Крылатым не входить!

И этот самый огонь выжигал все плохие мысли, прогонял страхи. Ведь огонь – это свет, а на свету все становится уже не таким страшным.

Со всем можно справиться, из любой ситуации – найти выход. И теперь я действительно верила, что со всем справлюсь… что мы со всем справимся. Ведь в этот момент я была больше не одна.

Александр вдруг как-то странно зашипел, резко прерывая поцелуй и отодвигая меня от себя.

— Дьявол! — выругался он, отворачиваясь.

Я мгновенно вернулась в реальность и, тяжело дыша, соскользнула с его коленей на лавку.

Воровато оглянулась, чувствуя, как краска приливает к лицу. Как хорошо, что никого нет! Как подростки, ей-богу! А если кто-то на балкон вышел?

Гарпий сидел, схватившись за плечо, и что-то шипел сквозь зубы, полуприкрыв глаза.

— Все в порядке?

Я осторожно потянулась дотронуться до него, но он отодвинулся, коротко произнеся на одном выдохе:

— Не надо.

Сразу стало как-то неуютно. Словно не было этой недавней близости, сводящего с ума поцелуя. Я начала суетливо поправлять одежду, волосы, коря себя за то, что сейчас произошло.

Марк неизвестно где, в руках преступника. Что вообще на меня нашло? Сейчас не время и не место…

— Извини, — глухо произнес Александр и, поднявшись, направился к машине. — Залезай. Нужно ехать.

Я вовремя прикусила язык, чтобы не произнести то, о чем бы пожалела, но так и хотелось бросить ему колкое: «Это тебе твои хозяева напомнили?».

Я уселась в машину и пристегнулась ремнем безопасности. Мало ли что.

— Мы едем к брату вашего преступника? — я постаралась выбросить произошедшее из головы и сменить тему.

— Да. Хм… Андрей Финик. Черт, бизнесмен… женат на человечке, один ребенок, девочка от первого брака жены.

— Как же они уживаются при этой вашей «аллергии»? Или черти тоже, как и ты, умеют прятать свои… что там у них вместо крыльев?

Говорить не хотелось, но я несла какую-то чушь, словно это могло помочь стереть из воспоминаний поцелуй, вкус которого все еще был на губах.

— У чертей хвосты и рога, — чуть кашлянул мужчина. — И нет, скрывать свою сущность они не умеют. Разве что хвосты в штанах прятать, да рога спиливать. Все приспосабливаются как могут.

— А как же он тогда бизнесом занимается, если на него все вокруг срываются? — удивилась я, мысленно уже примеряя ситуацию на себя и Марка.

Мы, тем временем, выехали на главную дорогу и уже проезжали центр города. Интересно, где же живут черти? В каких-нибудь элитных кварталах?

— Вот так и занимается, — пожал плечами гарпий. — И судя по тому, что дела у него идут в гору, доводить клиентов до белого каления выгодно. Да и репутация у него соответствующая. Но там, как я понимаю, не все чисто с законом, так что…

— Жуть какая, — поежилась я.

А на что я, собственно, рассчитывала? Что брат человека, из-за розыска которого оцепляется город, прилетают вампиры, убивается куча людей, вдруг окажется белой и пушистой лапочкой?

— А что до аллергии, — продолжал, тем временем, Александр, — так у тебя тоже ее, судя по всему, нет. Такое редко, но случается. Считается, что это благодаря «любви из-за грани», хм… ну не знаю. Не скажу, что не верю в любовь, но…

Он скептически скривился.

— Любовь из-за грани? А что это?

— Это когда кто-то, кто любил тебя больше жизни, погибает, и его любовь связывает тебя с потусторонним миром. Вроде как именно это у людей и делает их невосприимчивыми к нелюдям. Но, как я уже сказал, мне это правдоподобным не кажется. Почти у всех есть дорогие и близкие люди, которых уже, к сожалению, нет рядом, и что? Девяносто девять из ста будут рады плюнуть мне в лицо, если я окажусь рядом, не скрыв крылья. В общем, я думаю, что дело в генах, или еще в чем-то. Хотя тебе, конечно, виднее. Есть у тебя великая любовь с того света?

Я нахмурилась, вспоминая своих родственников, романтические отношения. Родители были живы, бабушек и дедушек, к сожалению, уже не было, но с ними я никогда не была особенно близка.

Бывший муж был живее всех живых, хотя какой-то сумасшедшей любви у нас особенно и не было.

Да и сейчас, вспоминая о нашем браке, я думаю, в первую очередь, о череде неудачных беременностей уже после. Последняя плохо закончилась на позднем сроке. Господи, я ведь даже чувствовала шевеления и разговаривала с ребенком вслух…

Так, не о том я думаю. Вопрос-то был о любви.

Буквально физически заставила себя переключиться с мрачных мыслей. Проживать раз за разом тяжелые моменты — это путь в никуда. Я все это уже сто раз проходила.

— Нет… Наверное, ты прав, — попыталась выдавить улыбку я, но получилось жалко. — А где это ты с крыльями показываешься? У вас что, нет никакой секретности?

Мы проехали центр города и свернули по виадуку в один из спальных районов, где преобладал частный сектор. Кажется, именно сюда я поехала, когда сидела за рулем машины, спасаясь от цербера.

— Конечно, есть, иначе с такой неадекватной инстинктивной ненавистью человечество давно нашло бы способ нас истребить. Вот только кто подумает, что перед ним – гарпий? Сейчас столько разных фриков, моды на переодевания и разный косплей, что мелкие проколы не вызывают ни у кого вопросов.

— Понятно…

Подумалось, что наверное поэтому разных неформалов и не любят. В их ряды слишком часто затесывается нечисть…

Машина свернула на грунтовую дорогу, я здесь никогда не была, но, похоже, это была самая окраина города. Мы затормозили перед высоким трехэтажным зданием за красивым забором с живой изгородью.

Напротив стоял еще один шикарный особняк, но, судя по строительному мусору на участке, он еще был в процессе то ли ремонта, то ли строительства.

Мы вышли из машины у высокого железного забора, красиво увитого плющом. Александр подошел к калитке, нажимая кнопку звонка, после чего последовало несколько долгих трелей.

Но они вдруг резко прекратились, когда дверь нам открыла симпатичная невысокая женщина с каштановыми, чуть вьющимися волосами. На вид она была даже младше меня.

— Добрый день. Проходите, — вежливо улыбнулась она.