Крыса в чужом подвале

Мимо прошла знакомая девица. Словно специально его высматривала.

– Что же это ты слово девушке не скажешь?

– И что сказать?

– Другие находят. И пошутят, и поговорят… А ты все сторонкой.

– Чудесно выглядишь, - произнес Костас.

Фраза прозвучала столь бездушно, что как не была склонно девица заигрывать, обиделась и ушла.

Небо обсыпано звездами, что шоколадный крем ореховой крошкой. В густой черноте далеко слышно гуканье совы. Фыркают побеспокоенные мышиной возней кони. У кухни лениво тявкает пес. Ругается скотник, скобля пол в хлеву. Выскоблив с тщанием, вывалил свиное богатство тут же неподалеку.

На стене часовой. Сжимая щит, воин бодро ходит туда-сюда. Меч на поясе нет-нет звякнет, задевает о камень. Чем дольше тянется его служба, тем медленней становится шаг замкового стража. Наконец карнах останавливается и, спрятавшись за зубец, смотрит в сторону врага. По стенам от болота поднимается туман. Чернющий. В ночи он кажется именно таким. Протуберанцы выстреливаются вверх и ползут по камню. Карнаху становится жутко и он опять начинает ходить. Вот в дальнем краю мелькнул факел декарха. Ругая нерадивых, и в душу и в бога, он делает обход.

– Что дураки, мечтаете когда вас прирежут? Не спать! Расстояние видимость друг друга. Не вздумайте дрыхнуть. Ляжете живым, проснетесь мертвыми. (Интересно как это?) Слышите у Венсона спокойно. Как бы каверзу какую не учинили.

Охрана принимается добросовестно нести караул. Расхаживают, топотят, перекликаются. Так длится не долго. Декарх ушел и энтузиазм проснуться живыми иссякает. Спать охота!

К Костасу подсаживает Дёгг.

Сарда не узнать. На плечах богатый плащ подбитый мехом. Рукава расшиты золотистой ниткой и бисером.

– Как шкура? Греет?
– от Дёгга прет вином.
– Я себе плащ добыл, - Сард подобрал полу и закинул за плечо.
– Карра сегодня прикончили. Мы его вещички и поделили. Плащ мне достался. Да и вообще прибарахлился.

Дёгг стряхивает с себя невидимую пыль. Под плащом, добротная длиннорукавная куртка из толстой шерсти с кожаными вставками. Вещь добротная и в пору. Не висит, не топорщится.

– Я уж к сестрице кухаря подкатили. Вчера морду воротила, а сегодня в таком виде узрела и подобрела! Подержаться дала! Манда-то киснет! Дружка её в первый день прибили. Не сегодня-завтра подомну!
– и закатился смехом.
– Эту корову еще никто не застолбил!

Костас ему не ответил.

– Собеседник из тебя, что с пустого кувшина веселья, - обиделся Дёгг.
– Хоть про драку бы рассказал. Сказывают ты этой своей штукой ловко управлялся. Или вспомни чего. Дом, бабу, детишек.

Вроде и омертвела все внутри, а как-то не хорошо сказано.

– Заглянешь, привет передать?
– огрызнулся Костас.

Сард хохотнул. Сокрытое не услышал. Не увидел, как колыхнулась в зрачках Костаса золотая недобрая искра.

– Ладно, сиди. А то может прачку дожидаешься? Видел, как она возле тебя стелиться. Знаешь, какое самое первое правило на войне? Чужого не возьми, - предупредил Дёгг.
– На нее Керстен глаз положил. Из капитановых торквесов.

Насвистывая веселую мелодийку, сард ушел.

Костас поднял лицо к небу. Из-за облаков глянул серпик луны, похожий на тонкую ранку.

12.

