Кружева лабиринта

Мистер Прескотт раздал листы проверочной работы, и по мере получения заданий ученики обречённо склонили головы над ними. Я увидела, как Эшли отложила свой лист и принялась решать мой вариант.

– Что ты делаешь? – недоуменно спросила её я.

– Мне надо успеть сделать задания для Молли, – прошептала Эшли.

– Тогда ты не успеешь сделать свои и провалишь проверочную.

Эшли бросила на меня скорой взгляд безысходности.

– Кэти, если я не выполню работу за Молли – я пропала!

Она опустила голову, напряженно подпирая её рукой, и с неподражаемой быстротой принялась строчить решение задач. Я тоже склонилась над своей работой, но ни одна мысль, посвященная математике, не кружила в голове. Ее обременяло лишь письмо, присланное мистеру Ньюману. Я приходила в смятенное волнение от догадки, что содержимое письма является запоздалым счетом времен работы доктора в особняке. Смущала только дата: год, подписанный внизу третьего листа, числился 2001, тогда как мистер Ньюман погиб двадцать лет назад. Фирма, поставляющая живой товар психиатру, осталась в тени: никаких названий и обратных адресов в конверте не нашлось. Увлекаемая вдаль рассуждений я выполнила только половину заданий.

Спустя полчаса мистер Прескотт шаркающими движеньями обошел ряды и собрал работы. Пока он прилежно корпел над проверкой, изредка качая головой от недовольства, я шепнула Эшли.

– Помнишь, вчера ты рассказывала о доме Ньюмана?

Эшли быстро кивнула.

– Сегодня я нашла в почтовом ящике письмо, адресованное ему.

Карие глаза Эшли превратились в круглые сверкающие монеты.

– И что в нём было?

Пытаясь унять переполняющие эмоции, я посвятила Эшли в подробности, и по мере изложения её глаза не меняли формы. Дважды окликая нас, мистер Прескотт грозился выставить за дверь, если мы не покончим с неуместными беседами. Эшли переваривала услышанное несколько минут, мне даже показалось, она не моргала от страха.

– В параллельном классе учится Синди Викс, – после изрядной паузы шепнула Эшли. – Она давно увлекается мистикой, гаданьями и всяким таким. Наверняка она и о доме знает больше меня. Стоит поговорить с ней.

Предчувствуя скорое разоблачение странной истории, я кивнула Эшли в знак согласия и до конца урока не думала ни о чем, кроме как о том, что поведает Синди. Во время перемены нам удалось оторваться от свиты Молли Клифтон, донимающей Эшли и полностью игнорирующей меня, и договориться с Синди о встрече на Сатис-авеню вечером.

После перерыва мистер Прескотт вялым скрипучим голосом огласил результаты. Как и ожидалось, Эшли провалила проверочную, а Молли, не взирая на две ошибки, получила высший балл. Негодуя, я обернулась на Молли, которая, наслаждаясь похвалой учителя, блистала ровными зубами и рассыпалась в высокомерных взглядах, даже на тех, кто поклонялся ей, как идолу. Эшли угнулась над учебником, когда мистер Прескотт отчитывал её, удивляясь плохому результату.

– Я разочарован, мисс Митч! Если так пойдёт и дальше, можете забыть о рекомендациях в Оксфорд.

Я кипела от злобы, едва сдерживаясь, чтобы не открыть правду учителю. Но Эшли, робко посмотрев мне в глаза, словно догадалась о моих благих намерениях и испуганно покачала головой; мне пришлось смириться.

Спустя некоторое время Эшли и я покинули здание школы и встретили на порогах Молли и двух её подруг. Они сверкали дотошными каверзными улыбками, опираясь руками на мраморные перила лестницы. Я поняла, что они ни спроста здесь оказались, а их радостные лица – знамение скорой беды. Без особых предисловий мы намеривались пройти мимо, но они встали непробиваемой шеренгой, и путь к отступлению лежал через их тела.

– Митч, я едва не опозорилась во второй раз, – с издёвкой сказала Молли. – Признайся, ты специально допустила ошибки, чтоб меня подставить?

Эшли едва дышала, её лицо посерело, покрываясь красными пятнами. Не своим, заикающимся голосом она тихо промямлила.

– Нет. Я не хотела.

– Ты ведь впредь будешь внимательней, Митч, не правда ли? – переспросила Молли, вцепившись пальцами в её худосочное лицо.

Меня одолела злость.

– Оставь её в покое, Клифтон! Не нравится результат – решай сама.

– Кто это у нас заговорил? Сиротка из Лондона!

Эшли дёрнула меня за рукав куртки в напоминание, чтобы я не обостряла обстановку. Но я и не думала сдаваться.

– Предупреждаю последний раз, или пожалеешь! – выпалила я.

Молли вздорно рассмеялась, и, следуя её примеру, Марта и Шейли тоже.

– Нет, Чандлер, это ты пожалеешь.. Ни в одном кошмарном сне тебе не могло привидеться такое!

Я взяла Эшли за руку и протиснулась между Молли и Шейли под звуки их коварного смеха. Эшли ещё дрожала всем телом, когда мы миновали перекрашенные ворота школы, такие же чёрные, как души царства Аида. На лицо Эшли легла краска мертвецов. Она высвободила свою руку из моей и остановилась.

– Что ты наделала, Кэти? Теперь они нас со свету сведут!

Сочувственно поглядев на Эшли, я продолжила идти по мощенному тротуару, переполненному людьми. Небо излучало бледность сапфира, а землю усыпало золотом шелестящей листвы. Всю дорогу Эшли брела молча, вторя шепоту северного ветра, жестоко играющего осиротевшими ветками деревьев. В её глазах блестели слезы сожаления, она целенаправленно избегала моих взглядов. В глубине души я тоже находилась в непривычном волнении. Угрозы Молли не настолько трогали меня, как неистовый страх Эшли перед ними. Не попрощавшись, она зашла в дом № 67, и я испугалась, что теперь лишалась единственной подруги.

Но вечером Эшли не оправдала моих опасений, и на душе отлегло. Полностью успокоенной она вышла во двор и вела беседу со мной, как прежде, осторожно, но характерным для неё складным слогом. Вскоре показалась Синди Викс. Ее большие круглые формы плыли к нам с неряшливой гордостью. Красные короткие волосы, небрежно зачесанные набок, сияли на голове пламенным костром, а посреди мясистых щек, откровенно обвисших, терялся маленький носик, по мнению самой Синди, преисполненный благородного изящества. Она с детства потеряла зрение и носила очки своей бабушки, увеличивающие шрифт до огромных букв, способных напугать зрячего. В её рюкзаке всегда лежали карты Таро на случай, если необходимо прикинуть расклад задуманного, а также сэндвич и жевательные конфеты «Rondo» с мятным вкусом, которые покупал ей отец, не менее уступающий ей по габаритам.

Мы углубились в сад за домом Митчей, где нас окружали только окрашенные в белый цвет стволы деревьев, а также железные качели. Серое небо панцирем распростерлась над тремя заговорщиками, а ветер притих, будто прислушиваясь к нашей беседе.

– Как здорово, что кто-то сумел поставить выскочку Клифтон на место, – торжественно воскликнула Синди, присаживаясь на качели, которые под тяжестью тела мисс Викс заскрипели молящим о помощи стоном. – В школе все только об этом и говорят.

Эшли осунулась в лице, и я почувствовала раздражение.