Крымский Ковчег

– Генеральная уборка?

– В каком-то смысле.

В самом кабинете Воронина все было идеально, то есть как всегда. Наглухо задернутые белые шторы, каждый раз Антону хотелось потрогать материал, иногда ему казалось, что это не ткань, а камень, причудливыми складками закрывавший окна… Свет без явных источников – просто был – неяркий, без капли тепла, и каждый предмет в кабинете отбрасывал тень, которую, казалось, специально обводили тушью – никаких размытых контуров. Стрельцов как-то пытался найти источник света по теням. Пока не наткнулся на тень, которая упрямо смотрела в сторону, противоположную всем остальным.

Белое кресло, белый стол, паркет, Антон почему-то думал, что из клена. На столе – лист бумаги, всегда пустой, рядом карандаш – острием к гостю. Глядя на этот карандаш, Стрельцов каждый раз вспоминал, как Влад убеждал его, что любой предмет может быть оружием. Этот карандаш точно был не просто карандашом, Антон это чувствовал. Напротив стола – стул для посетителей, с высокой, слишком высокой прямоугольной спинкой, такой гламурный вариант табуретки для допросов…

Во всю стену за спиной у падшего тянулся такой же молочно-белый, как и все в этом офисе, шкаф. Антон подозревал, что металлический, по крайней мере, на эту мысль наводили рукоятки и звук, с которым открывались многочисленные разнокалиберные отделения этого монстра.

Все было как всегда… если бы не ширма. И кто-то за ширмой. Антон старался не смотреть в ту сторону. Давалось несмотрение с трудом – за ширмой кто-то жил, кто-то идеальных пропорций и выпуклых форм. Судя по тени.

– Антон, что сегодня не так? Скажи мне, – Воронин говорил с Антоном, но смотрел туда, куда старался не смотреть Антон. – Это чувствую я, это знает Ловчее озеро, ты же не думаешь, что после сделки я отвезу тебя прямо к воротам Периметра? Придется самому, ножками.

– Я видел Дворника. В метре от себя. У скалы, что в начале Кутузовского.

– Скалы с крестом. И совсем недалеко от озера. Ты не коснулся его? Не заговорил, или, может, он тебе что-то сказал?

– Нет.

– Нет, значит, нет.

Воронин улыбался. Вероятно, он тренировал эту улыбку долгими часами перед большим зеркалом с правильной подсветкой. Улыбка была особенная – доброжелательная и победно-плотоядная одновременно. Падшие отражаются. Когда хотят.

– В прошлый раз я тебе кое-что обещал. Ты так расстроился из-за того, что одни наши гости убили других, что я даже пообещал тебе ответить на вопрос… Ты все еще хочешь знать ответ?

Антон не то чтобы не хотел. Тогда ему казалось это важным. Сейчас, с каждым словом падшего, ему казалось, что он все глубже вязнет в патоке плана Воронина, который, возможно, начал действовать задолго до того, как Давич пришел к нему с заказом. Стрельцов подозревал, что, захоти Воронин, и шахматная корона переехала бы в Москву навсегда. Падшие просчитывали любые ситуации. Даже те, которые казались ошибкой. Вероятно, и Охотник погиб для чего-то. Может, для того, чтобы каждый за пределами Москвы точно знал, что падшие водятся только по эту сторону МКАД.

– Антон?

– Да, я хотел бы знать…

– Хорошо. Хотеть знать – это очень правильно. Антон, вся штука в том, что падшие всегда выполняют обещания. Это основа нашего бизнеса. Ведь иначе нет никакого смысла. Понимаешь?

Пусть все зыбко, пусть завтра случится все что угодно, но должна быть основа. Иначе не было бы даже контрактников. Каждый из них может умереть, но деньги с карточки никуда не денутся. И артефакты работают столько, сколько им положено, были бы деньги купить товар и того, кто его доставит. И если гость попал в наше казино, он знает – если уж мы обещаем неограниченные ставки, то границ у ставок действительно не будет. А если наши уважаемые гости приезжают под гарантию того, что со стороны падших им ничто не грозит, то так тому и быть. Я доступен?

– Вполне. Но вы дали людям Давича пронести оружие…

– Антоха, это же Москва, нужно быть готовым ко всему, понимаешь? Иначе зачем сюда ехать? Знаешь, это как секс в людном месте – надо быть готовым. Ты готов?

– К сексу?

– Ты меня не слушаешь. Все-таки что-то случилось. Ты готов к сделке, Антон Стрельцов? Ты же для этого сюда приехал. Ты говорил про оберег…

– От напасти и беды. Девятый уровень, «Крыло ангела».

– Серьезная сделка. Я даже не уверен, что смогу найти мотивацию выполнить твой заказ. Антон, кто покупатель?

До этого дня Воронин никогда не спрашивал о заказчике. Ему было все равно. Только не сегодня.

– Старый клиент.

– Может, напомнишь, что ты уже ему поставлял?

Антон готовился. Смотрел прямо, отвечал твердо, не торопился и не медлил. Только падшие не психологи. И не следователи. Они не чувствуют и не угадывают, они знают. И играют.

– Всякую мелочь.

– Мелочь, Антон, из Москвы не возят. Вся мелочь до Периметра осталась. А может, не клиент? Может, этот товар для тебя? Может, для родителей? Девятый уровень! Можно купить лишние десять лет жизни для мамы – никаких денег не пожалеешь, ведь так, Антоха?

– Моя мама умерла очень давно…

Жизнь за ширмой замерла, чтобы возобновиться с новой силой.

– Воронин, ты самый глупый падший! – Из-за такого голоса мужчины убивают, вне зависимости от того, какие слова он произносит. Голос вышел из-за ширмы и обрел плоть. Антону было не стыдно смотреть на обнаженную женщину не отрываясь. Было бы стыдно не смотреть. Тонкие ступни сделали три маленьких шага, чтобы оказаться рядом с Антоном. Женщина – маленькая, худенькая, с гривой рыжих волос. Антон, вжавшись в спинку стула, смотрел на её небольшую грудь идеальной формы.

– Он покупает оберег для своей женщины. Воронин, ты разве не слышишь – от него разит страхом за свою девочку?

Женщина наклонилась к Антону и обнюхала его – от макушки до подбородка. Её руки легли к нему на плечи. Антон Стрельцов не знал – чувствовал, захочет – одного движения этих пальчиков хватит, чтобы он превратился в обезумевший от боли кусок мяса и нервов. Стрельцов имел представление, на что способны падшие, особенно только что обращенные – полные сил, полные чувств и покорные лишь хозяину. У девушки не было ни единой веснушки, и, тем не менее, это была Марина.

– Марина?…

– Антон, зови её Марианной, теперь ей это ближе, – Воронин потянулся к столу. Черная плетка, скрученная в спираль, почти незаметная на черной матовой поверхности стола, в руке демона – ожила, распрямилась, дотянулась до шеи Марианны, обернулась вокруг… Антон перестал чувствовать её рядом. Марианна просто исчезла. Может быть, она вернулась за ширму. Сейчас там было очень тихо.

– Молодые так нетерпеливы… Но нюх у них потрясающий. В конце концов, мне все равно. Кто знает, кем твоя сегодняшняя девушка будет для тебе завтра.