Ксеноцид (др. перевод)
Шрифт:
Грего и Ольяду принялись победно улюлюкать и смеяться так громко, что мэр Ковано не замедлил появиться в камере и проверить, все ли в порядке с Валентиной. К своему великому замешательству, он обнаружил, что та присоединилась к веселью двух братьев и смеется и завывает ничуть не хуже их.
– Что, появился повод для радости? – осведомился Ковано.
– Думаю, да, – смущенно проговорила Валентина, пытаясь вернуть утерянную солидность.
– И какую именно из наших многочисленных проблем вы разрешили?
– Может, никакую, – призналась Валентина. – Чистый идиотизм, но нам крупно повезет, если Вселенной действительно так легко управлять.
– Но вы что-нибудь придумали?
– Эти гении метафизики,
Ковано рассмеялся и вышел. Но его посещение снова вернуло их к мрачной действительности.
– Такое и в самом деле возможно? – спросила Валентина.
– Иначе я никогда бы не поверил в это, – пожал плечами Грего. – Ну откуда-то все взялось.
– А наша теория отличненько укладывается в общую схему, – заявил Ольяду. – Гипотеза о Большом взрыве мусолится уже…
– В общем, она возникла еще до моего рождения, – помогла ему Валентина.
– Да уж, – сказал Ольяду. – Но никто не мог додуматься, почему же произошел этот Большой взрыв. А согласно нашей гипотезе, вырисовывается очень странная, но логичная картинка. Кто-то, способный удержать в голове образ целой Вселенной, вышел во Вне-мир, и тогда филоты начали по очереди вставать на те места в образе, за которые могли принять на себя ответственность. Так как во Вне-мире времени как такового не существует, процесс мог занять миллиард лет, а мог случиться за одну микросекунду, в общем, они там сортировались себе, а потом – бам! – и вот она, целая Вселенная, вылетевшая во Внутри-пространство. А так как расстояния изначально не существовало, то все началось с размеров геометрической точки…
– То есть размер отсутствовал вообще, – растолковал Грего.
– Я еще помню кое-что из геометрии, – возмутилась Валентина.
– Немедленно новая Вселенная начала расти, создавать новые пространства. А чем больше она увеличивалась, тем медленнее текло время – или нет, может, наоборот, убыстрялось?
– Не важно, – поморщился Грего. – Все зависит от того, где ты находишься: во Внутри-пространстве, во Вне-мире или еще в каком-нибудь Внутри-мире.
– Как бы там ни было, сейчас наша Вселенная, кажется, установилась во времени, хотя и продолжает расширяться. Но если так уж хочется, можно принять несколько иное положение: она установилась в размерах, но изменяется во времени. Скорость света постоянно замедляется, так что теперь путь от одной точки к другой занимает больше времени, только нам не видно, как она уменьшается, ведь все остальное относительно скорости света также замедляет ход. Понимаете? Все относительно. Как недавно сказал Грего, Вселенная, в которой мы живем, говоря языком абсолюта, все еще геометрическая точка, если посмотреть на нее из Вне-мира. А любые изменения, которые вроде бы происходят у нас, зависят исключительно от времени и пространства.
– И что абсолютно убивает меня, – сказал Грего, – все эти мысли с самого детства варились в котелке Ольяду. Картина Вселенной как не обладающей ни одним измерением точки – его способ отношения к окружающему миру. Не то чтобы он первым подумал об этом, но он единственный, кто уверовал в это и увидел связь между нашим миром и тем не-пространством, из которого, по словам Эндрю, Королева Улья извлекает айю.
– Если уж мы погрязли в метафизике, – сказала Валентина, – так объясните мне, с чего все началось? Если принимаемое нами за действительность – всего лишь образ, который кто-то спроецировал во Вне-мир и из которого возникла наша Вселенная, тогда, может быть, этот кто-то до сих пор бродит по округе, то там, то сям насаждая новые Вселенные? Откуда же взялся этот наш создатель? И что было до того, как он принялся за дело? Да и если на то пошло, откуда взялся сам Вне-мир?
