Крыло бабочки

Да хрен вам!

Я бросаюсь в самую гущу, разрубая противных тварей на куски, рыча в бессильной злости, с ненавистью смотря на то, что тот сгусток, который поглотил и выплюнул, словно кость, нашу школу, преспокойненько висит себе на месте, никуда не намереваясь деваться. Это раззадоривает еще сильнее, мною движет жажда мести, и я полностью отдаюсь сражению, переставая замечать что-либо вокруг себя.

Я знаю, что другие испытывают те же чувства. Я вижу, что они бьются так же. Даже Саладин, будто обезумев, размахивает посохом и творит заклинания. То тут, то там мелькает Муза, уже давно превратившаяся. А я...

Я вымещаю злость.

Я бьюсь за себя, за свою команду, за нашу школу – каждая тварь сполна отвечает за то, что мне пришлось пережить некоторое время назад. Смерть от моего меча для них – слишком, нахрен, мягкое наказание, и в моменты, когда я особенно сильно расхожусь, я рублю их на куски еще более старательно, чем обычно.

Но все равно этого не приносит покой. Ненависть чуть ли не раздирает меня на части, я не вижу ничего перед собой, лишь наглые лица этих чертей, тянущих свои острые зубы. Каждая, каждая мразь получает по заслугам, мне остается лишь одно удовольствие – прикончить их. Одну за другой.

В какой-то момент я слишком отвлекаюсь, забываясь в своей ярости, сдавленно рыча и не желая принимать действительность. Их становится слишком много. Я уже не успеваю отбиваться, они лезут на меня, впиваются зубами в плечи, руки, я пытаюсь их стряхнуть, но ничего не получается.

Под их весом я падаю на землю, меч вылетает из рук, я пытаюсь что-то крикнуть, но рот мне закрывает лапа одной из тварей. Дергаюсь, но ничего не выходит. Их слишком много, они уже прогрызают на мне одежду, их зубы впиваются в кожу, я стону от боли и ничего, ничего не вижу вокруг.

Ощущение адское. Кажется, что тебя пожирают живьем одновременно десятки ртов. Невыносимая боль. Мне кажется, они отрывают от меня куски мяса. Все тело горит нестерпимым огнем, и я даже не могу пошевелиться.

Это чертов конец.

Но нет. Они вдруг начинают верещать, а я слышу – ну надо же! – песню волшебной пыльцы и чувствую, как мои раны, кажется, затягиваются, а тело наполняется новыми силами. Я легко вскакиваю, сбрасывая с себя тварей, и сжимаю в руках меч, который поднимаю с земли.

Смотрю на своего спасителя и клацаю зубами от злости.

Снова она. Та самая девка.

– И снова ты лезешь геройствовать, когда тебя не просят. Ничему тебя жизнь не учит, – качает она головой и заводит песню, от чего монстры вокруг нее скручиваются в ужасных судорогах и лопаются, разрываясь на части.

– Какого черта ты здесь забыла?! – ору я, пытаясь продвинуться поближе к ней. Монстры, специалисты, преподаватели – все смешалось в одну кучу, уже никто не держит строй, все рассеялись вокруг разрушенной школы и сражаются. Как тогда, на втором курсе, когда Трикс направили на нас свою армию.

– И это все благодарность? – хрипло смеется она. – Хотя да, чего это я, ты же скорее удавишься, чем скажешь спасибо.

И снова поет, а черти вокруг нее падают, схватившись за свои животы. Я смотрю на эту девку – Чарли, как она представилась мне в нашу последнюю встречу, – и не могу понять ее.

Зачем она всякий раз приходит? Зачем спасает нас? Почему читает меня, словно открытую книгу?

Кто она? Древняя? Да, похожа, но в то же время чем-то отличается от них. Я не понимаю ее мотивов. И это меня чертовски злит.

– Какого черта ты здесь творишь?! – ору я, отбрасывая прочь тот факт, что она спасла меня.

– Сражаюсь, – выплевывает она и взмывает вверх, потому что один бойкий черт пытается покуситься на ее ногу. Неудачно.

Я тоже продолжаю отбиваться от них, но уже так слаженно не получается. Эта Чарли, эта девица что-то сломала во мне, нарушила отлаженный механизм, вывела из чертового равновесия, которое возникло во мне, когда меня наполняла ненависть. И, черт возьми, ей, похоже, это абсолютно по барабану!

– Кто ты?! – кричу я, как только она оказывается достаточно близко.

– Хватило б мозгов, давно бы уже догадался! – сплевывает она и бросается в очередную кучу тварей, которые, видимо, поняли, что с ней лучше не связываться, и кидаются врассыпную.

Но каждого из чертей настигает ее пение. Она... Так странно сражается. Голосом, а не метает заклинания, как обычно. Как же ее назвать... Голосовой маг? Типа того. И все же она потрясающе владеет собой. Каждое ее движение отточено, ничего лишнего, все к месту, полный контроль над собственными действиями. Где-то я уже видел эту плавность и эту грацию, временами правда, мельком.

И тут ее взгляд встречается с моим. Впервые я смотрю на нее так пристально. И чуть не задыхаюсь, когда фиалковые цвета глаза смеривают меня с невыносимым презрением, и в следущую секунду она делает оборот вокруг себя, чтобы выкрикнуть чужим голосом очередное заклятие. А я внимательно смотрю за ее движениями. Очень внимательно. И...

Твою мать. Я вижу свои глаза на ее лице. Я вижу Музу в ее движениях. Я вижу поджатые губы, как у себя, и короткие иссиня-черные волосы мелодийки. Но в какой-то момент Чарли будто олицетворяет собой единство нас обоих. Я одновременно различаю в ней и себя, и Музу.

Этого не может быть. Я задыхаюсь, пораженно смотря на Чарли. Потом еще раз. Это, это... Хорошо. Это же волшебное измерение, где чего только быть не может, верно? И если хочешь докопаться до истины, то предполагай в первую очередь самое невозможное.

Пораженно выдыхаю.

– Ну надо же, допер! – констатирует очевидный факт Чарли, отфутболивая очередного черта на тот свет.

– Но как? – я тоже разрубаю еще одного на куски.

– Я б сказала, да нецензурно получится. Вечно вытаскивать ваши задницы, – ухмыляется она, переводя дух.

– Черт... Это просто... Но... Спасибо, – выдыхаю я. – Один вопрос: волшебная пыльца...

– Это просто у меня целебные чары так вызываются, – объясняет Чарли, – а еще...

Но она не успевает договорить. Потому что ее буквально сносит мощным потоком магии и отшвыривает прямиком в тот самый сгусток. Я только рот открыть успеваю.

– Задрала! – орет Муза, которая разошлась не хуже меня. Ее глаза наливаются кровью. – Хватит вмешиваться в жизнь моего парня! Хватит все решать за нас! Достали. Все. Надеюсь, хоть это немного отрезвит тебя. Может, хоть так будете с нами считаться, твари!