Крылья не белого цвета

— Ты сама так сказала или однажды пробовала?

Не выдержала. Хлопнула крышкой, открыла. Юн вовремя убрал свои пальцы, иначе бы было больно.

— Смотри! — со злостью стукнула по первым попавшимся клавишам.

— Но это ведь не игра…

— Иначе я не умею!

— Рано делать выводы, Мила… — прозвучало с оттенками грусти. — Рано…

— Это решать не тебе!

Кажется, теперь он обиделся.

— Подожди! Ты не сказал…

— Почему мне это так важно? Теперь не важно. — холодно отозвался мой друг.

И грусть передалась со словами.

— Снова спишь?..

Я на секунду задремала, склонившись над книгами по математике.

— Лучше бы сыграла мне…

Сил к сопротивлению почти не осталось.

— Молчи…

Музыка, играющая в наушниках, внезапно остановилась, это Юн вытащил провод. И это впору было воспринимать, как хамство. Я вскочила и хотела уже закричать: «Отдай мои наушники, ты!..»

В комнате было пусто. Математика сделана таинственным кем-то. Рояль светился, пылинки ни одной нет.

Интересно, Юн специально хотел меня научить музыке, или так казалось, и зачем это было ему?

***

— Не хочешь играть, не играй. — голос над самым затылком.

— Ты…

— Не могу. Не хочу. Ты прав.

— Тогда выбери что-то другое… — со вздохом проговорил блондин.

— Что?

— Говорила, музыка нравится, а теперь…

— Я подумала… Это оказалось мимолётным. Уже не знаю, что нравится. Надо думать.

Сказала, смолкла, села напротив него.

— Обидлся?

— И что с вами, девчонками, делать? Ничего не хотите, ничего не знаете…

Вздохнул. Вздохнула и я. На мгновение стало смешно от сцены.

— Не твое — не мучайся. Брось.

— Не могу…

— В таком случае не понимаю тебя… — бескрылый пожал плечами. — Определиться не можешь? Нравится или нет?

— Да.

Это «да» можно было понимать по-разному.

***

Юн сидел в моей комнате, точно на вокзале в зале ожидания, маялся мыслями и тяжелыми думами, ожидая конец уроков, поэтому иногда даже делал задания, только чтобы занять себя. Юн знал, почему тогда так случилось, в каком-то роде он даже готовился к худшему. Он видел ни раз, как умирали ему подобные… Отгонял прочь плохие догадки, но в целом, знал. Всё случилось именно так. Мысли верны. Но о них о не скажет. Винил меня, разумеется, но молчал, мучил себя лишь вопросами. За что винил? Удивительно, но не за трусость, было ещё кое-что, другое. Об этом ещё расскажу…

— Тебе нельзя появляться на людях.

— Знаю…

— Не потому…

— Я прекрасно знаю причину!

— Они не все плохие… Но имя смущает. От Ленки не оберёшься теперь разговоров…

Бескрылый даже не слушал меня.

— Поверь! Я прекрасно знаю и помню!

— Но у тебя…

— Плевать, что их больше нет… — произнёс дрогнувшим голосом. — Найдут ещё что-нибудь. Сердце моё, к примеру.

— Нет же! — не знала, как его перебить. — Погоди! Сядь!

Упрямый парень стоял напротив меня и сверлил своим гипнотическим взглядом. После сел. Судя по складке одежды, он поднял свой жалкий остаток крыла, как если бы хотел расправить крылья и ими ударить меня или улететь, или обнять дурочку, как если бы он забыл, что потерял крылья и думал, что имел их, и хотел меня обогреть.

— Потому, — продолжила я, — что здесь тебя не существует… У тебя нет паспорта. Имени. Фамилии. Прошлого… Нет ничего. Ты призрак. Тебе опасно появляться среди людей. Они…

— Но я здесь, ты сама видишь…

Это было сложно понять.

— В нашем мире совершенно другие порядки… Я не знаю, как в вашем, но здесь, жить сложно. Мне тоже.

— И мне.

Я боялась его обидеть, следила за каждым словом. Грусть за то, что по сути только одна я сломала Юну всю жизнь, не могла вот так взять и забыться. Надо было сделать что-то, как-то загладить вину.

***

Если не считать грусть от коротких переговоров с Юном, жизнь протекала бурно и интересно. Не потому, что нравилась учёба, или были хорошие друзья. В том и дело, их не было. Ни одного. Просто какое-то чувство не давало не улыбаться. Наверное, врождённый оптимизм. На зависть другим и особенно Ленке! С ней у меня были сложные отношения…

А ещё… Не смейтесь и просто послушайте. Знаю, что рано. Мне всего двенадцать… Влюбилась… Или нет. Как назвать это чувство, не знаю. Нравился один человек. Почему? Слишком загадочный. Одевался не так, как все. Часто молчал. Скрывал что-то и был несчастным. Создавалось такое чувство. А ещё он красивый, конечно! Внешность свела с ума. Скорее всего, она.

Мальчишка — мой одноклассник. Не старше меня и не младше. К учебе не слишком тянулся. Да и ко мне — никак. Смотрели друг на друга. Мечтали о чем-то своём… Каждый мечтал. О чём думал он, так же не знаю.

Каждый день теперь думала, как познакомиться с Лунсом. Поговорить. Где? Что сказать? Думала каждый свободный миг. Наверное, Юэн заметил… Он стал с грустью посматривать в мою сторону, как брошенный зверек, прятаться по углам комнаты, бояться чего-то, дрожать.

— Что с тобой происходит?

— Это с тобой что, Мила, скажи? Променяла меня на…

Он понял!

С тех пор мечты о Лунсе были спрятаны в самый дальний и глубокий ящик, а после сами собой притупились. Подрасту, подумаю, нужен ли он мне или нет. Это решение, разумеется, пришлось по душе бескрылому. Мне даже показалось кое-что.

— Ты умеешь читать мои мысли?

— Отчасти.

— А кажется, да, и всегда!

***

Юн оказался очень заботливым. И нежным. Это узнала я случайно, когда он принёс к дом какую-то птичку.

— Откуда она?

— Подобрал.

Он постеснялся сказать, что злые хозяева отпустили ей «на волю», ту самую, где бродят коты и собаки.

— Это же попугай… довольно редкой породы.

— Вижу. — он кивнул и попытался достать птичку из самодельной коробки.

— Не мучай её!

У той были сломаны крылья. Запёкшаяся кровь виднелась по краям перьев. Бело-жёлтый оттенок казался грязным.

— Надо же… — я внимательней наклонилась, чтобы разглядеть попугая. — Он и ты…

— Так похожи… — Юн едва сдерживал слёзы, демонстративно отворачивался, делая вид, будто занят, насыпал новые зерна, чистил и без того только купленную ним клетку.

С тех пор маленькая белая птичка стала жить с нами. Маме пришлось наврать:

— Купила. Не смогла мимо пройти!

— А крылья?

— Она ведь ещё маленькая… Выпустила, не уследила! Виновата! — взяла всю вину на себя, хотя, думаю, можно было сознаться.

За попугаем-альбиносом, последовала ещё одна птица. Так же раненная, с откушенным наполовину крылом.

— Где ты находишь их?!

— Смотрю под ноги. Люди ведь не помогут.

— Мама меня убьёт! — прошептала, чтоб та не услышала. И к счастью, всё обошлось. — Ответь на вопрос.