– Типичное
мышление внутримирянки, – отреагировал Ольяду. – Ваши представления основываются на вашей вере в пространство и время, вы возвели их в ранг абсолютных величин. Вы считаете, что все должно иметь свое начало и свой конец, все должно откуда-то браться. Именно так обстоит дело в нашей осязаемой и наблюдаемой Вселенной. Но смысл-то в том, что во Вне-мире таких законов в принципе не существует. Вне-мир всегда был и всегда будет. Число филотов бесконечно, и каждый из них всегда существовал. Безразлично – сколько их оттуда ни вытаскивай, сколько их ни впихивай в упорядоченные Вселенные, все равно число филотов останется прежним.– Но кто-то ведь должен был начать создавать Вселенные.
– Почему? – удивился Ольяду.
– Потому… потому что я…
– Никто ничего никогда не начинал. Это было всегда. Я имею в виду, если это было всегда, это просто не могло начаться. Во Вне-мире нет понятия образа, там невозможно мыслить образами. Филоты не могут действовать, потому что прежде всего не могут определиться.
– Но разве возможно, чтобы что-нибудь длилось вечно?
– Представьте себе, что данный момент во времени, та действительность, которую мы проживаем в данную секунду, данное состояние всей Вселенной – всех Вселенных…
– Ты имеешь в виду сейчас?
– Да. Представьте себе, будто это сейчас является поверхностью огромной сферы. Время движется вперед, пробиваясь сквозь хаос Вне-мира, подобно поверхности все увеличивающейся сферы, гигантского растущего шарика. Снаружи – сплошной хаос. Внутри – реальность. Постоянно растущая, как вы сами заметили, Валентина. Все время выстреливающая новыми Вселенными.
– Но где возник этот воздушный шарик?
– Ладно, у нас есть шарик. Постоянно увеличивающаяся сфера. Теперь представьте себе сферу, радиус которой равен бесконечности.
Валентина попыталась вообразить что-нибудь подобное.
– Поверхность ее будет абсолютно плоской.
– Верно.
– И ее никогда не обойти.
– Тоже верно. Она бесконечно огромна. Невозможно счесть все Вселенные, которые существуют со стороны реальности. И вот вы садитесь на корабль и от самого края начинаете двигаться в сторону центра. Чем дальше, тем древнее все вокруг. Замшелые Вселенные пролетают мимо вас. Когда вы доберетесь до той, с которой все началось?
– Никогда, – удивилась Валентина. – Если скорость корабля конечна.
– Начав с края, достигнуть центра сферы с бесконечным радиусом нельзя, потому что, с какой бы скоростью вы ни двигались, как бы глубоко вы ни залезли, центр – начало – всегда бесконечно далек.
– Там и лежит начало Вселенной.
– Думаю, да, – сказал Ольяду. – Именно там.
– И Вселенная действует так, потому что действовала таким образом всегда, – кивнула Валентина.
– Действительность функционирует так, а не иначе потому, что она так устроена. Любое отклонение от правил неизменно ввергнется обратно в хаос. Любое, что следует этим законам, превращается в реальность. Вот где граница между реальным и нереальным.
– Знаете, я тут подумал… – вмешался Грего. – Отличная идейка! Мы здесь морочим друг другу головы мгновенными переносами с места на место в нашей реальности, а что, если не побояться и поискать иные реальности? Абсолютно новые Вселенные?
– Или самим создать их, – подхватил Ольяду.
– Точно, – не скрывая иронии, добавил Грего. – Вот сейчас придумаем что-нибудь этакое, а потом ты или я засунем этот образ себе в голову и…
– Но может быть, Джейн с этим справится, – перебил его Ольяду. – Ведь такая возможность не исключается?