Лиотард добавил:

— Будучи вашим защитником, я должен сказать, что рассказать все не только ваш долг, но и в ваших интересах. Надеюсь, правосудие воздаст вам за откровенность.

Франц посмотрел на него большими взволнованными глазами и слегка пожал плечами.

— Они провели у меня часть ночи, — наконец произнес он. — Это длилось очень долго…

Фернанда поднесла платок к губам.

— У Шварца или Левина, называйте его как хотите, в кармане пальто была бутылка, и мой брат много выпил.

В какой-то момент Шварц сказал ему злобно: «Вот уже второй раз ты втягиваешь меня в такое дело!»

И тут-то Альфред рассказал мне историю со старой дамой.

— Минуточку, — прервал его Мегрэ. — Что вы знаете о Шварце достоверно?

— Только то, что это человек, на которого работал мой брат. Шварц очень силен и опасен. У него есть ребенок от одной симпатичной молодой итальянки, с которой он большей частью и живет.