На этот раз Венсона принесло к замку не свет не заря. Может специально выбирал момент, когда капитан объявится на стене. Как и положено заявился в сопровождении герольда, знаменосца и трубача. Доместикий чуть отстал, ожесточенно отмахиваясь от мошки. Рейнх дошел до моста, затем перепрыгивая через дыры в настиле и рискуя свалиться, добрался до середины. Белесые протуберанцы завились вокруг его ног, словно ощупывая.

– Руджери, рад тебя видеть в здравии. Как твоя рука? Не желаешь пофехтовать? Ты ведь не плохой поединщик! Видел как ты распотрошил Мурра. Будь у меня дар слогания, описал бы поединок в книге по мечному бою.

– Чего тебе?
– высунулся капитан. Не ответить он не мог. Требовал закон.

– Желаю лицезреть мою суженную. Справится, как ей почивалось одной одинешенькой.

– Бэну Эйрис еще отдыхает.

– Вот увидишь, когда нас обвенчают, она не будет спать так долго. Я вообще ей спать не дам, - Венсон прибывал в хорошем настроении. А с чему быть ему плохим. Рейнху понятно, три дня и стена замка вывалится. Конечно хозяйству поруха, зато и ждать не так долго.

– Прошлый раз бэну Эйрис ясно выразилась, она не желает тебя видеть.

Венсон его не слушал. Рейнх махнул рукой.

– Эй, парни! Вам еще не надоело сидеть в этом древнем клоповнике? Приходите к нам, попьем пива, девки в обозе есть. Настоящие, городские, сисястые. Ух! Кровь с молоком. И здоровые. Сам всех проверил, каждый подол задрал.

Венсон до колик смеялся над собственной шуткой. Те, кто слушал его речь, мрачнели.

– Что молчите? Наверное, надеетесь на помощь болотных тварей, что сказывают, здесь водились, - Венсон театрально поглядел по стонам.
– Не видать. Сдохли должно быть от древности.

Знаменосец захыкал вслед своему хозяину. Весело…

– Неужто нельзя эту сволочь приласкать? А кир, капитан? Хоть попужать? Увидеть, как его красная морда с испуга перекосится, - кипел декарх. Харт слыл человеком деятельным и авантюрным.

– Нельзя, - сквозь зубы процедил Руджери.
– Ни стрелой, ни копьем нельзя.

– Что ему сделается за двадцать шагов. Латы вона какие, децимийские.

– Руджери!
– не унимался Венсон.
– У моей возлюбленной дурная привычка опаздывать.

– Она не придет.

– Э, бросьте! Не придет… Придет! Не в её положение и возрасте отказываться от свидания.

– Кир Венсон!
– рыкнул возмущенный Руджери.

– Я самый и есть. Если хочешь спуститься… Прошу!

Бэну Эйрис как и утверждал рейнх пришла. Закутанная с головы до пять в черный плащ, она напоминала плакальщицу. Лицо усталое и бледное.

– Ваша строгая красота лишает меня сна и покоя, - вздохнул Венсон, посылая воздушный поцелуй.
– Увы, вы, как и все красавицы жестокосердечны. Вам еще не приелись поминальные звоны? Пусть лучше мир вздрогнет от свадебного набата!

– Кир, вы знаете мой ответ.

– Знаю. Как и знаю, недалек тот день, когда ваши губки скажут да!

– Вы тешите себя несбыточными надеждами.

– Надежды рано или поздно сбываются. Так говорит Создатель! И я ему вторю.

Эйрис ничего не ответила рейнху.

– Бэну Эйрис, с завтрашнего дня я буду приходить дважды. Нам стоит привыкать друг к другу, узнавать привычки. Я вот не люблю свинины. Знаете почему? Однажды мой папаша скормил борову своего капитана. Нет-нет Руджери не подумайте, я ни на что не намекаю. Это просто фамильное придание. Так вот, он скормил своего капитана свиньям из-за пустяка. Его парни плохо смотрелись на парадной выездке, когда к нам в гости заехал император. Так-то. А чего не любите вы? Только не говорите, что меня! Умоляю!